— Себе забрать хочешь? — немедленно ощерился чарун.
— Уничтожить надо, — я снова поймал его взгляд. — Такое существовать не должно.
— Я хотел Леди Иллиаре отнести, — отвел глаза Светлый. — Ей виднее, что делать.
— Нет, — отрезал я. Он засопел, не зная, что предпринять. Еще один повод не доверять этой самой Леди — если знает, что делать, что ж парня-то не научила?
Воцарилось неловкое молчание. Надо бы расходиться, но вот как? Он доверяет мне ничуть не больше, чем я ему. А я ему совсем не доверяю, какие шальные ветры в его голове бродят, понятия ведь не имею. Ударит в спину, Совраном дядьку звали. Я ж для него, поди, такое же чудовище, как покойный нигромант, про нас, лесных хранителей, такое порой рассказывают…
— Как расходиться будем? — спросил я напрямик, и получил в ответ:
— С жезлом я тебя точно не отпущу.
— Мне не хочется с тобой драться, — сказал я.
— Этому, веришь, тоже не хотелось, — зло засмеялся он, и я понял, что парень на грани срыва. Надави на него еще немного, и полетит в ночное небо, рассыпая искры, огненный шар, а сам он осядет на землю с ножом в груди. Или наоборот, я буду выть и кататься по земле, тщетно пытаясь загасить пламя.
— Ты мне жизнь спас, — сказал я.
— Ты мне тоже, — вздохнул он, отводя глаза. — Но это ничего не решает, понимаешь? Ты инфекции… инрефици…
— Инициировал, — подсказал я.
— Язык сломаешь, — пожаловался чарун. — Инициировал кота, который на самом деле могущественный артефакт Силы. Или Власти. Или Мощи. Старшие, Лорды и Леди, так и не договорились до сих пор. Словом, ты им владеть не должен.
— А кто должен? — спросил я насмешливо, и он смешался, не зная, что ответить. — Он, между прочим, сам меня выбрал. Может, ему виднее?
— Это еще хуже, — вздохнул Светлый. — Делал его Темный Лорд и, как его создатель, артефакт будет стремиться ко злу. То, что он потянулся к тебе — неспроста.
— Меня Просто кошки любят, потому что я — хороший, — пояснил я. — А если кто ко злу склонен, так это ты. Светлого ни с того, ни с сего в Темного не перекрасишь, должна быть какая-то гнильца, червоточинка…
Лучше б я это не говорил. В глазах у парня появилось отчаяние, не дай Превеликий, застрелится сейчас молнией или тем же огнешаром, век себе не прощу.
— Видел кота, — сообщил куст голосом одного знакомого демона. — Есть не стал. Давай, съедим кота? Кот вкусный!
— Кот — полезный, — привычно ответил я. — Кота есть нельзя.
«Чаруна светлого булешь?» мне удалось проглотить, и за это Превеликий простит мне все, без исключения, грехи и лично проводит в Небесное Царство. Ибо только он знает, насколько тяжело это было сделать.
Демон ПА выбрался на открытое место, у Светлого отчетливо застучали зубы.
— Жезл колдодейский будешь?
— Да! — ликующе воскликнул демон. — Хочу! Где он?
— Вон валяется, — указал я.
Миг — и смертоносная штука исчезает в его необъятной пасти. Светлого буквально трясет, мне приходится его успокаивать:
— Он артефакты только поедает.
— Невкусно, — грустно сообщил демон. — Съедобно, но с душком блюдо, на любителя. Все равно, спасибо, очень питательно…
— Так это ты вызвал демона? — поинтересовался чарун.
— Нет. Это он меня вызвал, — сообщил я с таинственным видом. Светлый моментально надулся, видимо, у них шутить не принято.
— Да не я, не я его вызвал, успокойся, — как ребенок, честное слово. — Просто ходим вместе, подкармливаю я его.
— Артефактами? — язвительно поинтересовался колшебник.
— Именно так, — подтвердил я. Светлый озадаченно замолчал, поверил-таки.
Затрещали совсем рядом кусты, я насторожился. Силуэт в мантии, еще один чарун. Светлый немедленно обернулся на звук, я, пользуясь моментом, нашарил суму и запустил в нее руку. Голыми руками я уже навоевался, хватит.
— А как это называется? — немедленно завел свою песню демон.
— Ты поел уже, — строго напомнил я. — Хватит пока.
Пожиратель печально вздохнул. Нет, надо построже, иначе на шею сядет. Чтокоты, что демоны — а суть одна.
Пушистый появился сразу же, едва я о нем подумал. Муркнул, потерся о ногу.
— Кот! — обрадовался демон. — Полезный! Но очень, очень вкусный…
— Перилла!
— Рагунс! Ты живой! И… о, превеликий, ты снова Светлый!
Обнимаются и целуются, про меня совсем забыли. И эти вот люди собираются с нигромантами воевать? С ума сойти от смеха!
Вот и бутылочка, нашлась, родимая. Теперь я не совсем безоржен, да и кот на плече сидит. Будет, чем Светлых порадовать, если миром разойтись не пожелают.
— Рагунс, это ведун? — в голосе испуг. Что же такого им про меня нарассказывали, чем запугали?
— Ага, — вместо колшебника, ответил я и пнул неподвижное тело. — А это — нигромант. Добро пожаловать в бестиарий Краснореченска, радость Перилла!
— Откуда ты меня… а, понятно. Нигромант?! Вы убили нигроида?
— Он убил, — невежливо ткнул в меня пальцем дядька Рагунс. — Ножом, как петуха. Нигроманта — простым ножом.
— Ведун, — выдохнула потрясенная девушка.
— Да уж брось, — я начинал злиться. — Если ты внимание на себя не отвлек, я б и от чар не освободился, и подойти незаметно не смог бы. Так что без великого и ужасного Рагунса ничего бы не получилось.
— Ты дрался с нигромантом? — глаза, как блюдца, избитое сравнение, но что делать, если до тарелок они не дотягивали?
— Очень отважно дрался, — подтвердил я. — Без него мне бы конец.
— Правда? — девушка откровенно любуется своим героем, а мне смешно.
— Ну… — парень смущен и не знает, что сказать. Мое присутствие не позволяет ему поймать нужный тон в разговоре, да и целоваться мешает. А значит, мне пора.
— Ладно, приятно было познакомиться. Пора мне.
— Отдай кота, — неожиданно жестко сказала девушка. Рука сама собой попыталпсь показать неприличный жест, я не позволил.
— Он сам выбрал меня, — так же жестко ответил я.
— Добром прошу, отдай, — вот ведь прицепилась, уже чары какие-то бросить готова.
— Перилла, остановись, — это уже дядька Рагунс включился. — Он мне жизнь спас. Пусть идет, хватит со Светлой Леди и мертвого нигроманта.
— Но кот! — девушка чуть не плакала. Еще бы, вот же он, вожделенный приз, только руку протяни. Сидит на плече чужого дяди и зевает. Немалый соблазн!
— А кот, думаешь, тебе в руки дастся?
Девушка задумалась.
— Нет, — признала она неохотно. — Пока с хозяином разбираться будем, сбежит. Или заступится, и тогда нас по земле размажет.
Она посмотрела мне в глаза.
— Иди, ведун. И прости, чтона друга твоего позарилась.
