собирался сделать, напоминание ему не требовалось.
Раз в месяц обоз, везущий крупные части животных, выдвигался из приемного дома в сторону резиденции регента. Каждый раз это шествие больше напоминало уличное представление, чем рутинное перемещение грузов из одного района Керфена в другой. Транспорт, на котором кобольды перемещали стеклянные баки, был весьма необычен. Стальные платформы парили в метре над землей. Всего лишь один кобольд толкал такую летающую платформу и делал это без видимых усилий даже при том, что на платформе был закреплен стеклянный бак с водой, куда могло поместиться два таких кобольда.
Таких платформ из приемного дома выдвинулось почти два десятка. Кроме кобольдов, которые толкали грузы, были охранники, что шли, шагая строго в ногу по обеим сторонам обоза.
Со слаженной работой кобольдов охранников контрастировало содержание массивных контейнеров с водой, что стояли на парящих в воздухе платформах. В основном в них были отрубленные головы самых различных диких зверей, клыкастые с гривами, бивнями, и даже щупальцами, головы плавали, выпучив глаза, словно разглядывая жителей Керфена, что оказались на улицах во время хода процессии.
Кенрон узнал своих недавних знакомых — трех псовых свиней, которых ему удалось изловить. Туши животных поместили в банки с жидкостью целиком и выставили рядом друг с другом на одной из летающих платформ. Кенрону пришла мысль о том, что крыса, которую он поймал в походе к озеру, уже давно отправилась в Зеннат в одной из банок. Она оказалась там, куда он лишь собирался попасть быстрее него, правда, для этого ей пришлось умереть. Не слишком удачная сделка.
Кобольды носили черные маски. Про этот элемент экипировки говорили, что они позволяют заметить дайгонцев в камуфляже. Правда, кобольды видят камуфляж нечетко, иногда не замечают в темноте. Может, если спрятаться за банкой, могли и не заметить через толщу воды?
Проверять это Кенрон не собирался, у него была другая идея о том, как незаметно примкнуть к обозу и попасть на территорию резиденции регента.
Скрывшись в камуфляже, Кенрон подошел к двум кобольдам, замыкающим конвой, похлопал одного из них по плечу. Тот обернулся посмотреть на своего коллегу. Кенрон запрыгнул на летающую платформу, тут же оттолкнулся от нее и залез на крышку бака с жидкостью, в котором плавала отрубленная голова лесного монстра. Крышка бака была не такой уж большой, Кенрон с трудом поместился на ней так, чтобы остаться незамеченным для кобольдов. Взрослому дайгонцу такой трюк было не провернуть.
Вскоре обоз добрался до ворот резиденции регента. С высоты своего нового положения Кенрон попытался заглянуть за стену, чтобы увидеть воздушный корабль, на котором собирался покинуть Дайгон. У него не вышло: стена, окружающая регентство и соседствующую с ним воздушную гавань была не только высокой, но и заканчивалась обрамлением из стальных штырей и колючей проволоки, мешающей обзору.
Несколько томительных минут охранники ворот в черных масках осматривали летающие платформы, то, что было под и между ними. Один из них когтистым пальцем постучал по баку, на крышке которого лежал Кенрон. Легкие удары ощущались всем телом. Вскоре кобольд перестал пытаться привлечь внимание плавающей в баке мертвой головы и спрыгнул с платформы.
Обоз снова двинулся, вскоре Кенрон оказался на территории резиденции. В этот раз вид на воздушный корабль открылся превосходный. Длинный, черный стальной корпус напоминал формой меч в ножнах. Стоя на подпорках, судно дожидалось завершения погрузки, несколько кобольдов мельтешили по посадочной площадке, проверяя, все ли готово к отбытию.
Квадратный люк в борту корабля был открыт, в него вел широкий трап, выставленный под небольшим углом к посадочной платформе. Кобольды принялись загонять внутрь одну платформу со стеклянным баком за другой. Вскоре они завезли внутрь и ту, на которой прятался Кенрон. Он не мог поверить, что все прошло так удачно.
Внутри корабельного трюма было прохладно и темно. Пришлось прильнуть к крышке бака, чтобы не зацепить головой потолок, который не был таким уж высоким. Платформа с лязгом опустилась на стальной пол корабля, кобольды ее прикрутили винтами, чтобы не сдвинулась во время полета. То же они проделали с оставшимися платформами, в итоге баки с ценным грузом были расставлены ровными рядами у стен трюма. Закончив работу, все кобольды выбрались наружу, раздался хлопок по стальному корпусу, видимо, означающий, что к отлету все готово.
Внутри корабля остались лишь двое кобольдов, они сидели в креслах в кабине, их спины были отлично видны Кенрону. Один из них прошел мимо рядов с баками, закрыл дверь люка и тут же вернулся в кабину.
Корабль взлетел.
Кенрон слез со стеклянного бака и принялся осматривать трюм. Он чувствовал, как корабль набирает высоту и скорость. Вода в баках стала колыхаться, части животных, плавающие в жидкости, принялись медленно поворачиваться, словно вдруг ожили.
В темноте хорошо были заметны узкие оконца, выполненные в боковых и в задней стенах трюма. Кенрон хотел было подойти к одному из них, чтобы взглянуть, высоко ли они поднялись, как в дальнем конце трюма раздался скрип.
Крышка одного из баков съехала в сторону и упала на пол. Внутри плавала отрубленная голова незнакомого Кенрону существа с длинной рыжей гривой и двумя парами торчащих наружу клыков. Голова дернулась, будто в последней конвульсии, затем принялась всплывать к поверхности окружающей ее жидкости. Добравшись до верхнего края бака, голова вылетела из него и повисла в воздухе, вода стекала с нее ручьями. Глядя на это, Кенрон замер, он забыл и про окно, и про высоту и даже про рюкзак, лямка которого выскользнула из его руки.
Алина стояла в кухне и разглядывала стакан воды, который держала в руке. Лучи утреннего солнца проходили через стекло с налитой жидкостью и причудливо разлетались по всей комнате.
Ей нравилась пить именно простую воду, она никогда не заказывала чего-то другого. Говорили, что у воды не должно быть вкуса, Алина готова была с этим поспорить. Вода из одного кувшина могла быть приятной, холодящей, терпкой, и даже иметь слабый мятный привкус. Разумеется, это зависело от того, насколько сильно Алину мучила жажда. Организм «награждал» ее за вовремя выпитую жидкость разными вкусовыми ощущениями. И главное — она всегда могла точно понять, когда воды выпито достаточно. С другими же напитками тело почти всегда просило больше положенного, особенно, если жидкость была сладкой, соленой, содержала алкоголь.
Вот бы узнать, любила ли она так же сильно простую воду в детстве, когда была подростком. Этого она не помнила, большинство ее воспоминаний о себе исчезли, вскоре после того,
