Эриан поморщился.
-- Не говори глупостей. Твой Сильнейший посягнул на моего брата, вот и получил по заслугам. Я не отдам ему ни тебя, ни Империю. В первый раз их было много больше, чем нас, но мы победили. Почему теперь должно быть иначе?
Вместо ответа Кар вытянул руку, и ближайшую башню окутал, взметаясь к небу, столп огня. Полыхнуло жаром. Глядя в расширенные глаза императора, Кар погасил пламя.
-- Прости, что поджег твой дворец, -- сказал он. -- Понимаешь теперь, что такое Сила?
-- Видел бы Верховный жрец, -- прошептал Эриан. -- С таким могуществом, неужели ты дал бы себя казнить?
-- Да. Хотя у Ветра на сей счет было иное мнение.
-- У меня тоже. Но, Кар, ведь наши предки справились с ними!
-- Им повезло. Маги открыли Врата в иной мир, надеясь отыскать там источник неиссякаемой Силы. Но вышло наоборот. Нечто проникло оттуда и принялось вытягивать Силу из нашего мира. Если бы маги не остановили его, оно уничтожило бы мир. Они справились, но Сильнейшие и Сильные погибли. Погибли грифоны -- они тоже создания Силы. Те, кто остался, на время лишились магии. Стали беспомощны. И в это время восстали рабы.
-- Печальная история, -- помолчав, откликнулся император. -- Кажется, я понимаю твоего отца. Понимаю, как он нас ненавидит.
-- Нет, Эри, не понимаешь. И я не понимаю. Он много веков пестовал свою ненависть, пока все человеческое не умерло в нем. Он так долго вынашивал месть, потом создал меня -- а я восстал, переметнулся к тебе. Теперь он ни перед чем не остановится. Я должен его убить.
-- Ты с ним не справишься.
-- Я должен попытаться. Он не сможет больше мною овладеть, остальное...
-- Убить -- сможет! -- возразил император. -- Я не хочу снова тебя потерять, Кар, нет!
-- Эри...
-- Останься со мной. Завтра... сегодня я обвиню жреца в домогательстве моего престола. Разозлю его, я знаю, как, чтобы он решился выступить против меня в открытую. Я так долго ждал этого, Кар! Я возьму его под стражу, как изменника. Завтра ты вернешься и займешь свое законное место возле меня. А когда придут колдуны, мы встретим их вместе!
-- Эри. Император, мой повелитель. Когда они придут, будет поздно. Твои подданные станут пищей их Силе. Я знаю, я сам это делал. Прошу, император, позволь мне попытаться.
-- Разве я могу тебя остановить?
-- Я твой слуга, пока жив.
-- Не слуга, нет, только не ты, -- Эриан с печалью поднял глаза к светлеющему небу. -- Уже утро. Я не хочу тебя отпускать. Но с тех пор, как стал императором, я все время делаю то, чего не хочу. С первого дня... Кар, твоя мать. Я говорил с ней. Она вернулась к себе в замок и ждет тебя.
-- Решено, -- сказал Кар, поднимаясь и будя грифона. -- Повидаюсь с матерью, а затем отправлюсь драться с отцом.
-- Скорее -- отправишься, чтобы он тебя убил.
-- Тогда придет твой черед, повелитель. Один раз ты его уже одолел.
-- В том нет моей заслуги, -- Эриан тоже встал. -- Как бы ни сложилось дальше, Кар...
-- Навсегда, -- согласился Кар, поднимая руку. -- Не сомневайся.
Как в детстве, Эриан ударил в его ладонь своей.
Ветер присел, готовясь к прыжку. Кар уже садился на грифонью спину, когда печаль императора настигла его -- беспросветная, как смерть. Вернувшись, он с силой обнял брата.
-- Я не собираюсь умирать, Эри. Не теперь, когда ты вернул меня к жизни.
-- Хорошо, -- Кар видел, с каким трудом Эриан улыбнулся. -- Будь осторожен.
-- Ты тоже. Пусть тебя везде окружают лучники, и научи их смотреть больше вверх, чем по сторонам.
-- Прощай, брат.
-- До встречи.
Материнские поцелуи еще горели на лице Кара, когда ледяное дыхание высот остудило его, гоня остатки сонливости. Он все же отдохнул в замке: не желая слышать ни о какой спешке, дама Истрия наотрез отказалась отпускать его без сна и плотного обеда. Понимая, как долго и безнадежно мать ждала встречи, Кар не спорил, хотя внутренний голос отчаянно торопил его. Время уходило, словно кровь очередной жертвы магов, и каждая капля, добавляя им Силу, отнимала надежду у Империи.
Возмещая потерянное время, Кар и грифон летели всю ночь и день до самого заката. Быстрая трапеза -- немолодой лось на свою беду вздумал напиться из реки, берег которой выбрал для спуска грифон, -- краткий отдых, и снова в путь, наперегонки с судьбой, что умеют предрекать Сильные, с проклятием, что волею отца Кар должен принести в Империю. Могучие крылья рассекали воздух, белеющие сугробами яблоневого цвета владения Эриана проносились внизу. Злачные пастбища жизни, крови, Силы. Предмет многовековых вожделений горстки магов, утративших способность к изменениям. Каждый час пути казался месяцем, день -- годом.
Горы уже вставали навстречу, и ветер, обдувавший перья и волосы, нес память о тепле Долины, когда нежданный всплеск тревоги оборвал полет. Грифон раскинул крылья, замедляя движение. Слитый воедино взгляд человека и зверя устремился вниз.
Ничем непримечательное селение, каких в Империи много -- разномастные ряды домов, мельница над рекой, -- дышало покоем. Полуденное солнце ласково блестело на крышах, отражалось от воды. Небольшая часовня с тонкими шпилями башенок с высоты казалась игрушечной. У дороги, что серой лентой разрезала вспаханные поля и уходила к югу, темнела кузня. Заросли рябин окружали ее цветущей стеной. Мирная картина... Если бы знакомое веяние Силы не предвещало беду.
"Они были здесь, -- уверенно сказал грифон. -- Но сейчас их нет".
"Спускайся, Ветер. Осторожно".
Ветер безмолвной тенью устремился к селению. Кар оглядывал каждый дом, ища признаки жизни -- тщетно. Не брели с полей усталые мужчины, не стрекотали у реки обремененные кувшинами девицы, не резвились на солнце беспечные дети. Не темнели над крышами струйки дыма, и мерные удары кузнечного молота не оглашали округу. Лишь собачий лай да голодные крики запертого скота нарушали тишину.
Собаки взлаяли громче, когда грифон сел на гладкую от бесчисленных следов ног, копыт и колес дорогу. Кар соскользнул с его спины.
"Подожди меня, -- попросил он, -- я должен увидеть".
Ветер промолчал -- верный знак, что опасаться нечего. Толкнув ногой запертую калитку, так, что щеколда слетела и закачалась на одном гвозде, Кар вошел во двор ближайшего дома.
Лохматый щенок зашелся лаем. Цепь едва ли не толще самой собаки натянулась, удерживая грозного стража от нападения.
-- Успокойся, -- произнес Кар, чуть коснувшись его магией.
Щенок затих. Кар миновал его, исходящего тоской и страхом перед неведомым. Прошел к дому.
Хозяева были там. Кар ощущал их с улицы и увидел, войдя: мужчину и женщину, полуодетых, с бессмысленными лицами, рядом на постели пару мальчишек-близнецов лет четырех, младенца у женской груди. Старика в углу на лавке. Все живые или, по крайней мере, дышащие, но смысла в них осталось не больше, чем в холодной печи или расставленных вдоль стен ларях.
