Верден молчал и смотрел на её плечо, потом отвел взгляд и снова молчал. Мысли, посещавшие его в этот момент, явно не укладывались в голове, и муки принятия верного решения были видны на лице. Он снова сел на кровать и, обхватив голову руками, долго сидел так без движения. Верити подошла к окну. Уже начало смеркаться, на площади выстраивались колонны машин. Люди в форме разных чинов бегали по территории от здания к зданию. Сборы шли полным ходом. Мобилизация.
--На, спрячь пистолет и пошли со мной... -- услышала Рити за спиной.
Верден накинул бушлат и повел её вниз, в хозблок, туда, где выдавали обмундирование.
В главном храме на площади, ныне осквернённом и обращенном к тёмной вере, сегодня должно было свершиться нечто, не имеющее прецедентов в истории "нового" мира. Так объявил Грэг во время последнего собрания.
Теперь, когда Патриссия не мешалась под ногами, Грэг чувствовал себя свободнее. В храм он вошел полный сил и в отличном расположении духа. За сутки темный артефакт накопил нужную для обряда силу, и теперь могло свершиться задуманное Грэгом чудо. Отчасти оно было изобретено жрецом, чтобы окончательно поработить и подчинить себе своевольную Тьму, доказать тем, кто посмел усомниться в силе нового правителя, на что он способен. Эгрэджио не скрывал это от себя, не врал своей совести, что пытается придумать наилучшую стратегию обороны.
Вкруг жреца собрались самые преданные и сильнейшие, и, с наступлением сумерек, действо началось. Ударил гонг. Воцарилась тишина. Прозвучало воззвание, затем заклинание. Пролилась на алтарь жертвенная кровь, и от хора голосов содрогнулись стены храма.
--In nomine Satanum, Magistum terrae, hic Regis mundi, visam caligam conclamo dividere nervum num infernum!
Грэг обернулся к пустой площадке, подготовленной заранее. На ней был начертан большой пентакль с кабалистическими символами внутри него. Вкруг горели свечи. Вампир оглядел публику -- преданную ему воинствующую Тьму. И зазвучал енохианский. Голос Грэга громко и отрывисто затрещал под сводами раскрошенных фресок изгнанной веры.
--Ilasa! tabaanu li-El pereta, casaremanu upaahi cahisa dareji, das oado caosaji oresacore: das omaxa monasaci Baeouibe od emetajisa Iaiadix. Zodacare od Zodameranu! Odo cicale Qaa. Zodoreje, lape zodiredo Noco Mada, hoathahe Saitan!
(сноска: Четырнадцатый Енохианский Ключ. Призыв к отмщению и проявлению справедливости. "О, вы, сыны и дочери заплесневелых умов, разбирающие мои беззакония -- смотрите! Голос Сатаны обещание Его, зовущееся промеж вас обвинителем и верховным судией! Появитесь же! Откройте тайны вашего сотворения! Будьте ко мне благосклонны, ибо я -- такой же, как вы -- истинный почитатель высочайшего и несравненного Короля Ада!"
Голоса наперебой ринулись повторять за ним, но стихли, едва поднялся жаркий, совсем не январский ветер. Он захлестнул книги и встревожил черные полотна, но не затушил свечи, а лишь сильнее раздул их. Явился ветер из самого Ада. Он закружил по храму со свистом и треском и вскоре спустился к площадке, и там заплясал смерчем, кружа в своей пасти огонь пяти черных свечей по углам пентакля. Вампиры и волки темной братии с трепетом следили за ним, и лишь один стоял твердо, с удовлетворением наблюдая -- его создатель. Грэг улыбался своей задумке. Он радовался, что Сатана оценил его иронию. Смерч обернулся глыбой темной плоти и, все ещё крутясь, но сбавляя обороты под тяжестью, взревел, наполняя воздух запахом гниения. Вслед за ним послышался оглушительный ломаный звон. Это главный колокол храма рухнул вниз. Перестав двигаться, существо начало приобретать свой окончательный облик. На роговой бурой коже прорезались красные шары глаз, ноздри. Из туловища, еще не затвердевшего, мягкого как слизь, высвободились здоровенные лапы с когтями поострее ножей. Уродливое и разъяренное дитя Ада предстало перед своим повелителем.
--Shemham-forash! -- объявил Эгрэджио, и весь зал вторил ему восторженно.
Второй раз ударил гонг, и началось сумасшествие. Каждый старался перекричать другого. Где-то дело дошло уже до драки, но Грэг поднял руку, заставляя их замолчать.
-- Это Адское отродье остановит любого "святого", желающего посягнуть на наши владения! Но... мы оставим его на сладкое. Преподнесем Праведникам сюрприз!
--Да! -- поддержало его войско.
--Все по местам! Тьма опустится на город раньше, чем ожидали "святые". Начнем представление, и да пребудет с нами Аббадон!
-- Shemham-forash!!! -- хором ответили ему.
Верден чуть отступил назад и на миг перестал дышать. Он глядел на сестру, и в его голове складывались какие-то руины представлений о ней. Всё тот же веснушчатый нос, гордо поднятый над миром, те же светлые волосы в беспорядке, но Рити так сильно изменилась. Обрисовались скулы, подбородок стал острым, плечи -- точеными. Но больше всего изменились её глаза. В них раньше был беззаботный свет, а теперь... Теперь на Вердена смотрела взрослая, печальная и умная девушка, забывшая, что ещё совсем недавно была ребенком. Её глаза теперь имели другой оттенок, или, может, появившаяся в них тоска делала их темнее. Блеск остался, но теперь это был совсем иной блеск. Верден не мог его понять, но точно знал, что Рити ждет чего-то особенного от этой ночи. Чего-то, что перевернет её жизнь. Она всем сердцем желала этого.
--Не тяжело? -- спросил брат, с сомнением оглядывая на ней амуницию, которую сам выбрал.
--Мне все же кажется, бронежилет лишний... -- скривилась она, оглядывая себя, -- Вампиры не будут стрелять в нас. У них другие методы.
--Вот давай ты не будешь мне рассказывать, какие методы у вампиров... -- вздохнул Верден.
Девушка нашла в коридоре зеркало и принялась разглядывать себя. Военные ботинки ей нравились. В них было удобно. Но остальная форма была явно не её размера. Не бывало ещё призывников её комплекции. Пришлось оставить ей джинсы. Сверху на Рити напялили более-менее подходящую по габаритам толстовку темного цвета, бронежилет и короткую дутую куртку. Теперь об оружии... Верити, вертясь перед зеркалом, приподняла штанину, открыв нож, закрепленный на лодыжке. Второй нож был спрятан на поясе. Там же висела кобура с уже полюбившимся ей "Вальтером". С кобурой он был ещё более громоздким, но стало удобнее. Довершением всего стала снайперская винтовка, которую Верден доверил своей сестре, ничего лучше не придумав. Времени на подготовку не было, но было достаточно того, что Рити ходила полтора года в тир. Что-то осталось в её голове, а "что-то" лучше, чем ничего.
--М-да... -- хмыкнул брат, -- Учиться будешь сразу на практике. И перестань кривляться перед зеркалом. Поверь, тебя никто там разглядывать не будет. Упырям все равно, как на тебе сидит пилот и гармонирует ли он с твоим цветом глаз... -- съехидничал Верден.
