— Ваше величество?
— Прорывайтесь на свободу! — сказал я твердо. — С той стороны вся армия ударит на козлоногих… Сэр Альбрехт, идите за мной. Для вас другое задание.
— Какое? — спросил он.
— Идти за мной, — ответил я строго.
— Возможно, — сказал я, — придется ждать еще сутки. Так что распределите, кто будет спать сейчас, кто потом. Часовым бдить и прислушиваться… Сэр Вод-сингейн! Быстро к сюзерену!
Волсингейн не пробрался к нам, а прилетел, вытянулся в струнку.
— Граф, — сказал я, — несмотря на вашу молодость, Боудеррия в восторге от вашей воинской смекалки и умения воевать. Полагаю, вам в самом деле пора выходить из ее тени.
Он вспыхнул, как факел, сказал торопливо, почти задыхаясь от волнения и восторга:
— Ваше величество! Только прикажите!
— Я делю нашу группу пополам, — сказал я. — Сто человек пойдут со мной, сто останутся под вашим командованием. Кстати, здесь в трюме несколько тысяч пленных, они все в вашем распоряжении. Драться жаждут очень многие.
Он прошептал, не веря своим ушам:
— Ваше величество…
— Я оставлю вам все Небесные Иглы, — сказал я, — все Решетки Мрака, Костяные Решетки и больше половины мечей и топоров… Деритесь умело и не теряя головы, как вы умеете, по словам Боудеррии. Она пойдет со мной как рядовой воин, это ее желание. А я со своим отрядом постараюсь прорваться в ту часть, где у них вожди. Нужно вывести из строя сам Маркус.
Он вытянулся, сказал ликующе:
— Ваше величество! Мы сделаем все и даже больше!
Я сказал торжественно:
— И да пребудет с вами Господь.
Он поклонился и через мгновение исчез в темноте. Норберт насторожился, сказал быстро:
— Сюда идут!
— Козлоногие?
— Толпа, — сказал он. прислушался и уточнил: — Люди. Кричат, плачут…
Альбрехт сказал злым голосом:
— Тогда и козлоногие с ними… Значит, успели за одну ночь и вторую партию. Торопятся.
Я крикнул высоко и страшно:
— Зажечь факелы!.. Карл-Антон!
Он откликнулся издали:
— Мы готовы, ваше величество.
Ворота исчезли, бегущая толпа уже замедлялась, чтобы не удариться о стену, а когда та исчезла, козлоногие наперли, и новые пленники начали вваливаться в трюм.
Свет вспыхнул настолько яркий, что даже я на миг зажмурился, но тут же прыгнул вперед, рукоять меча в обеих руках, и с силой ударил наискось ближайшего филигона.
Тот, ослепленный, не двигался, а только закрывал глаза обеими ладонями. Острие лезвие рассекло от плеча через ключицу до середины груди.
Я выдернул меч, вторым ударом снес голову. Та не успела упасть на пол, как я нанес второй удар по соседней твари. Мимо промелькнула громадная фигура Тамплиера, он грозно ревел и с несвойственной ему скоростью наносил удары, всякий раз рассекая врага пополам.
Яркий свет мигал, то спадая, то вспыхивая с новой силой. Рыцари рубили охрану, за нашими спинами раздался яростный рев в несколько сотен глоток.
Мимо пронеслись мужчины во главе с Джоном, теперь сэром Джоном, что с голыми руками набрасывались на ослепленных ярким светом филигонов и рвали им уши, выбивали глаза, старались сломать шеи.
Остальные пленники ринулись из трюма по проходу к далекому выходу, а я огляделся и прокричал:
— Ударная группа — за мной!
Из холла, так я называл это странное помещение с неровным полом, справа и слева просторные туннели, я выбрал правый, у левого остался лорд Робер с группой рыцарей и тремя алхимиками, пятеро простолюдинов держат для них факелы, скрученные из своих потных рубах.
Туннель повел по наклонной вверх. Я ускорил бег, за спиной тяжелое надсадное хаканье, топот, затем голос Норберта:
— Быстрее, ребята, быстрее!.. Спасти нас может только скорость!
Я оглянулся, почти не отстают Норберт, Альбрехт, Боудеррия, Тамплиер с Сигизмундом, за ними еще десятка три рыцарей, если не больше.
Альбрехт перехватил мой обеспокоенный взгляд.
— Еще отряд в арьергарде!.. За поворотом.
Норберт крикнул:
— Ваше величество!.. У вас план?
— Да, — прокричал я на бегу.
— Какой?
— Перебить всех, — крикнул я.
Некоторое время позади слышалось только топанье множества ног, затем Норберт поравнялся, бросил на меня острый взгляд.
— Не слишком сложный?
— Старался, — ответил я. — Хорошо бы найти их центр…
— Командующего?.. Короля?
— Да, — ответил я. — Вряд ли он лично участвует в операциях по ловле земного скота… Не по рангу.
Я умолк на полуслове; небольшой зал расширился, переходя в пещеру со странной геометрией и неровным полом. Около десятка филигонов прижались к противоположной стене, закрывая ладонями глаза от слепящего огня факелов.
Норберт, забыв о достоинстве лорда, бросился вперед с криком дикой ярости. Его меч засверкал в багровом свете быстро и страшно. Трое рухнули убитыми на пол раньше, чем подоспели его люди.
Альбрехт выдохнул счастливо:
— Мне кажется, их ладошки не защищают от такого света!
— Только чуть смягчают, — согласился я, — так что факелы беречь. Если кончатся, то…
— …кончимся и мы, — досказал он. — Эй, там!.. Оставить два факела, остальные погасить и беречь, как свою, а не дочь соседа, от насильников.
Подбежал молодой жилистый крестьянин, торопливо поклонился.
— Ваше величество!.. Дайте факел, я понесу перед вами. Освободите себе руки!
— Держи, — сказал я. — Теперь наши жизни зависят от крепости твоей руки.
— Ваше величество, — воскликнул он воспламенение. — Я сделаю больше, чем все на свете!
Навстречу мощно дохнула струя теплого, даже горячего воздуха. В горле запершило, Альбрехт закашлялся, а Боудеррия начала тереть кулаком глаза.
— Ничего, — сказал я бодро, — не обращайте внимания.
Рыцари пригибают головы, кожу лица сечет горячий ветер, что становится все сильнее.
Норберт крикнул обеспокоенно:
— Дракон?
— Не совсем настоящий, — сказал я без уверенности, — хотя кто знает.
— Тогда пошлем вперед Тамплиера?
— Нельзя, — отрезал я. — Он жестокий, всех там перебьет!
Карл-Антон радостно крикнул издали:
— Неизвестное колдовство?
Я сказал с уверенностью:
— Христианским воинам их колдовство не страшно!..
Норберт с сомнением покосился на мага, перевел взгляд на меня.
— А мы… христианские?
— В самом широком смысле, — заверил я. — Самые настоящие, хоть и не слишком.
— Ваше величество?
— Не ортодоксальные, — пояснил я. — Потому и сим победиши. И познаша!
