— Она же ведьма, — пояснил страж, будто этим все сказано. Заметив мое недоумение, раздраженно добавил: — У них другая природа Силы, к тому же она наложила заклинания на человека, которого пронесли в город. Ведьмы могут следовать за своими чарами куда угодно.
— Тогда почему Ашшас не может сделать то же самое?
Орсег пожал плечами.
— Браслет не ею изготовлен, а наложить сквозь него чары она может только с твоего согласия.
— Мда…
— Теперь тебе все понятно?
— Нет, не все. Как же Заклятые во главе с твоей тетей заходили в столицу? И, кстати, как ты тогда предлагал поручить ловлю ведьмы Заклятым?
— Я думаю, они не заходили в город. Скорее всего, попросили кого-нибудь предупредить о своем приходе, и твой начальник к ним вышел. И письмо, наверное, передали с кем-нибудь, велев отправить. А насчет поимки ведьмы, такие вещи решаются на месте. Например, найти других ведьм-Заклятых. Так что ты решила?
— О чем?
— Насчет Ашшас, Госпожа.
— Ах, да! — спохватилась я и надела браслет.
«Проведи меня в город, Ашатан, проведи меня в город!»
«Пожалуйста» — язвительно добавила я.
«Что?» — удивилась подруга.
«Ты забыла сказать „пожалуйста“».
Заклятая удивилась еще больше. Я перешла в атаку:
«Почему я должна проводить тебя в город? Зачем ты вообще пришла сюда? Что ты здесь забыла?»
«Пожалуйста, Ашатан! — в мыслях Ашшас была мольба. — Пожалуйста, проведи меня в город! Я прошу тебя!»
Я нахмурилась, потом поняла: Заклятая этого не видит, и передала:
«Ладно. Но не сейчас. Дождись ночи, и я позову тебя».
Заклятая смущенно передала благодарность.
— Ну, Госпожа? — спросил страж, вглядываясь в мое лицо. — Решила?
— Мы проведем ее в город, — хмуро ответила я. — Иначе она не отвяжется. Но идти за ней надо ночью — я не хочу, чтобы нас видели с ней.
— Мне это не нравится, Госпожа.
— Мне тоже. Но, по крайней мере, у нас будет в союзниках настоящая Заклятая, пусть и ведьма. Всё как ты хотел. У тебя точно нет никаких планов? Тогда пойдем гулять.
— Пойдем, Госпожа, — с готовностью поднялся на ноги страж. — Я как раз подумал, неплохо бы посетить городской парк.
— Зачем еще? — удивилась я.
— Проверить, что у нас выросло.
Рука об руку мы прошествовали по городу. Не знаю, почему, но мне пришло в голову: столичная «легенда» может здесь пригодиться. Любоваться в Варусе было особенно не на что, разве несколько забавных домиков, но их ведь еще найти надо. Сколько я помню, в городе был еще и небольшой этнографический музей, как ни странно, не отмеченный знаком заговорщиков. Но пока рисковать не стоит.
Побродив по скучным улицам, мы направились в городской парк, где принялись бродить по зеленым аллеям так, будто нам совершенно некуда торопиться. Впрочем, так оно и было.
Страж утверждал: за нами никто не ходит. Правда, время от времени мы сталкивались с подозрительно любопытными личностями. Значит, специальной слежки нет, но из виду не выпускают. Неприятно, но жить можно. После долгих бесцельных брожений уже по парку, страж решительно свернул в какую-то аллею.
— Кстати, а почему городской парк?
— Ты не очень веришь в мою способность жить в городе, Госпожа…
— И справедливо, — вставила я.
— Конечно. Но я искал место, где много деревьев и еще несколько никого не удивят.
— А как нашел? Дорогу спрашивал?
— Госпожа, не задавай глупых вопросов, — раздраженно ответил страж. — Как лесной страж может найти деревья?
Я заткнулась.
После того, как мы сделали третий круг по парку, я забеспокоилась.
— А ты точно помнишь, где их посадил?
Страж скорчил невозможную рожу. Так смотрят даже не на дуру, так смотрят на полную, тупую и безнадежную кретинку.
— Госпожа, — преувеличенно мягким тоном начал Орсег. — А ты ничего не чувствуешь?
Я открыла было рот, хотела возмутиться… и так и замерла. Я чувствовала. Они были здесь. Страж взглянул на мое лицо и удовлетворенно хмыкнул.
— Поняла теперь?
Я кивнула. Оглянувшись по сторонам, я увидела, которые деревья «наши». Липа, тополь, клен и дубок. Никогда бы не поверила, что они были посажены только этой весной. Им на вид четверть века, а дубу и того больше. Я сделала шаг к одному из «наших» деревьев, но страж удержал меня.
— Не надо.
Я удивленно воззрилась на стража, но промолчала.
— Они что-то могут, эти твои волшебные деревья?
— Немного. Главное — они могут дать тебе Силу Хозяйки леса даже здесь. Хватит крошечки Силы, и эти деревья будут тебе помогать. Нет, бегать за твоими врагами они не будут, — улыбнулся страж, взглянув на мое лицо. — Для этого есть я. Но они поделятся с тобой Силой, хотя и ненадолго.
— Это хорошо.
— Орсег! — окликнула я, помолчав. — А Заклятые знают о твоей способности?
— Какой, Госпожа? Выращивать деревья? Не думаю. Догадаться могут, но с чего им знать, особенно Заклятым первых ступеней, особенно ведьмам. Они ведь не общаются с лесными стражами.
— Это хорошо, — повторила я и замолчала.
От деревьев веяло покоем. Я постояла, вслушиваясь в тишину, и неожиданно поняла: «волшебность» постепенно перекидывается с посаженных стражем деревьев на остальные. Когда-нибудь все деревья в городе станут «нашими», а Варус превратится в «лесную» территорию. И другие города — тоже. Но промолчала.
— Госпожа. Подойди.
Я подняла глаза и обнаружила: страж стоит рядом с посаженным им дубком. Орсег согнул нижнюю ветку, наклоняя вниз, чтобы я могла дотянуться. Я шагнула к нему.
— Сорви. Это тебе.
Приглядевшись, я увидела маленький, не созревший еще желудь.
— Рви, не бойся.
Я послушно сорвала.
— И что?
Страж улыбнулся.
— И ничего. Это твое, вот и все.
— Ну, спасибо.
— Главное, не выбрасывай, и все время носи с собой.
Я пожала плечами. Если это амулет, почему бы ни объяснить, как он действует? Если подарок — мог бы прямо сказать. Я сунула желудь в карман, чувствуя себя полной дурой.
— Что теперь?
— А ничего.
— В таком случае вернемся в гостиницу, я устала.
Страж снова улыбнулся моему раздражению, и я заподозрила очередной подвох. Интересно, эти подозрения вовсе не вызвали у меня желания устроить скандал или незаметно выкинуть желудь. Страж тихо заговорил:
— Я сажал эти деревья, а ты не можешь получить от них Силу, пока не видишь или не прикасаешься к ним. Желудь это исправит.
— Всего-то?
— Почти. — Нет, когда-нибудь я его точно стукну! — Прости, Госпожа, но ты так забавно боишься.
