– Можешь взять, – разрешил Мюрр. Вначале он собирался убить всадника по-тихому, во сне, но раз уж не вышло, решил предоставить ему шанс в поединке.
Гор удивленно вскинул брови, полагая, что ослышался.
– Ты можешь взять свой бич, – повторил дейв. Ледяной клинок ушел в сторону, освобождая дорогу.
Всадник подошел к столику возле окна, на котором стоял ларец. Поднял крышку. Дотронулся рукой до свернутой в клубок «змеи». Помедлил, о чем-то раздумывая. Оглянулся на Мюрра:
– У меня к тебе есть предложение. Или просьба, считай, как хочешь…
Выслушав, Повелитель Холода несколько мгновений молчал.
– Прошу тебя, – настойчиво сказал Гор. – Клянусь, что не сбегу и не попытаюсь обмануть! Позволь мне сделать это. А потом ты сможешь убить меня, я даже не стану защищаться. Но сначала разреши выполнить мое последнее желание.
– Ну… Хорошо. Пусть будет по-твоему.
На следующий сумрак Гор с Огирой отправились во дворец к императору. Мюрр, естественно, пошел с ними, но вскоре пожалел об этом. Было все, чего он просто терпеть не мог: напыщенные церемонии, суматоха, куча народу. К тому же все джигли пришли со своими кунгурами. И хотя зал для приемов был огромен, места почти не оставалось. А в довершение ко всему начались долгие споры с криками и руганью, которые гордо именовались «императорским судом». Фейр едва не лопался от ярости. Брызгал слюной, то и дело срывался на грязную брань, больше подходящую портовому грузчику, нежели сыну императора и главнокомандующему Империи. Но против веских аргументов в виде живых кунгуров оказался бессилен. Окончательный вердикт суда гласил: «Признать урудию Алира-ари незаконной, а его самого восстановить в правах, вернуть титулы, звания и награды».
Судебный старшина еще дочитывал вслух последние строки постановления, а император в нарушение всех церемоний уже покинул свое кресло и подошел к Алиру, который стоял поодаль в окружении стражников.
– Ты вновь стал всадником, Алир, и можешь вернуться на пост главнокомандующего. – Император крепко обнял его. – Ты не представляешь, как я рад!
– Спасибо, повелитель, – равнодушно откликнулся тот. – Но не думаю, что смогу… после всего… Позвольте мне уйти в отставку.
За последние несколько сумраков Алир словно постарел на двадцать лет. Темную кожу избороздили морщины, под глазами набрякли мешки, в волосах появилась седина. Плечи были опущены, а тусклый взгляд почти не отрывался от пола.
Огира стояла рядом с братом и Мюрром в толпе придворных, не осмеливаясь подойти к мужу, пока тот доверительно шептался о чем-то с императором в окружении невозмутимых гвардейцев. Ей оставалось лишь пожирать его глазами, смотреть, не узнавая. Мучительно думать, как получилось, что великолепный, остроумный, полный сил и жизни мужчина в один миг превратился в унылого дряхлого старика…
Мюрр перехватил ее взгляд. Разглядел боль, сомнение и тоску. У Повелителя Холода от жалости к ней защемило сердце. Захотелось обнять, утешить, прогнать из глаз страдание, заставить улыбнуться. «Возможно, если Алир умрет, ей станет легче…» Огира словно прочитала его мысли. Внезапно повернулась к брату и сказала с поразившей Мюрра страстью:
– Это все ничего, Гор! Главное, что он жив! И снова стал всадником! А остальное пройдет, вот увидишь… Забудется… Алир обязательно станет прежним! А мы с Керром поможем ему. Хорошо, что он попросил отставку. Нам надо уехать из столицы. Завтра же!
– Куда?
– Э… в Атонию. В то самое поместье на побережье, где праздновали свадьбу. Поедем с нами, а?
Гор мельком посмотрел на Мюрра и вновь повернулся к сестре:
– Нет. Поезжайте одни. У меня здесь дела…
«И одно из них прямо сейчас, – подумал Мюрр. – Последнее желание…»
Черный всадник поцеловал сестру в щеку, будто прощаясь, подмигнул Мюрру и направился к стоящему чуть в стороне больному от злости Фейру. Остановился ровно в двух шагах и разбудил свой бич. Серебристая змея выписала в воздухе замысловатый вензель, привлекая всеобщее внимание.
Фейр замер, не сводя бешеного взгляда с Гора.
В огромном зале моментально стихли все разговоры. Придворные переглядывались, посматривали на застывших друг напротив друга врагов, косились на императора, ожидая его реакции. Фейр тоже посмотрел на отца. Император хотел подойти к сыну, но передумал. Пробормотал: «Что ж… Гор-ари в своем праве…» – и быстро вышел из зала.
Придворные зашевелились, заговорили. Окружили Фейра и Гора плотным кольцом.
Огира протиснулась к мужу, не сводя встревоженного взгляда с брата. Алир впервые проявил какие-то чувства – сказал ей с горечью:
– Гор сейчас делает то, что должен был сделать я.
Огира внезапно рванулась сквозь плотное кольцо придворных:
– Стойте!
Все взгляды скрестились на ней. Всадница сняла с пояса живой сверкающий кнут и протянула брату:
– Пусть это будет мой бич!
Гор молча взял оружие из ее руки и повернулся к врагу.
А тем временем Фейр тоже разбудил свой бич. Две серебристых змеи словно затанцевали в воздухе, не касаясь друг друга. Их хозяева по-прежнему стояли практически неподвижно, и лишь едва заметно шевелились кисти рук, сжимающие рукояти бичей.
Наконец ритуальный «танец» закончился. Церемония вызова на поединок состоялась.
Враги поклонились друг другу и пошли к открытой террасе. Их кунгуры следовали за ними. Там оба противника почти синхронно вскочили в седла и взмыли к алеющим небесам.
Придворные высыпали на террасу. Как и зал, она располагалась на втором, необычайно высоком этаже. Но все же недостаточно высоком, чтобы как следует рассмотреть две крошечные точки, парящие, казалось, возле самой луны. Тем не менее присутствующие задирали головы, напрягая зрение, вглядывались ввысь. Громко переговаривались, споря, кто победит.
– Что происходит, Огира? – Мюрр бесцеремонно схватил всадницу за руку. Алир нахмурился было, но промолчал, помня, что именно этому атонийцу обязан своим добрым именем.
– Гор вызвал Фейра на поединок. – Огира напряженно всматривалась вверх.
– Это я понял. Но думал, что бой состоится прямо в зале. Или во дворе.
Алир взглянул удивленно:
– А где сейчас, по-твоему, он проходит, не во дворе?
– Для меня двор – это вот что. – Мюрр раздраженно показал вниз, на мозаичную плитку, устилающую площадь вокруг императорского дворца. – А там – небо.
– Лючин, – Алир не удержался от горькой усмешки, – что ты можешь знать о небе?…
В его голосе прозвучали тоска, восторг, мечта и еще целая гамма чувств. И Мюрр вдруг ощутил зависть. Да, он тоже частенько летал – на кунгурах, драконах, грифонах и Ротран знает, на чем еще. Любил это делать, получал ни с чем несравнимое наслаждение. Но, в отличие от него, Алир, да и все остальные черные всадники, не летали – они ЖИЛИ в небе. Чтобы испытать подобное, надо родиться птицей. Или джигли…
