- Во-первых, Настя не девка, а девушка, может быть даже сеньорита. А во-вторых, посмотрите сюда.
Я приоткрыл ладонь так, чтобы и Степанцову, и его офицеру было видно, что в ней находится. А была там маленькая черная коробочка с горящей красным светом лампочкой, кнопкой и переключателем. Пальцами второй руки я вытащил коротенькую антенну и щелкнул переключателем. Прибор зажужжал, и лампочка принялась мигать. Этот пульт я ухитрился вытащить из кармана у Хромова еще в вертолете, после того, как он взорвал склад боеприпасов в заброшеной ракетной шахте.
- Ну и что сие должно означать? - спросил полковник. - Да перережьте же ремень, Картавин! Сил нет терпеть!
- Стоять! - резко скомандовал я. - Еще шаг и я нажму кнопку!
- Да нажимайте сколько угодно! Что будет потом?
- Бомба взорвется, - сказал я. - От нас даже пепла не останется. Ну и от базы только нижние этажи. Нажать?
Мой палец лег на кнопку.
- Блефуете, - хрипло сказал Степанцов. - Сами же говорили, что ничего не смыслите в бомбах.
- Это сейчас не соображаю. А когда взрыватель под дистанционку под Ворошиловском переделывал, заставил на себя Круталова работать. Блефую, говорите?
- Похоже на правду, товарищ полковник, - задумчиво сказал офицер.
- Да врет он! Что ему, жить не хочется? Не нажмет!
- Если к вам в лапы попаду - все равно не жить. Только помучаюсь. Лучше уж сразу, - я был спокоен.
Мой трюк не мог не сработать. Не зря же возился той ночью в ангаре.
- Чего вы хотите? - все так же хрипло спросил Степанцов.
- Чтобы ваши люди убрались отсюда. И побыстрее!
- А я?
- А вы пока останетесь. Нужна гарантия, чтобы нас не шлепнули откуда-нибудь из-за дерева. Очень, знаете, умирать по-глупому не хочется.
- Какие у меня гарантии?
- Только наше честное слово. Спасы слово держать умеют. Давайте, решайтесь!
Полковник повернулся к офицеру.
- Забирайте людей, Картавин и возвращайтесь на базу. Через час позвоните на номер третий, проверьте, там ли я. Если нет - из-под земли достаньте этих проходимцев. Выполняйте!
Тут из ступора вышла Настя.
- Пусть Ларису сюда привезут!
- И то верно, - согласился я. - Давайте, Картавин, везите девушку. Она в отсеке Хромова.
- А если не пойдет? - тупо пробормотал офицер.
- На себе понесете! - рявкнул я. - Двадцать минут вам. Все, время пошло!
Картавина будто ветром сдуло. И в тот же миг погасли слепившие нас фонари.
- Да, - сказал Стас, - хороший козырь у тебя в рукаве припас оказался. Я уже и забыл, как ты ночью в самоволку ходил. Что настолько ситуацию просчитал?
- Не совсем. Но когда играешь с такими противниками, лучше заранее что-то приготовить.
- А если бы они не поверили? Как - нажал бы?
- Не знаю, - честно сказал я. - Очень может быть. Это ведь только движение пальца. А потом - пустота.
- Ну ты и крут, приятель. Хорошо, что не пришлось проверять твою решительность.
- Дураки вы оба! - сказала Настя. Она не плакала, но видно было, что происшедшее сильно потрясло ее. - Я чуть не описалась.
- Я тоже, - сознался Стас и мы принялись хохотать.
Нервное напряжение спало. Степанцов смотрел на нас, как на идиотов.
- Так что нам дальше делать? - спросил Стас, когда мы отсмеялись.
- Ну, дождемся Ларису и поедем.
- Нет, с этим героем как быть?
- Ах, да! Я ведь не рассказал о своей задумке. Сейчас, вот Картавин вернется, отъедем подальше, все расскажу и даже покажу.
Офицер появился ровно через двадцать минут. Приехал он на «УАзике» без солдат, но с Ларисой. Девушка еще не пришла в себя, болталась на сидении, как кукла.
- Что вы ей такое вкатили, полковник? - сурово спросил я.
- Обычное снотворное. И дозу почти минимальную.
- Ладно, поверим на слово. Давай ее в кабину, Стас. А ты, Картавин, не пытайся за нами следить. Ничего с твоим командиром не случится. Лишь бы нам не мешал.
Мы тронулись по направлению к Москве.
Я вел грузовик, Настя придерживала спящую Ларису, а Стас в кузове караулил Степанцова.
- Как думаешь, нас не остановят? - промолвила вдруг Настя.
- Не должны. Кому какое дело до военной машины? А что это ты
заволновалась?
- Да неожиданно почувствовала, что жить - не такое уж плохое занятие. Хотелось бы еще чуть подольше этим заниматься.
- Не трусь, старушка. Будешь заниматься, сколько душе угодно. Только вот на какие шиши? Мы же теперь безработные, не забывай. Толстомордые депутаты ни за что не простят нам украденные бомбы.
- Да черт с ними, с депутатами! Пусть только гадостей не делают, а работу найдем.
- Жалко все-таки, - вздохнул я. - Интересно было.
- Ничего, будет день, будет и пища. Так моя бабушка всегда говорила. И я много раз убеждалась, что это очень мудрые слова.
- Бабушки обычно мудрыми бывают.
- Хотя иногда такие вредные старушонки встречаются!
Так мы трепались, а я между делом прикидывал, где бы поудобнее остановиться. Наконец попалась площадка отдыха, окруженная невысокими соснами, очень уютная, а главное - пустынная. Грузовик я поставил у дальнего края и вылез из кабины, потягиваясь. Казалось, что этот день никогда не кончится.
Стас выглянул из кузова.
- Что случилось.
- Ничего особенного. Сейчас будем проводить эксперимент над живым человеком.
- Над живым полковником! - усмехнулся Стас. - А это две больших разницы.
- Даже над двумя полковниками, - загадочно сказал я. - Доставай нашего клиента.
Ухватив Степанцова за шкирку, спас выгрузил его из кузова. Полковник стоял, растерянно озираясь и, наверное, думал, что сейчас его будут убивать.
- Не вздумайте ничего со мной сделать! - заявил он. - Картавин вас потом действительно из-под земли достанет. Я не шучу!
- Какие уж тут шутки. Да вы не беспокойтесь, никто на вашу драгоценную жизнь покушаться не собирается. Начальство и так вам голову оторвет. Знаете такое выражение - инициатива наказуема? Вот у вас как раз такой случай.
Полковник принялся тихо материться. Ему и вправду не стоило завидовать. За совершенный прокол мало что погоны сорвут, хотя бы в живых оставили.
- Может, действительно, его убрать? - вполголоса, но так, чтобы слышал
Степанцов, предложил мне Стас. - Жалко ведь смотреть на человека.
Полковник опять задергался.
- Хватит издеваться, а то у него еще сердечный приступ случится. Нам сейчас он живым и здоровым нужен. Ты не забыл, что здесь только сознание Степанцова? Тело принадлежит нашему приятелю, хотя тоже полковнику. И сознание его никуда не делось, сидит себе в глубине, дожидается, пока освободят. Вот это мы и попробуем. Дошло?
