Глава 11. Хризокола
— …Злыдень пысюкатый! Да чтоб у тебя, падла, сраку заклало! Вышкребок патлатый! Я ж тебе!..
Я судорожно забилась, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Ледяная вода заливала нос, обжигала горло, разъедала глаза, я стала вырываться, пытаясь освободиться от безжалостной хватки Антона. Он держал мою голову под водой в глубоком тазу для умывания и безбожно ругался. Наконец рывком, за волосы вздернул меня, и я закашлялась.
— Прекрати!.. — прохрипела я.
— Очухалась? — спросил Антон. Его искаженное гневом лицо покраснело, верный признак сильного волнения.
— Да, — я откашлялась пустой водой, пытаясь собрать воедино разбегающиеся как тараканы мысли. Было очень холодно. — Не ругайся так, веди себя как подобает высокородному…
— Ах, прости! Я так огорчен и разочарован недостойным поведением господина инквизитора, что… Что самолично прибью эту дупу пысюкату!
Я поморщилась. Растерла лицо, пытаясь восстановить кровообращение. Немилосердно клонило в сон, мысли путались, язык еле ворочался.
— Что с судом? Который уже час?
— Суд давно начался. Не смей засыпать!
— Я только чуть-чуть… Немного подремлю и пойду, честно… — я добралась до дивана и попыталась укрыться. Мантией. Его мантией? Что она здесь делает?
— Не смей, сказал! — Антон встряхнул меня и стал шлепать по щекам. — Не спи! Тебе нельзя! У тебя суд! Слышишь?
— Прекрати! — я попыталась разозлиться, но получалось плохо. Все воспринималось как в тумане, но я уже вспомнила, что сделал красавчик. Встала на ноги, пошатываясь от слабости в ногах. — Пошли. Пошли надерем ему задницу… Как ты там его назвал? Напомни мне потом, чтобы я заказала этому злыдню патлатому проносное.
Возле зала судебных заседаний я замерла, отжала волосы, постаралась оправить платье. Ох, и напрасно я не воспользовалась грибным эликсиром. Рана на спине не была опасной, но доставляла мучений. Но после единожды использованного эликсира демон грибной колдуньи, казалось, прочно поселился в моей душе, и я опасалась всерьез, что когда-нибудь…
— Антон, как только я начну допрашивать помчика, возьмешь Пиону, покинешь с ней зал суда и не вернешься, пока… Пока все не закончится. Понял?
Мальчишка неуверенно кивнул.
— Хриз, ты задумала что-то опасное?
— Не волнуйся, будет весело, — улыбнулась я, раздумывая над тем, что вид у меня должно быть ужасный. Тем лучше. Скоро бледный вид будет и у остальных. Толкнула дверь и вошла в зал с гордо задранной головой, невольно копируя Пиону в ее глупом упрямстве.
Мое появление произвело фурор, можно было даже не сомневаться. Председательствующий в суде отец Валуа замер на полуслове и уставился на меня с недоумением. Громко всхлипнула Пиона, глядя на меня коровьими глазами. Я уже сто раз пожалела, что наговорила ей гадостей про красавчика. Поначалу меня забавляла ее жалость к несчастной хозяйке, преследуемой похотливым инквизитором-садистом, но потом чрезмерная забота и причитания стали не на шутку раздражать. Я прокашлялась, горло все еще раздирало от холодной воды и винного привкуса, и заявила с самым невозмутимым видом:
— Простите за опоздание, ваша честь. Появился неожиданный свидетель по делу, и мне пришлось…
— Вы можете пройти, госпожа Хризштайн, — торопливо перебил меня судья. — Но ваше место уже занято.
И он кивнул в сторону защиты, где рядом с поверенным Цомиком сидел красавчик. Какого демона? Как он там оказался? Мерзавец взглянул на меня удивленно, потом поджал губы и виновато отвел глаза в сторону, пытаясь игнорировать. Ну уж нет.
— Ничего, ваша честь. Я думаю, мне хватит места.
Я спокойно прошествовала к скамье защиты и плюхнулась прямо между поверенным и застывшим каменным изваянием инквизитором, плечом к плечу. Кысей тут же вскочил, как ошпаренный, и заявил:
— Ваша честь, я не думаю, что госпожа Хризштайн в том состоянии, чтобы продолжать заседание. Мне кажется, она пьяна. Думаю, стоит перенести…
Я тоже встала, положила ему руку на плечо и силком усадила на место.
— Меня трогает забота господина инквизитора, однако, смею уверить, со мной все в порядке.
Отец Валуа снял очки и посмотрел на меня внимательным взглядом.
— Вы странно выглядите, госпожа Хризштайн. Вы уверены, что в состоянии?..
— Уверена. Не обращайте внимания на мой вид, просто жарко, вот решила освежиться, — и я как ни в чем не бывало откинула с плеч мокрые волосы, брызги с которых полетели прямо на бумаги красавчика. Он досадливо поморщился, отодвинулся от меня и убрал подальше свои документы.
Я склонилась к законнику и раздраженно поинтересовалась.
— Господин Цомик, что делает инквизитор на стороне защиты?
Старичок смущенно хмыкнул, потом пояснил:
— Когда вы не появились в зале суда, господин Тиффано с уверенностью заявил, что вас можно не ждать. Заявил о том, что не поддерживает обвинение. И вспомнил параграф церковных изложений, забавный прецедент, должен вам сказать, право, он достоин упоминания в моих…
— Перейдите к делу, пожалуйста! — перебила я его.
— Так а я о чем? — обиженно надулся законник. — В церковных процессах, где обвинением выступает Святая Инквизиция, она имеет право назначить своего представителя на сторону защиты. Принудительно. Старая норма, давно уже никто не пользуется. Но, увы, действует до сих пор, я не смог опротестовать. Думаю, что…
— Моего свидетеля вы заявили?
— Нет еще.
— Вот и отлично. Вызывайте сейчас.
Я откинулась на спинку скамьи, разглядывая, как обвинение в лице толстяка кардинала с гневной патетикой вопрошает у текущего свидетеля, бордельной девки, как она могла терпеть нездоровые, богопротивные пристрастия обвиняемого. Все пошло коту под хвост! Весь мой план, тщательно выверенный узор интриги оказался грубо разорванным этим гаденышем, и теперь только и остается наспех сшивать концы с концами, сметывая все грубой ниткой. Я бросила взгляд на карандаш, который держал Кысей, нервно постукивая им о стол, и некстати вспомнила горячую руку у себя на груди, робкое прикосновение губ… Да чтоб тебя разорвало и бросило! Я тебе устрою веселье, обхохочешься. Нагло развалилась на скамье, заставив Кысея еще больше потесниться и едва сдерживая желание грубо спихнуть его со скамьи. Госпожу Розмари уже вызывали, поэтому я не смогу допросить и вскрыть ее неприглядные делишки с воягом Наварро, которому она продавала информацию, а значит вояг Хмельницкий лишился еще одного козыря против своих врагов. Не смогу вызвать Пиону для допроса, чтобы очернить обвинение и поиграть на нервах у инквизитора. Капитан Лунтико уже дал показания, поэтому я не смогу поинтересоваться, откуда у скромного капитана городской стражи появились деньги на посещение дорогого борделя, и почему он так удобно оказался там в момент убийства. Но самое главное, я не смогу повесить убийства Серого Ангела на скромную экономку борделя. А вот это очень плохо.
