В тутошнем фехтовании даже при всей не такой уж редкости двуручных бойцов, даже они почти не практиковали работы на укол. Обоими мечами работали как в обычном фехтовании с мечом и щитом, в основном рубящими ударами. Что с щитом конечно оптимально, но у обоеруких изрядно обедняло технику. В сутолоке боя достаточно сложно парировать быстрый и коварный укол снизу вторым мечом, тем более со стороны незащищенной щитом, когда на уровне глаз мельтешит и периодически кого-то рубит первый.
Следующего противника я парировать не успел, получив сильный удар в наплечник. Он поймал рубящий Черныша в голень, поножей большинство противников не имело. Добить беднягу я не успел, рядом появился Мика с залитым кровью лицом, разрубивший ему горло и Хаген с топором в руках. Окруженные нами остатки врагов скучились в носовой части своей шнеки, но отбивались до конца. Хотя этого я уже не увидел, поскольку следующий мой противник одновременно с коронным уколом в колено сам всадил уже мне в грудь топор. Секундой позже что-то ударило меня по шлему, и я на пару минут выпал из жизни. Первое что я увидел, сведя глаза в кучу очнувшись, это борт третьего вражеского корабля метрах в двадцати. Потом по шлему щелкнула стрела и я загасился за планшир. Левая рука слушалась с трудом, из прорубленной на груди щели текла кровь. Кроме того, гудела голова, правый нащечник оказался помят, а на самой щеке чувствовалась влага. Соображал пока туго, возвращающихся остатков разумения хватило только поискать оружие.
Повезло, Меркмардер валялся почти под ногами, рядом с неприятно знакомым телом с разрубленной шеей и топором в руках. Когда подбирал малхус, купец врезался в шнеккар, я получил отрикошетившую стрелу в спину и к нам начали прыгать очередные гости. Их естественно встретили наши. Кто к тому времени уцелел. Они и дали время очухаться окончательно.
Возможно, и ошибаюсь, но вероятно нас спасла ошибка вражеского командира. Вместо расстрела из луков он повел свою команду в рукопашную. Хотя кое-кто из наших воинов тоже стрелял в ответ. По всей вероятности человек не захотел боя на затяжку, опасаясь проиграть в поединке лучников. Хотя возможно он поступил и правильно, пытаясь вырвать у судьбы шанс победить уже численно уступающих, но индивидуально превосходящих людей орков.
Люди просто посыпались через борт вражеского корабля с мечами и копьями в руках. Лучники и арбалетчики до конца стреляли через борт, потом бросали луки и присоединялись к товарищам. Эти стрелы практически в упор взяли с нас хорошую цену. Переколоть большинство абордажников на лету в отличие от абордажа со шнекой не удалось. К счастью на борту купца было не более двенадцати человек. Может поэтому, командир людей не стал делить своих воинов на штурмовую и стрелковую подгруппы, расценил, что по раздельности каждая из них была слишком мала, для эффективно противоборства оркам.
Мне даже показалось, что численно небольшая команда купеческого корабля уложило наших больше чем минимум десятка три воинов со шнеккара.
Меня опять спасла бригантина, стрела в грудь и через пару секунд срубивший одного из наших вражеский воин в черненой байдане поверх серебристого эльфийского хауберка очутился передо мной. Я же сделал то, что он никак не ожидал. Просто прыгнул вперед. Выставленный щит ему не помог, споткнувшись об еще дергающееся и брызгающее кровью тело Оттара, он завалился назад. Тип в полноценной кожаной чешуе слева на новую угрозу отреагировать не успел, я в полуприседе подрубил ему голень изнутри, в следующую секунду перерубив защищенную кольчужным чулком ногу упавшего. Прыжок через трупы на пайоле вперед, следующий удар отрубил кисть с мечом от закрывающей лицо правой руки врага. Одновременно получил сильный касательный удар в левый наплечник, успев парировать малхусом следующий, в голову. Блоки плоскостью, плашмя подтвердили свою крайнюю эффективность, для контратаки не надо было терять время, разворачивая меч. В данном случае противник, не успел даже охнуть, когда конец меча разворотил его лицо. Шею от удара второго закрылся левой рукой, меч отрикошетил от наруча, выброшенный вперед малхус ударил в щит. Потом мелькнул топор и противник упал будто его сшибло машиной.
Все, на этом сражение закончилось. Осталось только добить раненых, один из которых в помятом шлеме и раной в голень под кольчугой умудрился напоследок потыкать кинжалом за нашей спиной сразу двоих таких же раненых наших, придав данному мероприятию скорости.
Как не удивительно, но выживший и даже оставшийся на ногах Мика при виде этого буквально озверел, изрубив его топором как свинью на бойне, вместе с кольчугой. Никого даже не подпустил, только кровью забрызгал. Кольчуга клиента пришла в полную негодность, позже ее даже не стали снимать, выбросив тело за борт прямо в ней. На мольбы о милосердии некоторых остальных никто не обратил внимания.
Пока же уцелевшие дружно рухнули, кто куда, отдохнуть после трудов праведных, заодно успокаивая нервы. Мика правда еще накинул трофейную кошку на планшир вражеского, хотя теперь уже нашего корабля, чтобы не отнесло. Не знаю как у других, но меня изрядно пробил мандраж, одновременно с приходом боли от ран и ушибов.
Надо сказать что на этот раз я отделался заметно легче чем в первый раз, подтвердив, кстати, эксперименты земных реконструкторов касательно стойкости хорошего пластинчатого доспеха к рубящим ударам, к слову к колющим тоже, просто их держал несколько хуже и наносились они как правило в уязвимые места, трудно достижимые рубящим. Гераклы из числа моих со товарищи жертв, смогли только прорубить наруч, бригантину на груди и помять шлем. Второе было действительно удивительно, парень с которым мы обменялись ударами, должен был обладать потрясающе развитой мускулатурой и практикой рубки, несмотря на то что острие секиры прорубив двухмиллиметровую пластину и поддоспешник вошло в тело не более чем на сантиметр, как я позже выяснил. Именно поэтому. Реконструкторы, не всякий из которых мог устойчиво прорубать даже медную кольчугу со стальными заклепками и способные любым оружием только гнуть полуторамиллиметровые пластины реплик «коат оф плейтов», могли просто удавиться от зависти.
На ногах осталось пятеро. Из них не раненым только один, Хаген. Заложенная конструкторами древней империи живучесть и устойчивость орков к боевым повреждениям сыграла с нами дурную шутку, в живых кроме нас оказалось всего трое тяжелораненых, не считая свалившегося от потери крови чуть погодя молодого Хрольфа. И считая пребывающего в беспамятстве колдуна. Неудивительно, коли раненый на адреналине, не обращая на ранения внимания, прет вперед, падая только после действительно фатальных повреждений. Еще двоих зарезали на наших глазах.
