На палубе уже собрались человек десять — товарищи по несчастью, которых привезли раньше. Они свободно бродили по кораблю. Сбежать все равно нельзя — загрызут собаки. А поднять корабль в воздух способен лишь капитан, который сейчас отсутствует, как и остальная команда. Ну, а завтра, когда капитан придет, все на борту будут уже мертвы или, в лучшем случае, потеряют рассудок. Деревянный трюм не поможет. И ссылка уже не понадобится. Изящно и просто, регент будет доволен…
А собачки утром так и будут бегать, как ни в чем не бывало. Они настолько безмозглые, что помешательство им никак не грозит. Это не животные даже, а так, ходячие челюсти…
«Ссыльные» на палубе не походили на душегубов с большой дороги. Ясень готов был даже поспорить, что многие из них недавно занимали государственные посты, но чем-то насолили короне. Вернее, людям, которые имеют право решать, что для короны лучше.
Один из арестантов (из древнейшего рода, если судить по чертам лица и по манере держаться) присмотрелся к новоприбывшим и спросил удивленно:
— Лорд-арбитр? Что вы здесь делаете?
— То же, что и вы, полагаю.
Потом о чем-то спросили Кристу, она отвечала сдержанно. Ясень же, не вникая, стоял у борта и прислушивался к себе. Слабость еще не ушла, но самочувствие улучшалось, и опять проснулся огонь. И это, пожалуй, дает арестантам шанс. Регент, конечно, хитер, но такого даже он не в силах предусмотреть…
— Давай отойдем, Криста.
Аристократка пожала плечами и поднялась следом за ним к форштевню. Посмотрела, как псы носятся вокруг корабля, а за забором всадники удаляются по дороге. Сказала тоскливо:
— Эх, не того я прирезала…
— Сейчас не время об этом спорить. Пора выбираться.
— Попробуем, конечно. Наломаем досок, сделаем факелы. Но нас слишком мало, а эти псы огня почти не боятся — только хлыстов. Так что, сам понимаешь…
— Я подниму корабль.
— Не выйдет. Корабль спит. Без капитана он — обычная деревяшка.
— И все-таки я попробую.
Ясень дотронулся до форштевня. Прожилки из живого металла едва виднелись на темной поверхности. Да, деревянного змея заранее усыпили, чтобы он не сошел с ума, когда на землю прольются слезы. Но придется ему проснуться. В конце концов, у Ясеня это уже не первый корабль…
Закрыв глаза, он мысленно позвал змея. Отклика не последовало, словно под ладонью и впрямь было простое бревно. Значит, так просто не добудишься? Ладно. Сейчас ты увидишь сон, который тебя встряхнет.
Ясень плотнее прижал к «чешуе» ладонь, сосредоточился. Вспомнил хлысты у всадников. Потом представил, что хлыст теперь у него в руке. Только не фиолетовый, а ослепительно-красный, будто свитый из раскаленной проволоки. И этой огненной плетью мысленно стегнул по деревянной шкуре.
Над пустырем как будто прошла волна — даже псы заткнулись. Корабль вздрогнул, и Ясень ощутил его боль. Обожженный змей, проснувшись, завыл беззвучно и жалобно.
«Ты взлетишь, — Ясень не сказал это вслух, но знал, что змей его понимает. — Взлетишь или сгоришь прямо здесь».
И деревянная туша начала подниматься.
Ясень открыл глаза. Металлические прожилки ярко и тревожно мерцали, над форштевнем вился лиловый дым. Дракониха стояла рядом, отвесив челюсть.
Причальные тросы, про которые Ясень совсем забыл, натянулись, не давая подняться в воздух. Досадуя на себя, он подхлестнул корабль огнем. Змей, обезумев, рванулся вверх. Канаты лопнули, словно тонкие нити. Палуба накренилась, люди падали друг на друга. Криста, вцепившись в Ясеня, проорала:
— Как ты это сделал?!
Он не ответил, пытаясь выровнять крен. Корабль стремительно набирал высоту, не желая слушать приказы. Когда Ясень, наконец, затормозил подъем, земля была далеко внизу. Желая всего лишь перескочить забор, он явно перестарался.
— Ясень, — сказала Криста хладнокровно, — посмотри назад.
Она показала куда-то вдаль, за корму. Там над морем будто простерлось исполинское воронье крыло — широким строем ползли грозовые тучи. Шторм шел с юго-запада, урча раскатистым громом; с каждой секундой ветер крепчал.
Ясень понял, что сесть обратно они уже не успеют. Ураган опрокинет их.
— Криста, вы сможете поднять паруса?
— Зачем?
— Просто скажи, сможете или нет? Ты знаешь, как это делается?
— Знаю. Корабль небольшой, на мачты лезть не придется.
— Командуй!
— Но только поднять, маневрировать уже не смогу!
— Надеюсь, и не понадобится! Ветер попутный!
— Что значит — попутный? Куда ты хочешь лететь?
Он ткнул пальцем вперед, на северо-восток. Она поняла:
— До плоскогорья две сотни лиг! Не успеем!
— С таким ветром — успеем!
— Даже если так, корабль взбесится на подлете! Там жилы, забыл? Надо сесть раньше, в каком-нибудь городе, и найти убежище!
— Я понял тебя! Не трать время!
Уже не слушая Кристу, он опять терзал летучего змея, чтобы смять, стиснуть в кулаке своей воли этот недоделанный разум, оставить ему единственный путь — вперед, не отклоняясь от курса.
Ясень словно выпал из времени. Внизу проплывали рощи и убранные поля, излучины рек и дорожные перекрестки, за кормой катился грозовой вал в царапинах молний. Но он, Ясень, почти ничего не воспринимал, гоня корабль все дальше. Минуты слипались в часы; ураган слабел.
Впереди показался город, и Криста что-то кричала в ухо, пытаясь отодрать его пальцы от деревянной шкуры, но он будто прирос к кораблю, стал с ним единым целым. Она отошла, и город исчез из виду, а на корабль уже надвигался горный хребет, огромный и длинный, будто позвоночник дракона, околевшего поперек континента.
Горы вставали справа и слева, рудные жилы под землей просыпались, чуя добычу; несчастный змей-деревяшка плакал, просил вернуться, но Ясень держал его цепко, сжимая шею. Показалось, наконец, плоскогорье, и он погнал корабль наверх, хотя знал, что на такой высоте никто еще не летал. Змей завопил, и разум его угас окончательно, но остатки огня, зажженного Ясенем, еще мерцали в фиолетовой чешуе. И лишь когда корабль, тратя последние крохи сил, буквально вполз на каменный гребень, Ясень оторвал от шкуры ладонь и повалился на палубу.
10
Он почувствовал на губах вкус настойки из королевских роз и разлепил глаза. Криста, склонившись над ним, подносила флягу. Ясень полежал еще пару минут, приходя в себя, и приподнялся на локте.
— А где остальные?
— Уже спустились за борт. Нам тоже пора. Скоро начнется.
Дракониха помогла ему встать. Он прикоснулся к шкуре деревянного змея. Тот был мертв — окончательно и бесповоротно; фиолетовые прожилки погасли. Ясень вздохнул и, опершись на Кристу, поковылял к лестнице.
