Буря восторга, аплодисменты. Девушки целовали Бернадетту в щеки, а юноши целовали ее руки. Но она улыбалась только мне.
— Я надеру ей уши — прошипела Адель. Она уже была рядом и взяла меня под руку.
Под сердитым взглядом сестры улыбка Бернадетты увяла.
Танцы завершились только далеко за полночь.
— Я не смогу дойти до постели… — жалобно ныла Адель, и я, подхватив ее на руки, под аплодисменты еще стоящих на ногах гостей понес наверх по лестнице.
Усмехаясь в усы, горцы отсалютовали нам алебардами.
Не раздеваясь, мы уснули в объятиях друг друга.
Мы завтракали за общим столом во дворе замка, когда за стенами затрубили трубы. Мающиеся с похмелья гости встрепенулись. От ворот прибежал лейтенант Макгайл со смешно встопорщившимися усами.
— Лорд Грегори, к вам пышный господин со свитой.
— Они вооружены?
— Нет, милорд, только этот господин держит в руке затупленный меч.
— Откройте ворота и впустите гостей!
Вошедший дворянин выступал весьма горделиво. Его длинный плащ был украшен гербами. В руках он нес затупленный меч.
— Гербовый король… — раздались голоса.
Опустившись передо мной на колено, господин протянул на вытянутых руках этот затупленный меч и громко произнес весьма цветастую речь.
— Высочайший и могущественнейший лорд! Высочайший и могущественнейший принц и прегрозный государь мой герцог Давингтонский, Ваш кузен, посылает меня к Вам ради Вашей величайшей учтивости и доблести рыцарской, каковые, как ведомо ему, Вашей преблагородной особе присущи; только из любви и благосклонности, безо всякого дурного умысла обращается он к вам и вызывает на турнир и ристание ратное в присутствии дам и девиц; для оного и в знак сего посылает он вам меч, для такового дела пригодный!
Я обвел глазами всех присутствующих. Насколько я помнил турнирные правила, мне надо было в знак согласия принять меч и разразиться цветастой ответной речью. Похоже, все присутствующие только этого и ждали. Вздохнув, я принял тупой турнирный меч и, поднявшись, произнес:
— Я принимаю этот вызов безо всякого дурного умысла, но ради удовольствия моего кузена и развлечения дам!
Дворянин мгновенно оказавшийся на ногах, изящно поклонился и представился.
— Гербовый король, барон Хамри! Соблаговолите, милорд, сделать выбор турнирных судей!
Шуршащий пергамен содержал список незнакомых мне имен. Адель заглянула мне через плечо и ахнула.
— Они все южане?!
Я выбрал первых двух в списке.
— Соблаговолите, милорд выдать мне два локтя бархата или атласа, чтобы я мог отбыть к судьям для вручения грамот и для того, чтобы они могли определить время и место турнира!
Я позвал Бертольда Тудора и распорядился выдать гербовому королю просимое. После чего указанный господин раскланялся и покинул замок через ворота. Адель захлопала в ладоши.
— Мы едем на турнир! Уважаемые сьерры! Наливайте кубки, мой муж, лорд Грегори принял вызов на турнир! Мы поедем и победим всех!
Восторженные крики в ответ. Я вернулся в свое кресло и криво улыбнулся. Знать бы, что из этого выйдет?!
А вышла из этого сплошная головная боль.
Судьи выбрали место — Гвинденхолл. Время — спустя три недели.
Как лорд я равен графу, а значит, мне нужно привести с собой на турнир не менее пяти рыцарей, каждого с оруженосцем. Кроме того, я должен оплатить судьям расходы, пополам с герцогом Давингтонским конечно.
На турнир я должен прибыть со своими людьми за четыре дня до начала. На всю подготовку осталась ровно неделя. И дорога займет примерно десять дней.
Рыцари среди моих вассалов, конечно же, нашлись.
Молодой барон Майлз Гринвуд был в их числе.
Я вооружил и одел во все новое за свой счет, как этих рыцарей, так и оруженосцев и их слуг.
Новый комплект доспехов для турнира мне изготовили в мастерской Тудоров.
Адель занималась экипировкой своей свиты, а она получалась не малая. За неделю я опустошил мешок с золотом и открыл другой. Все золото я велел сложить в подвале замка и дверь в комнату охранял караул из пяти горцев.
Неделя пролетела быстро.
Я дал последние инструкции Крейгу и Жассу. Сэмми я забирал с собой. Вызванный из Холлилох Серрей был мною назначен главным распорядителем, то есть старшим над всеми слугами и ответственным за стол, постель и питье. Бертольд Тудор остался в городе, но двое его писарей были приставлены в помощь Серрею.
Наш отряд составил триста человек, включая две роты горцев, конную и пешую.
Настал день отъезда. Я зашел перед дорогой в комнату, где спали мои сыновья. Няньки и кормилица склонились в поклоне. Я постоял над кроватками и тихо ушел.
Я ехал во главе колонны, рядом на серой кобыле моя жена. Наш обоз растянулся на полмили. Боевой коней для турнира вели в поводу.
Любопытные горожане облепили все городские стены. Епископ Симон благословлял нашу колонну с башни ворот.
КУРТУАЗНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕТакого комфортного путешествия у меня никогда еще не было.
Вечером были слугами разбиты палатки. В самой большой расположились мы с Адель. Конечно, у нее была и своя палатка, но там поселились Бернадетта и камеристки моей супруги.
Специальный повар приготовил ужин, и нам его подали на серебре два пажа.
Адель доставляло удовольствие собственноручно разрезать мясо ножом и кормить меня со своей вилки.
— Почему ты принял вызов, Грегори?
— Никогда не был на турнире, да и путешествие с тобой для меня большое удовольствие…
— Ты не опасаешься ничего? Может быть, регент королевства что‑то затевает против нас?
— Мы приедем и увидим все сами, Адель…
Вошел паж, кажется, его звали Дуган, рыжеватый, прыщавый, но довольно рослый для своих лет.
— Милорд, миледи, к вам баронесса Соммерсби.
Бернадетта впорхнула в палатку, улыбающаяся, свеженькая, как будто не проделала весь день в седле. Я поднялся, поцеловал ей руку и предложил походное кресло у походного столика. Бернадетта принесла шахматную доску и коробочку с фигурами.
— Милорд брат составит со мной партию?
— Сестра, слишком поздно для игры, нужно отдохнуть! — Адель была резка.
— Ступай же в свою палатку и отдыхай!
— Вот уж нет, я сама знаю, что мне делать!
Адель прилегла на тюфяк, застеленный свежими простынями. Платье она уже сняла и поверх длинной сорочки на ней была только легкая накидка.
На опорных шестах висели фонари, так что в палатке было достаточно светло, чтобы увидеть, как просвечивается ее гибкое тело через тонкую ткань. Заметив мой взгляд, Адель потянулась как кошка. Ткань на груди натянулась, облегая соски.
