— Не бухти, это для твоего же блага. Через две недели прилечу — проверю. Без меня обратно не превращаться, это опасно. И летать не рекомендую, не трать силы. Надеюсь на твою сознательность, Рон. Наслаждайся свежим воздухом, сынок, и не скучай!
Линн меня поцеловала в лоб, почесала между глазами, и они улетели в свой замок — продолжать медовый месяц.
Так что я сижу в луже, даже чешуя, как мне кажется, раскисла от сырости — вторую неделю идут дожди. Каждый день как по расписанию: с утра солнышко, и под его жаркими лучами вся влага устремляется вверх, и такое впечатление, что дышишь не воздухом, а водой — настолько душно и противно. К обеду небо начинает затягиваться — с юго-запада наползают громады кучевых облаков, постепенно теряя воздушность, они наливаются влагой и темнеют. Молнии, рожденные в их чреве, разрывают клубящийся над замком воздух и бьют в высокий шпиль главной башни, и только после этого начинается ливень. Час-полтора я страдаю, сунув голову под крыло, и слушаю, как по перепонкам стучат крупные дождевые капли.
А вчера шел град…. и я пожалел, что не конь — стоял бы себе в конюшне, жевал сено и не проклинал бы ледяной горох, больно бьющий по крыльям. Пришлось прижаться к стене замка и минут пятнадцать держать голову под крохотным балкончиком кухни, на котором кухарка зимой остужает крем для заварных пирожных и заливную рыбу, а летом сушит лапшу. Неважно, что при этом я случайно выдавил окно в прачечную, до обморока перепугав прачек, моя шкура мне дороже.
Клумба с настурциями превратилась в месиво из земли, воды и останков растений, когда я прошелся по ней в сотый, наверное, раз. А что вы хотите: не сидеть же мне на одном месте весь день! Пятнадцать шагов туда, пятнадцать — обратно, иногда мне составлял компанию Кент, но чаще — волчонок. Залезал на мою спину и воображал себя повелителем драконов:
— Ура! — кричал он, размахивая деревянным мечом. — В атаку!
И я должен был скакать в дальний угол двора, где росла старая яблоня, и Серый сбивал мечом зеленые еще яблоки. Вот так и развлекались…
Дед появился на второй день моего заточения, оказывается, Фил за ним слетал. Дин осмотрел меня, что-то просвистел и изрек:
— Ри все сделал правильно, молодец. Я тебе не нужен, засим откланиваюсь. — И исчез.
Дмитрий вернулся в Академию вместе с королем. Жаль, что я не видел, как Кент брату глаз подбил, мне отец потом рассказал. Но, в конце концов, они помирились, и вдвоем пришли меня проведать. Синяк под глазом впечатлял, но Шон светился от счастья — его простили. Они решили пока ничего не менять: Кент остался с женой, хм, так его Марфа и отпустила — ей уже рожать на днях, а Шон отправился домой, государственными делами заниматься.
Кормили меня хорошо, но на баранину я уже смотреть не могу. Все чаше по ночам мне снилась нормальная еда. Все-таки, я люблю быть двуногим, удовольствий больше.
За день до своего отлета отец рассказал мне про Катю. Нельзя передать словами обиду и опустошение, которое я испытал. Я безуспешно пытался понять, что её заставило совершить предательство. Неужели только желание заработать? Нет, должно быть что-то еще, что-то, что упустили и Ларс, и граф Тунский. Одна мысль все время билась в голове: Катерина в тюрьме. Я закрывал глаза, и, словно наяву, видел серые стены и скорчившуюся на узком лежаке фигурку девушки, с которой мне было так хорошо.
С тоской посмотрел на небо, плывут, гады, опять будет дождь. Скорей бы прилетел отец — я уже устал быть драконом.
Внезапно я почувствовал, что где-то рядом открывается портал: магия всколыхнулась на мгновенье, волной всколыхнула воздух, скользнула искрами в центр двора и там, с едва слышным щелчком, возникла радужная пленка перехода. Из него, смеясь и держась за руки, вышли Повелитель и его жена.
"Ну, наконец-то!" — подумал я, настроение сразу улучшилось, но им я этого не покажу. Из вредности.
— Привет, Рон! — прощебетала Розалинда.
Я кивнул и отвернул морду.
— Ну, как тут наш больной? — Повелитель подошел ближе и заглянул мне в правый глаз. Я дернулся, протестуя.
— Отвратительно! Запер меня на заднем дворе и еще спрашиваешь!
— Ладно, не плачь. Сейчас я тебя быстренько осмотрю, и, если все в порядке, обернешься.
Папино «быстренько» затянулось на полчаса. Расправь крылья, сложи крылья, вытяни хвост, опусти голову, открой рот и так далее. Я, как последний дурак, выполнял все его команды, пока не заметил, что они, как заговорщики, перемигиваются. Тут я психанул и выпустил в сторону отца, в общем-то, безобидное облако дыма с искрами вместе.
— Так, все, хватит! Я вам не подопытное животное! Говори, я в порядке или нет?
— Ну что ты так нервничаешь? Все хорошо, и не дыми в мою сторону, пожалуйста. Можешь превращаться, — он засмеялся и отошел подальше, присоединяясь к стоящей под стеной Розалинде.
Я облегченно вздохнул, отпустил магию и… оказался посреди двора в одних трусах! У меня абсолютно вылетело из головы, что сюда я попал лежачим больным. Хорошо еще, не голым, тогда бы смешки выглядывающих из прачечной женщин были бы намного громче! Но я был счастлив, что все удалось, что я могу стоять, не чувствуя сверлящей спину боли.
Отец не стал испытывать моё терпение — быстро открыл портал, и мы перешли в мою спальню.
От ран остались только красноватые шрамы. Зеркало в ванной показало мне торчащие ребра, многодневную щетину на бледном лице и отросшие за время болезни волосы. Их я связал кожаным ремешком — мешают. Побрился и побрел одеваться. Одежда болталась на мне, как на вешалке, но это ерунда, главное, что ничего не болит. Честно сказать, чувствовал я себя еще не очень хорошо — от слабости кружилась голова, и я понимал, что до полного выздоровления еще неделя, как минимум.
Меня уже ждали в столовой. Отец обнял и похлопал по спине, шепнув:
— Я счастлив, что все получилось как надо.
— Пап, спасибо тебе.
Он замер, тяжело вздохнул и только тогда отпустил меня.
Кент пожал мне руку:
— Привет, Рон! Рад тебя видеть на ногах.
— И тебе привет! Ты не представляешь, как мне надоело быть драконом!
— Ты прав, не представляю, — мой друг засмеялся. — Что, соскучился по простым человеческим радостям?
— Еще как!
— Ничего, успеешь наверстать.
— А где Марфа? — только сейчас я заметил, что её нет в комнате.
— Она себя неважно чувствует и…
Не дожидаясь окончания фразы, отец вышел. Я укоризненно посмотрел на Кента.
— Как дети малые — она уже рожает, наверное, а ты даже не подумал об этом.
Кент выскочил за дверь. Я посмотрел на накрытый к обеду стол и счастливо улыбнулся:
