Он сжал ее горло так сильно, что она почти перестала биться, глаза выкатились из орбит, а лицо побагровело, но затем разжал хватку, и Илта мешком упала на пол.
— Тебе взбрело в голову уйти именно сегодня к своей семейке? Я не доставлю тебе такой радости, — виски снова свела судорога. Он отвернулся от еле шевелящейся женщины.
Илта с трудом откашлялась и что-то достала из складок платья.
— Жаль, дар. Очень жаль. Я ведь даже нашла себе кампанию…
Мгновение король смотрел на предмет у нее в руках, потом молнией сверкнул меч, и кровь хлестанула из разрезанного горла и лица, заливая костлявую шею и грудь, стекая дальше на темное платье, просачиваясь сквозь ткань и собираясь внизу, на полу, окрашивая в яркий цвет выпавший из рук женщины рыжий кошачий хвост.
* * *
Белая большая грудь с крупными темными сосками колыхалась прямо перед носом Ксааркааса. Он пытался поймать один из них губами, когда она вдруг стремительно стала удаляться.
— Дхаарх каар! В тебе нет ничего чувственного! — он недовольно смотрел как собирает одежду выкинутая из постели пассия, а над ней стоит надсмотрщиком Ула. — Ты могла бы дать нам закончить! — Он с тоской проводил взглядом улепетывающую служанку и перевел глаза на свой поникший стержень. — Смотри, что ты наделала. Теперь расстройство на целый день!
— Еще наверстаешь, — Ула кинула свой меч рядом с ним на кровать, — когда ты последний раз был у людей?
— Дай подумать, сестрица, сразу так и не сообразишь, — он закинул ногу на ногу, открывая ее взгляду свой зад, — постой! А разве наш отец не запретил строго-настрого туда ходить? С тех пор ни шагу!
— Ксааркаас, ты знаешь, что они расползаются и их стало намного больше?
— Ула, не занудствуй. Ты пришла читать моим ягодицам нотацию? Если бы я этого не знал, ты бы меня точно тут не нашла.
— Мне нужна твоя помощь.
— Конечно, мой зад весь во внимании.
— Ксааркаас, я иду к отцу просить, чтобы он послал туда воинов. И мне нужна твоя поддержка. Красноречие твое можешь оставить для своих шлюх. Просто молчи и кивни головой, когда будет нужно.
— О, прости, я так возбудился от этой миссии. Ты действительно думаешь, что наш папочка снимет воинов со стен и отправит их спасать неизвестный ему мир? Сначала притащи ему парочку людишек на закуску. Чтобы распробовал. Более бредовой идеи я от тебя еще не слышал.
— Только кивок головой! — Ула отчетливо произнесла слова. — Больше ничего! И я буду тебе обязана.
— Я подумаю. — Он улыбаясь смотрел на развернувшуюся злую сестру. И крикнул ей вслед, — Смотрю, у тебя шрамов поприбавилось!
* * *
Отец подписывал какие-то бумаги, когда Ула с братом вошли в тронный зал. Она опустилась на одно колено, склоняя голову, а Ксааркаас застыл статуей у входа, делая вид, что забрел сюда случайно.
Старый Харгл был великаном и, несмотря на свой возраст, мог померяться силой с любым воином в крепости. Он кивнул дочери и сморщился, переведя взгляд на сына. Дочитав бумагу и черкнув в ней что-то, Харгл отдал ее стоявшему рядом тхару. Тот, поклонившись, удалился.
— Неужели случилось Великое несчастье, заставившее вас объединиться? — он обратился к детям.
— Отец, я пришла просить помощи, — Ула выступила вперед, — в мире людей…
— Я запретил туда ходить! — громовой голос Харгла рыком разнесся под высокими сводами Последней крепости.
— Я знаю про твой запрет. — Ула чуть шатнулась назад. — Но я нарушила его. В том мире появилось существо, которое похоже на нас. Он так же далек от людей, как и мы. И сейчас он и девушка идут к порталу. Они могут попробовать закрыть его…
— Это не наше дело!
— Выслушай меня, правитель Последней крепости! Девушка довольно сильна. Но они не дойдут туда вдвоем. Я прошу лишь несколько воинов им в помощь. И она попробует закрыть эту дыру!
— Несколько воинов?! — голос его звучал подобно грому, — ты просишь армию в другой мир?! Мир, который я запретил! Ты просишь снять воинов со стен, чтобы помочь другому миру?! Где твоя голова, Ула?! Ты подвергаешь опасности всех нас! У тебя под боком пропасть, из которой в любой момент может полезть такое, о чем даже представить себе сложно, а наша сила слабеет. И ты просишь меня убрать оттуда еще тхаров!?
— Скоро пропасть будет у нас не только под боком, — Ула собрала всю ярость, которая в ней была, — еще она будет у нас над головой, когда тени из другого мира посыпятся прямо к тебе в тронный зал!
— Никто не знает, что будет в том мире! Найдут ли они дорогу сюда? Мы нашли этот путь совсем недавно, хотя тысячи лет жили здесь. Могут пройти еще тысячи лет, прежде чем они поймут, что могут пойти дальше!
— Или они поймут это гораздо быстрее. Но станет слишком поздно для нас, так как уже не останется ни одного поглотителя, способного загнать их обратно! А мы потеряем этот мир, как потеряли свой!
— Что ты говоришь, девчонка!? Мы здесь уже тысячи лет…
— И кого ты видел еще за эти годы? Под боком у тебя пропасть а на стену лезут из лесов долроги! Кто еще есть в этом мире? Сколько писем ты отправлял? Сколько воинов? Никто не вернулся. Вокруг лишь мертвый лес и мертвый мир! Мы остались одни!
— И мы должны защищать то, что осталось!
— А что осталось? Последняя крепость и две тысячи защитников?! Когда ты последний раз видел в крепости ребенка? Знаешь, сколько твоих воинов побывало у меня между ног? Ни один не оставил свой след! Мы вымираем! И нам нужна новая кровь! Нам нужен новый мир, куда можно будет уйти!
— Ты предлагаешь тхарам спариваться с людьми, как животным? Почему тогда не с долрогами?
— Твоему сыну это не претит так, как тебе, — Ула не глядя ткнула рукой назад. И Ксааркаас заулыбался.
— Ему мало что претит. Неудавшееся продолжение рода Харглов!
— Но большего у тебя не будет! И мне не претит подобное, если это нужно для выживания. Люди способны выносить наше семя. А тот, кто идет сейчас к дыре, способен дать нам гораздо больше! И он может стать новым защитником крепости! А если нас станет больше, мы можем пойти сквозь леса. Мы можем найти еще тхаров! Или убедиться, что больше нет нашего мира и заселять его вновь! Но сейчас твои воины умирают, их убивают долроги. Кто останется здесь спустя сотню лет? Твои женщины молят Великие звезды о детях, а твои мужчины больше неспособны дать им живое семя! Даже ты, Правитель Последней крепости, ты не способен зачать ребенка!
Харгл преодолел несколько шагов, отделявших его от дочери и влепил ей пощечину, больше похожую на удар кулаком, оставив длинный кровавый след от тяжелого перстня на ее щеке.
— Ни один воин не уйдет со стен! Я сделаю вид, что этого разговора не было. И тебе лучше уйти сейчас.
