Впереди послышался гомон – карета подъезжала к площади, выбранной музыкантами для выступления. Глашатай торжественно объявил о прибытии короля (к великой радости Кристины, о ее присутствии верный слуга умолчал), чем мгновенно навел на площади все ту же настороженную тишину. Стук закрывающейся за спиной Криссы и Дуэйна дверцы кареты показался невероятно громким. Девушка с мрачной усмешкой подумала, какое, должно быть, нелепое зрелище они собой представляют. Ради поездки в город чародей сменил свой балахон на ослепительно белый кафтан, украшенный ремешками и пряжками, а также извлек из казны очередную семейную реликвию – золотой обруч с десятикаратным бриллиантом, который некогда считался церемониальным венцом рода Аарден, а затем был заменен на менее претенциозную корону с небольшими изумрудами. Кристина же, как подобает даме ее положения, была одета в простое белое платье, ее лицо по обычаю закрывала тонкая белая вуаль, на шее в знак траура красовалась черная бархотка, но все впечатление портил опять-таки огромный бриллиант…
…Во время сборов в город Дуэйн бесцеремонно вошел в покои королевы и с порога заявил:
– Послушай, мне положительно не нравится эта черная бархотка. Она тебе совершенно не идет, кроме того, ты прекрасно знаешь, что траур положено носить месяц, а прошло уже…
– Я сама разберусь, – ледяным тоном перебила Крисса, в очередной раз борясь с желанием его убить. – Не всегда же только мне идти на компромисс! Смирись и получай удовольствие от того, что имеешь. Если не ошибаюсь, ты получил все, что хотел.
– Почти все, – он резко подошел к ней и с нескрываемой злобой пояснил. – Кроме твоего сердца.
– Мне-то казалось, оно тебя интересует в последнюю очередь. Перестань, Дуэйн. В этом вопросе я все равно не уступлю. Я ношу белую одежду, потому что ты этого хочешь, так что не мешай мне самой подбирать к ней украшения.
– Ладно, – неожиданно легко согласился Аарден. – Только пусть твоя жуткая бархотка действительно станет украшением.
С этими словами он разжал руку. Крисса чуть не зарычала от злости, снова увидев это самодовольное выражение на его физиономии, но сдержалась и опустила взгляд. На ладони короля красовался искусно ограненный бриллиант в форме капли. С виду в нем было карат восемь, то есть драгоценность явно была позаимствована из казны, что заставило королеву поинтересоваться:
– Откуда это у тебя?
– Как это откуда? – удивился тот. – Это, между прочим, тоже фамильная драгоценность. Подвеска «слеза Ирридин». Некогда она была символом власти королевы, как Глаз Змеи для короля.
Не дожидаясь дальнейших комментариев, Дуэйн осторожно укрепил бриллиант на бархотке, после чего застегнул украшение на шее королевы и одобрительно заметил:
– Вот, теперь я готов согласиться, что это украшение.
– А главное, как символично, – фыркнула девушка в ответ.
… И вот теперь, среди молчаливых, сочувственно взирающих на нее людей, Кристина чувствовала себя невыразимо глупо. Она терпеть не могла демонстрировать свое положение, кроме того, при Айрине все это выглядело совершенно по-другому. Начать с того, что сам король относился к этикету и своим регалиям с некоторой иронией, он старался как можно реже извлекать из хранилища корону и мантию и прекрасно обходился не слишком заметным со стороны Глазом Змеи, и только потому, что так требовал церемониал. Дуэйн же стремился показать всем свое положение, он искренне считал, что наличие какого-нибудь весомого символа власти действительно дает ему эту власть, чем раздражал Криссу еще больше, чем обычно. Однако приходилось мириться… Девушка плотнее запахнула отделанный мехом жакет; день выдался довольно прохладным, с гор ощутимо тянуло сыростью, а кроме того, жакет позволял скрыть проклятый бриллиант. Опустив глаза, она двинулась за королем в сторону специально построенного помоста. Разумеется, деревянное возвышение было покрыто ярким ковром, на нем стояло два позолоченных кресла, кроме того, над всем этим красовался пурпурный бархатный балдахин. Немногочисленные придворные и воины охраны приветствовали короля учтивым поклоном, после чего заняли свои места за спинками кресел. Крисса чувствовала себя более чем отвратительно, в основном потому, что отлично представляла, что думают о ней горожане. Вряд ли простые люди придадут должное значение скорбному выражению ее лица или черной бархотке; все заметят лишь то, что лежит на поверхности. Уж чего проще: менее чем через два месяца после смерти (убийства!) законного короля, его молодая вдова появляется на публике с его же братом, который столь бесцеремонно уселся на трон. Чего ж непонятного…
Королева была настолько поглощена своими мыслями, что даже не удосужилась поинтересоваться, что, собственно, за музыканты прибыли в Эрквадиор. Девушка едва сдержала возглас радости, когда услышала знакомый сипловатый голос:
– Привет, южане! Ну что, покажем всем, на что мы способны?
Крисса чувствовала, как по щекам ползут предательские слезы. На сцене, наспех сколоченной городскими умельцами, стоял Троймэн Райн собственной персоной, который бодро отбивал ритм каблуком сапога и потешно размахивал руками, словно дирижируя. За его спиной расположились также знакомые личности в ярких одеждах, вооруженные дудками и волынками, в числе которых огненным пятном выделялась шевелюра Сюзанны Сэйван… Вся эта компания уже наигрывала что-то веселое и жизнерадостное, а Кристина лишь считала минуты до окончания выступления: она понимала, что должна уговорить Дуэйна разрешить ей поговорить с музыкантами. Если она хотя бы вкратце расскажет им о случившемся, о побеге можно будет больше не думать. Все, наверное, сложится само собой, если только…
– Эй, ты чего? – перекрикивая музыку, обратился к девушке чародей. – Мы же договорились: никаких слез!
– Ничего ты не понимаешь! – улыбнулась Кристина. – Это мои друзья!
– Да?! – усомнился он. – Больше всего они похожи на уголовников.
– Возможно, но они действительно мои друзья. Видишь рыжую девушку? Она моя единственная подруга. Как бы я хотела снова поговорить с ней!..
– Ага! – обрадовался Аарден. – Наконец-то у тебя появилось желание! Ну, чего ты хочешь?
– Хочу после концерта пообщаться с ними немного, – скромно опустив глаза, сообщила Крисса. – Ты ведь позволишь?..
– Конечно, позволю! – он сиял от гордости, когда говорил. – Возьми четверых воинов из охраны и отправляйся к ним. Можешь не торопиться. Думается, именно этих ребят тебе и не хватало для полного счастья.
– Спасибо, – прошептала девушка. Не раздумывая, она взяла его за руку и коснулась губами изумруда перстня. Она знала, что этот жест почтения (пусть и притворного) окончательно растопит все сомнения.
