Эти трое готовились целую вечность. Я устал от напряженного ожидания, и оттого, что приходилось крутить шеей от одного к другому, гадая, кто из них сделает первый ход. Видеть всех разом не получалось, правый глаз не собирался открываться. Лина твердо уперлась, не подпуская меня к ним.
– Что ты предлагаешь?! Стоять и смотреть? – зашипел я на неё.
– Атакуем лишь появится возможность, когда он откроется. Пусть Магистры изматывают его, а мы закончим дело одним броском. Если вступим сейчас, повезет, если кости останутся! – ответила она тихо. – Отойди пока не поздно!
Она продолжила толкать меня, понемногу отводя от троицы. Я нехотя подчинился, пятясь назад, но не сводя глаза с Дюмара.
– Я перемещу нас прямо к нему, как только увижу, что момент настал, – кивнула девушка. – Будь готов, одна я не справлюсь.
Я кратко взглянул на неё. В этот момент я осознал, что не понимаю своего счастья. Что она рядом, дерется на моей стороне, что пытается закрыть собой. Я наконец мог ей полностью довериться. Глаза, почти человеческие, в которых я видел обеспокоенность и свое отражение. Запекшаяся кровь на щеке и подбородке. Растрепанная глупая прическа, как у поп дивы 80-ых. Она прекрасна.
– Эй! – она уловила поток моих мыслей и нахмурилась. – Сейчас не время, твою мать! Соберись, Левит!
Да, да, она права. Соберись, Левит. Я выдохнул и приготовился. Три фигуры застыли на платформе, растянувшись шеренгой. Время будто замерло. Цвета потухли, превратив окружающее в черно-серую перспективу.
Такое впечатление, что у режиссера закончились деньги и он просто вставил в фильм статичный кадр длиной в три минуты, чтобы подчеркнуть напряжение момента. Как ни странно, драматургия работала, – цвета гасли, но атмосфера накалялась.
Они вытянули все до остатка, каждый почерпнул из Магистрата сколько смог. Немного больше, и эта часть плана просто перестанет существовать, провалившись в великое небытие. Дальше некуда. Только вперед.
И Дюмар взорвался. Черные лучи со звоном выстрелили сразу в две цели. Дея содрогнулась, по стене пошла большая трещина, отделяя часть строения от его основания. Нас с Линой приперло к массивной колонне, я воспользовался книгой, чтобы поставить защитный барьер. Жуткий треск и гул оглушил нас, порывы ветра закружили осколки мрамора, камня и стекла в блестящей карусели.
В этом хаосе, в бликах и мерцании, тумане, дыме и вихре магии, разглядеть что-то подробно было просто невозможно. Я старался изо всех сил удержать заслон, пока Лина прижалась ко мне, уткнувшись носом в грудь. Я чувствовал, что она хочет сбежать, забрать меня и переместиться прочь из храма, но не могла в этом урагане открыть портал.
Именно так он уничтожил Экспоненту. Впитал всю магию вокруг и выпустил одним сокрушительным зарядом.
Стершиеся, будто нарисованные толстым грифелем, фигуры продолжали противоборствовать. Я мог видеть, что Майя припала на колено, силясь побороть луч своим контрзаклинанием, Алистер выделялся в пучине ярким огненным светом, пламя которого поглощало тьму, подбираясь к Дюмару. Раньше я не думал, что кто-то способен противостоять двум магистрам одновременно. Подобное можно считать какой-то фантастикой. Влад очередной раз доказал мне, что невозможного нет.
Храм продолжал рушиться. Заряженная энергия выплескивалась лазурными волнами, смывая все на своем пути. Я понял, что ошибся, оставшись здесь.
– Левит! Что у вас… – пыталась пробиться Эл, она была в панике. – Мои конструкты… все экраны… ничего…
Книга трепетала, дергалась, как раненный зверь, щит стонал в конвульсиях, но стона в окружающем шуме я почти не слышал. Ковер под ногами позеленел, на нем образовался мокрый мох, будто с океанского дна, он быстро разрастался, покрывая всю площадку.
– “Что это за дрянь?!”
– “Изнанку прорвало! Магистрат сливается с другой реальностью!” – ответила она.
Ну все, теперь точно апокалипсис. Если эти трое сейчас же не прекратят, конец придет и нам и Магистрату.
Щит прогнулся, становился все меньше и тоньше, я прижал Лину к себе как можно сильнее, ограничив купол тонкой скорлупой. Больше держаться не было сил.
И когда я подумал, что нам конец, а пальцы готовы были разжаться, снимая барьер, случился ещё один неожиданный выход из кулис. И он оказался даже пафоснее, чем появление Алистера.
Лифт окружило белое сияние, вспышка яркая, будто столкновение двух лун. Свет одним махом пронесся по платформе, а за ним последовала тишина.
Щит куда-то пропал, книга упала к моим ногам, на мгновенно пожелтевший мох. Лина тоже обмякла и повисла на руках. Магический смерч испарился, растаял как мираж. Все это произошло единовременно, разом, будто тот самый режиссер одним щелчком выключил все спецэффекты.
Мне резко стало плохо, внутри возникла пустота, она засасывала все чувства, словно черная дыра. Но боль была не моя.
– Лина, что с тобой?! – Я перехватил девушку покрепче, убирая волосы с лица.
Её кожа посерела, глаза налились кровью, а в разрезе приоткрытых губ я заметил появившиеся маленькие клыки.
– Раз...раз... развеивание… – выдавила она, пытаясь вздохнуть.
Развеивание. Такое мощное, что лишило магии всю Дею, а, может быть, и дальше. Заклинание прервало все чары без разбору, сняло с меня защитный барьер и лишило возможности ведовать. Лина не человек, её кровь напитана чарами, поэтому сейчас она буквально умирала без энергии.
Я поднял голову, высматривая того, кто все это совершил. Из лифта, в ореоле света, вышел Асаф, держа в руке изогнутый элегантный меч. Полы мантии развевались у него за спиной будто два огромных крыла. За ним следовали два ангела, лица их были закрыты гладкими блестящими масками с узкими прорезями для глаз, одеты они были в серебристые доспехи, отливающие перламутром. А после, из столпа, неожиданно показался Леонард. Горло его было забинтовано, локоть сковывал бандаж, но шел он самостоятельно, что само по себе было чудом.
– Асаф! Ты что, зад просиживал и ждал, пока совсем худо не будет? – Саркастически крикнул Алистер. – Где тебя носило?
Его пальто больше не выглядело новым, – рукав обгорел до локтя, а рубашка потемнела от сажи, но в целом Шифр выглядел довольно бодро.
– Прошу извинить… Время нашего мира отлично от вашего, ты же знаешь, – поклонился ангел. – После прибытия твоего человека, я спешил как мог.
Значит, Лео выжил и директор каким-то образом забросил его в Парадизиум, чтобы вызвать подмогу. Вот что он, – лучший агент Секретариата, оправдывает свой титул.
Я судорожно вытащил сверток из кармашка на поясе Ангелины, набрал шприц из ампулы и ввел иглу в шею, глядя в потухшие красные зрачки. Лишь черный раствор побежал по её венам, на лице появились эмоции. Она скривилась, зажмурилась, но стерпела, а потом через усилие смогла вдохнуть.
Волшебники обступили скопление пара, в котором стоял Дюмар. Я мог видеть только его сгорбленную спину и высокий воротник. Наконец, спина, будто незыблемая гора, сдвинулась с места. Он распрямился, вытянулся и повернулся к остальным. Часть его маски стерлась: кожа посерела, как у дочери, белки глаз стали полностью черными, волосы на виске исчезли, открывая узор татуировки. Каменное лицо не выражало никаких эмоций.
Я надеялся, что он выйдет из себя и бросится на них. Выкрикнет что-то оскорбляющее, или хотя бы бросит на нас с Ангелиной свой осуждающий взгляд… Но нет. Он оставался непробиваемо невозмутим. Медленно он дотронулся двумя пальцами до уха, и произнес лишь одно слово, что было адресовано не нам.
– Уходим, – изрек он и растворился в черном дыму, со звуком хлопающих крыльев.
Все замерли в молчании, глядя на пустое место, на котором он стоял.
– Левит, Левит! Слышишь?! Они отступают! Все! – защебетала Эля. – Мы победили!
Неужели… Неужели все закончилось?
Минуту ничего не происходило. Или полчаса? Потрясение после боя было столь сильно, что время потеряло смысл. Главное, что больше не придется драться, проливать кровь, гореть и сжигать, бежать куда-то… Никто не смел нарушить тишину, Майя устало села на парапет и пыталась закурить. Её дрожащие пальцы никак не могли поймать мундштук. Алистер отделился от остальных и твердой походкой направился ко мне, поигрывая тростью. Выглядел он куда спокойнее своей коллеги.
