Ознакомительная версия.
Он демонстративно опустил специальный билетик в вазу, которую держал перед ним лакей. Остальные гости, возбужденные и озадаченные, оживленно переговариваясь, все же последовали его примеру.
— Ты что, договаривалась с ним, что он будет вести это… представление? — спросил у меня из-за спины Джан-Марко.
— Нет, конечно. Синьор Нуньес руководил всем вечером, должен был и конкурс проводить. Кстати, я его здесь вообще не вижу. Может, Пьетро что-то придумал?
— Ой, вряд ли. Что-то мне это не нравится. Пойду-ка я и посмотрю, что делают мои посты. А ты, Нора, надень вот это, — в руку мне вложили какое-то украшение на цепочке. — Этот амулет тянет из тебя силы, завтра будешь никакая, поэтому раньше и не давал. Но зато он защитит от ментального воздействия и даст дополнительный щит.
Тем временем все гости уже опустили свои билетики в большую крюшонницу синего стекла, и синьор Лоредано с двумя лакеями занялся подсчетом голосов. Шум усилился: собравшиеся, разумеется, вовсю обсуждали неожиданное появление пропавшего так давно дожа, его связь со мной, роль во всем этом дома Контарини… А вот кто-то первый произнес слово «скандал», и оно запорхало по бальному залу. Я сжала зубы: похоже, что популярность моя приобретает неприятный оттенок…
— Итак, — голос Лоредано вновь перекрыл шум толпы, и все затихло, словно после магического пасса, — Итак, мы готовы объявить победителей. Прошу пару под объявленным номером выходить сюда и… снимать маску!
— Такое впечатление, что он полжизни проводил антикварные аукционы и детские праздники, — неприязненно пробормотала я. Джан-Баттиста не ответил, только сжал мне руку.
Первое место было отдано Чинции и ее жениху, Гаэтано Фоскари; второе получила совсем молоденькая Клара Боттарди, внучка той самой графини. Третье неожиданно перепало нам с моим партнером. Лоредано поднял ладонь, и в этот момент начали бить часы: полночь. С двенадцатым ударом зашелестели шелковые ленты, и гости начали освобождаться от масок, со смехом узнавая соседей.
— Посмотри, пожалуйста, что будет твориться здесь, в зале, — негромко сказала я, и Джан-Баттиста кивнул. — Я пойду, гляну, что там за шум в коридоре.
— Подожди, — он попытался меня остановить, но в этот момент к нему обратился один из совсем старых нобилей, а я выскользнула за дверь.
Признаться, меня просто трясло от злости на всех: на себя, что ввязалась во всю эту историю, на Лоредано, который так лихо расправился с моей репутацией, на Пьетро, не договорившегося вовремя с треклятым дожем, а теперь и вовсе пропавшего куда-то… В коридоре было пусто, я прислонилась к прохладному шелку стены, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Перед глазами перестали плавать желтые кольца, и вот тут-то я услышала хорошо знакомый дребезжащий тенорок:
— Стойте смирно, прекрасная синьора. Впрочем, можете посмотреть на меня.
Я открыла глаза: прямо перед моим лицом, совсем близко, ухмылялись ярко-красные губы и съехавшиеся к носу глаза Джокера. Здравствуй, мой дорогой кошмар!
— Добрый вечер, синьор Паски. Вы ведь Аренелло Паски, я не ошибаюсь?
— О, да вы не только хороши собой, но еще и осведомлены о многом, чего знать не следовало бы! — он довольно захихикал, и у меня по позвоночнику пробежала холодная дрожь.
Да где ж эта хваленая Служба безопасности, почему нет никого?
Джокер снова хихикнул:
— Нет-нет, не ждите, никто не появится. У вас свои хитрости, а у меня, знаете ли, свои, поэтому в ближайшее время из вашего прекраааасного беееееелого бального зала не выйдет ни один человек. Впрочем, мне хотелось бы присесть. Где-то тут был ваш кабинет, милая дама? Можете показать рукой, я разрешаю.
Я поняла, что и в самом деле могу пошевелиться только для того, чтобы поднять руку и показать на дверь кабинета, в самом конце коридора. Что-то скрипнуло, Джокер повернул голову и бубенчики зазвенели.
— Нет, показалось, — пробормотал он. — Ну же, идемте.
И он подтолкнул меня в спину.
Дверь была чуть приоткрыта. Я вошла первой, широко распахнув ее, и села в кресло. Почувствовав прижавшееся к ногам пушистое и горячее кошачье тело, я поняла, что под креслом Руди. Ага, это скрипели дверные петли, когда он проник в кабинет!
Тем временем Джокер захлопнул дверь, закрыл поворотом торчащего изнутри ключа, уселся в кресло напротив и удовлетворенно сказал, потерев свои руки в белых перчатках:
— Ну, вот, теперь можно и побеседовать. Разрешаю вам говорить и выполнять любые действия, не идущие мне во вред.
«Ну, и чего стоил твой амулет от ментального воздействия, Джан-Марко?» — подумала я, вслух же сказала без особой любезности:
— О чем же нам с вами говорить, синьор Паски? Не вижу общих тем.
— Ну, как же, как же. А вот, например, оттуда вы вытащили этого дохлого дожа? Неужели прятали под своей кроватью?
— Грубо и не смешно, — равнодушно ответила я. — И вообще, как-то неравно получается: я сняла маску, а вы — нет.
— Ну, и что? Вы меняете маски, а я сроднился с этой!
Его руки ни минуты не были в покое: он то проводил пальцами по кромке стола, то выстукивал дробь по ручке кресла, то дотрагивался до своей щеки. Взгляд также блуждал по кабинету, цепляясь за золотого карпа на ширме или книжные корешки.
— Вот как… То есть, у вас она приросла к лицу, так же, как у Лоредано и Карло Контарини-Маффео?
— Нет! — взвизгнул он. — Это у них также, как у меня!
— И чего же вы хотите от меня? Чтобы я сделала вам такую же операцию? — я сталась говорить тихо и монотонно, мне казалось, что от любого резкого возражения или неожиданного звука Джокер впадет в буйство.
— Зачем мне эти ваши глупости? Ха! — он рассмеялся, потом вдруг попросил, — А угостите-ка меня, прекрасная синьора, келимасом. Вон, я вижу в шкафу какую-то особо фигурную бутылку. Да и себе налейте, чтобы не вздумали меня отравить. Вдруг там — хе-хе — средство от тараканов?
Подойдя к шкафу, я достала памятную бутылку келимаса и два кубка рубинового стекла и поставила их на стол.
— Тараканов, по-моему, уже и в природе не осталось, — сказала, наливая в каждый из кубков понемногу. — Это пятидесятилетний келимас из Галлии, апелласьон Grand Champagne. Мне его подарил клиент после удачной операции. Прошу вас.
Джокер подождал, пока я возьму кубок и отопью глоток, потом с хихиканьем схватил мой кубок и заменил своим. Я пожала плечами и села поудобнее. К моим ногам снова прижалось горячее тело кота, и мне стало совсем спокойно. Обхватив кубок ладонями, я стала греть келимас, иногда поднося его к лицу и вдыхая аромат.
Мой незваный гость искоса посматривал на меня и ждал. Я сделала глоток, покачала головой и продолжала согревать напиток.
Ознакомительная версия.
