— Ступай, Цзянь, — махнул веером Руднев, и когда тот вышел, обратился к Москвичу: — И кто пожаловал ко мне?
— Я из Москвы, — повторил условленные слова тот и добавил: — От Михаила Николаевича.
— Да что вы говорите? — рассмеялся Руднев. — От самого командарма, или как сейчас его звание? Отчего же обо мне снова вспомнили?
— Вы всё ещё нужны ему, — ответил Москвич. — Вы очень ценный кадр, как для Разведупра, так и лично для маршала. Таково теперь звание Михаила Николаевича, — уточнил он.
— И почему же я стал столь ценным кадром? — ненатурально удивился Руднев.
После побега из Японии он каким-то образом оказался в Харбине. Бо Цзыю оттуда никуда не делся, продолжая свою преступную деятельность. Руднев сумел втереться к нему в доверие, не смотря ни на что, стать его правой рукой, несколько потеснив Цзяня. Однако с последним Руднев каким-то образом договорился и достаточно скоро Цзянь стал уже его правой рукой. С тех пор Руднев сделался главой сильнейшего преступного подполья в Харбине. Фактически оно контролировало едва ли не бывшую КВЖД, поставляло ворованное или купленное на складах японское оружие Мао Цзэдуну, Чану Кайши и ещё десятку более мелких глав китайского партизанского движения.
Он просто не мог не заинтересовать Москву. Тем более, что был ни кем иным, как недавним дезертиром из рядов РККА, да к тому же, агентом Разведупра, на подготовку и внедрение которого потрачено достаточно много времени.
— Думаю, вы и сами отлично сможете ответить на этот вопрос, — позволил себе усмехнуться Москвич. — К слову, у Разведупра есть вопросы относительно судьбы Бо Цзыю?
— Он мёртв, — равнодушно пожал плечами Руднев.
Иначе, собственно, и быть не могло. Как ещё он мог бы занять его место? Ведь оставить его в живых, значит постоянно ждать удара в спину. Кому это надо?
— Понятно, — кивнул Москвич, — надо было удостовериться. Ваших слов вполне достаточно. И второе: Михаил Николаевич хочет, чтобы вы вернулись в СССР и продолжили работу уже на родине. Предупреждая новые вопросы, могу сразу привести все резоны. Во-первых: с поражением в Японии, наше дело не прекратило своей работы. Во-вторых: именно вы, как участник события, знаете картину во всей её полноте. Изучив все ошибки наших японских товарищей, мы сможем обойти их и с учётом этого опыта правильнее построить наши действия.
— Не уверен, — как-то невесело усмехнулся Руднев, — что моему, даже очень подробному рассказу поверят. Слишком уж он невероятен. Да и к действиям «наших японских товарищей» я имел очень мало отношения. У Михаила Николаевича есть все мои доклады, что я отправлял из Токио, их вполне достаточно.
— Нет уверенности, что они не были отредактированы, прежде чем отправиться к нам, — нашёл первый попавшийся довод Москвич, — и живой участник событий всегда может рассказать намного больше, чем напишет в докладах.
— Вы как-то слишком уж убедительны, — мрачно заявил Руднев. — Возвращение для меня хорошо не закончится. Цзянь, — махнул он рукой снова, — проводи гостя из Москвы.
— Вы должны вернуться! — хорошо изобразив эмоции, воскликнул Москвич. — Ваш опыт в работе просто бесценен! Здесь вам просто нечего делать, товарищ Руднев, организация отлично работает и сама по себе, продолжит работу и без вас. Теперь вас ждут новые дела, уже на родине.
— Не слишком умно, — покачал головой Руднев. — Ступайте, товарищ из Москвы, пока мне не пришлось выставить вас силой. Уверен, вам это совсем не понравится.
— Вы не желаете вернуться на родину? — теперь Москвич играл удивление. — А ведь очень многие возвращались хотя бы для того, чтобы умереть на родной земле.
— Но я-то хочу ещё пожить, — рассмеялся Руднев, — и не уверен, что смогу долго протянуть на родной земле.
— Ну что же, — в третий раз сменил эмоцию Москвич, — ваш отказ был вполне прогнозируем. Надеюсь, вы не откажетесь продолжать работу на нас здесь, в Харбине.
— А вот это сколько угодно, — столь же весело ответил Руднев. — За соответствующее вознаграждение, конечно же. Я слишком долго рисковал головой за идею, теперь готов делать это только за хорошие деньги.
— Они у вас будут, — кивнул Москвич, вполне довольный и таким результатом. — Значит, я останусь у вас для координирования действий.
— Конечно, — не стал спорить Руднев. — Цзянь определит вас на работу. Надеюсь, вы умеете делать ещё хоть что-то, кроме как шпионить и убивать.
Когда же Москвич вышел из комнаты, занимаемой Рудневым, в одном из лучших домов харбинских трущоб, глава бандитского подполья на КВЖД провёл веером по горлу. Понятливый Цзянь кивнул.
Конец.июнь 2010 — август 2011
Рёкаи! (япон.) — Вас понял! Приём!
Жёлтое поле на петлицах (позднее погонах) в Императорской армии Японии признак генерального звания.
Такахаси Корэкиё — министр Финисов Японии.
Воинами духа называют в обиходе пилотов доспехов духа.
Эрес (РС) — реактивный снаряд.
Кудзира (яп.) — кит.
Хико хэйте (яп.) — старший матрос.
Абэ-но Сэймэй — оммёдзи; ведущий мастер онмёдо — «Пути инь и ян» — середины эпохи Хэйан. Помимо того, что Абэ-но Сэймэй был исторической личностью (его годы жизни предположительно 921-1005 гг.), он также является легендарной фигурой японского фольклора, и появлялся в ряде рассказов и, позднее, фильмов.
Куройкудзира (яп.) — чёрный кит.
Нэкодзамэ (яп.) — полосатая, рогатая акула.
Бу — 3,03 мм.
Юрэй — призрак умершего человека в японской мифологии. Ёкай — сверхъестественное существо японской мифологии. В японском языке слово «ёкай» имеет очень широкое значение и может обозначать практически все сверхъестественные существа японской мифологии, или даже заимствованные из европейской.
Мина-сан (яп.) — обращение ко всем присутствующим одновременно.
С волками в Японии были связаны особые верования. Два местных подвида волка, ныне вымершие, уступали континентальным волкам в размерах и силе. Вместо опасного хищника японцы видели в волках полезного и немного трусливого зверя, контролирующего популяцию вредителей. Миссией волков была защита лесов и гор. В случае опасности, например пожара или избыточной вырубки, волк должен был доложить верховному ками этого места.
