Ознакомительная версия.
И чтобы получить все это, надо было поскорее оказаться по ту сторону стены.
– Пробейте, пожалуйста, стеночку, Олег Иваныч! Будьте такой добренький! – сказала Яра сладким голосом.
Ул моргнул. Он не сразу сообразил, кто такой Олег Иваныч. Надо чаще заглядывать в паспорт. Обращаться, так сказать, к первоисточникам.
Глава 27
СЧАСТЛИВОЕ НАЧАЛО СКОРОГО КОНЦА
Человек все меньше способен наступить на себя и заставить себя что-либо сделать. К нему едва мизинцем прикоснешься, попросишь пакет за триста метров до бака дотащить, а он уже орет: «Ой, не могу! Ой, далеко!» Такого человека и завоевывать не надо. Только покажи ему по телевизору пистолет, а он уже и сдался.
КавалерияЛома они так и не нашли. Неожиданно Сашка сказал великую в своей простоте вещь:
– А что? Рельс разве не подойдет?
Здоровенные гайки, скрепляющие рельсы со шпалами, Ул отвернул пальцами. На это израсходовалась половина его льва. Раскачав рельс, Ул стал ударять по стене. После пятого удара кладка отозвалась глуховатым звуком. Снизу вверх пробежала трещина. Еще несколько ударов – и кирпичи стали вылетать.
Ул отбросил рельс. Точнее, уронил его себе на ноги, потому что действие льва закончилось.
– Идем! Кажется, можно пролезть! – озабоченно сказал он, расшатывая мешавший кирпич.
Сашка подсвечивал ему зажигалкой. Он же первым нырнул в щель, слегка ободрав куртку. Яра последовала за ним. Змейка безошибочно подсказывала, что ей туда.
– Ну потопали, что ли… Поглядим, куда нас Белдо затащил!
Вытащив нож, Ул нацарапал на стене стрелку и пошел, считая шаги. Рельсы скоро закончились, потянулся древний тоннель с каменными, хорошо сохранившимися сводами. Дважды им попадались наполненные водой выбоины. В первую Ул провалился до пояса. Выходы на верхние ярусы встречались часто, но без ступеней – просто узкие кирпичные трубы.
Ул так и не сумел ничего в них разглядеть – зажигалка все же не огнемет. Для него было важнее, что язычок пламени не шевелится. А раз так, все закончится или земляной пробкой, или фундаментом дома.
Каждые двадцать пять шагов Ул останавливался и царапал очередную стрелку, а рядом с ней цифру: 1, 2. Пока коридор не ветвился, можно было не умничать, но Ул ценил последовательность и рациональный подход.
К тридцатой стрелке они услышали шум падающей воды. Теперь Ул двигался осторожно. То и дело опускался на четвереньки и ощупывал подозрительные места, не хотел сорваться в коллектор.
– А нельзя быстрее? – нетерпеливо спросила Яра, в груди которой металась змейка.
– Можно. Но для этого надо иметь сто рабов, чтобы толпой пускать их вперед, – ответил Ул, наклоняясь, чтобы осмотреться.
Он увидел глубокую, ничем не закрытую воронку-колодец. Сразу за ней начинались ступени. Ул обрадовался, но преждевременно. Ступеней оказалось всего восемь. Дальше тоннель разветвлялся. Вправо уходил широкий коридор из рыжеватого кирпича. Влево лаз – тесный, местами обвалившийся. Там, где он начинался, углем было написано: «Туда!» и стрелка.
– Верим? – Ул поднес к стрелке зажигалку.
– Да! – торопливо ответила Яра. Она чувствовала, что змейка верит. И не только верит – знает.
С каждым шагом лаз становился теснее и грязнее. Макушка цепляла осыпавшиеся своды с крупными камнями. Строители тоннеля не вытаскивали их, а окапывали для удобства прохода. Ноги наступали то на рыхлую глину, то на остатки деревянного настила. Все время ощущался небольшой устойчивый наклон. Ул упорно останавливался и каждые двадцать пять шагов рисовал стрелки. Яра едва сдерживалась, чтобы не вцепиться в его руку зубами. Вот зануда! Если бы Ул был Алисой в Стране чудес, он чертил бы стрелки, даже падая в кроличью нору!
Тоннель отчетливо забирал вправо. На деревянных столбах, подпиравших своды, дрожала плесень. Наконец они оказались в тесной пещере, из которой было три выхода. В центре стоял соляной столб. Ул поднес к нему зажигалку, крутанул колесико, вгляделся. Внутри столба был отрубленный человеческий палец, показывающий на один из проходов.
– Тоннель-то, может, и первошныровский. Но шуточки явно не нашенские! Чего нам по подсказкам ведьмарей ходить? А, Яра? – окликнул Ул. Порой он нуждался в женском мнении, чтобы иметь собственное.
Никто не отозвался.
– Яра! Ты где?
Ул повернулся, провел зажигалкой круг. В полумраке белели два лица.
– Она ушла! – отозвалась из темноты Рина.
Тоннель, на который показывал палец, больше напоминал узкую щель. Ул пробирался на четвереньках. Воздух был спертым. Трижды Ул окликал Яру, один раз услышал неясный звук. Кто-то полз по тоннелю, опережая его метров на пятьдесят.
– Тревожно мне! Что-то гадкое должно случиться! Я интуичу! Интуитю… – прошептала Рина.
– Ты лучше ползи! – посоветовал Сашка.
Ул работал руками, как поршнями. Зажигалка, которую он держал в зубах, упала в воду. Ул схватил ее. Долго дышал на мокрое колесико, прежде чем отважился повернуть. Зажигалка была с капризами, способная на фокусы. Наконец, повернул, от лишнего усилия едва не оставшись без ногтя. Голубоватый огонек потянулся к потолку, высвечивая рыжеватые камни.
– А вроде и без нее все видно! – неожиданно сказала Рина.
Ул оторвал большой палец от колесика. Десяток метров, и он убедился, что может разогнуться. Свет был неживой, мерцающий, льющийся от стен и пола. Сашка с Риной по очереди выбирались из тоннеля. Ул слышал их удивленные возгласы.
Они стояли в гулком зале с высоким полукруглым потолком. Именно сюда выходил узкий тоннель-лаз. Скорее всего, раньше существовали и другие тоннели, но сейчас все они были заложены.
Зал разделяла на две половины пустая каменная чаша-бассейн.
– Сыро как! – Рина услышала отзвук своего голоса где-то высоко, у отдушин.
Не ответив, Сашка предостерегающе схватил ее за руку и ткнул пальцем в дно бассейна.
По сухому дну медленно ковыляли фигуры. Казалось, кто-то собрал много мертвых медуз, перемолол в мясорубке, ровным слоем расстелил на бинтах и вылепил шаткие, лишенные лиц тела. Их были сотни. Они толкали друг друга, карабкались, теснились, точно пингвины. Движения карликов были замедленными, неуклюжими. Попадались и высохшие неживые фигуры, застывшие, как статуи, или лежащие. Прочие равнодушно переползали через них.
Край бассейна, выходящий к невысоким массивным воротам, был пологим. Карлики могли подниматься по нему, толпясь у ворот, что некоторые и делали. Другой край – высокий и крутой. Карлики, словно зная это, даже и не подходили к нему, предпочитая тесниться по центру чаши, где их было больше всего.
Ознакомительная версия.
