Фицрой сказал жарко:
— Вот бы так научиться.
— Ничего хорошего, — ответил я. — Я же не конфе–ты даю, а убиваю. Как бы навсегда!
— Так это же хорошо?
— Не совсем, — ответил я. — Хотя да, нужно для прогресса и совершенствования вида. Но нехорошо.
Он пробормотал:
— Ничего не понял… Если хорошо — хорошо, то почему нехорошо?
— Это цветочки, — сказал я. — А когда–то это «хо–рошо — нехорошо» расколет общество. Хотя и хрен с ним. Не жалко.
Наши добежали до лодки, начали, оглядываясь на остановившихся вдалеке всадников, поспешно сталки–вать в воду. Нагруженная тяжело, она нехотя сползала к воде, застревая на каждом шаге, однако и погоня уже не погоня, там покинули седла и склонились над пав–шими соратниками, стараясь понять, что же стряслось с теми, кто только что, как и они, несся со вскинутым мечом, а погиб только потому, что чуть–чуть опередил остальных.
Фицрой шумно выдохнул воздух, лодка там нако–нец–то сползла в воду, последние впрыгнули в нее, ра–зобрали весла.
Несколько всадников все–таки решились пустить коней к берегу, но арбалетов или луков ни у одного, только мечи и топоры, я со вздохом облегчения пере–дал Фицрою винтовку.
— Так и отнеси. Если вдруг снова придется, то что–бы не собирать–разбирать…
Он кивнул на всадников у самой кромки воды.
— А этих не хочешь?
— Хочу, — признался я, — но все–таки не волк. Че–ловек убивает только по необходимости. И во имя выс–ших целей.
— Каких?
— Торжества демократии, — пояснил я. — Над не–правильными режимами.
— А какие неправильные?
— Все остальные, — ответил я. — Потому если хо–чешь кого–то убить, скажи, что он против демократии.
— Только и всего?
— Да, — подтвердил я. — Этого достаточно.
— Даже когда просто хочется убить?
Я поморщился.
— Это атавизм. Только дикари честно ходили гра–бить чужие племена и уводить рабов. А теперь нужно обязательно обвинить в неправильном поведении, а о себе сказать, что вот вынуждены нести им свет и культуру.
Уже без волнения мы смотрели, как лодка тяжело ползет к кораблю, волны едва–едва не перехлестывают через борта, но все гребут изо всех сил, стараются до–браться поскорее уже не из–за погони, а чтобы не зато–нуть по дороге.
Ваддингтон и гвардейцы спустили канаты, и когда лодка подошла вплотную, ее подцепили за нос и корму, но сперва все шестеро вскарабкались по веревочной лестнице, а потом старательно втаскивали вместе с грузом.
Джонадер встретил мой взгляд, виновато развел ру–ками.
— Так уж получилось… Увлеклись, пошли дальше от берега… Видим, целое стадо овец, а кто баранину не любит? Начали хватать, а пастухи подняли крик, дура–ки. Пришлось кому–то дать по дурной голове…
Я оглядел их, опустивших понуро головы, каждый стыдливо елозит взглядом по дереву палубы, даже друг на друга не смотрят.
— Вы все сделали верно, — сказал я неожиданно. — Вы умело заманили противника к берегу под наши арбалетные стрелы!.. Это был маневр, так это и будет занесено в аннал. И вообще все было умно и хорошо.
Никакой дурной отваги, мол, будем сражаться до по–следнего, умрем, но не отступим и прочие дурости. Вы бросились к шлюпке, веря в меня и понимая, что приду на помощь!.. Это правильное решение.
Фицрой крякнул, но взглянул на мое враз посуро–вевшее лицо, сказал поспешно:
— Да, главное — еще пограбить и повеселиться, а не сложить головы, тьфу, в дурацкой деревне с бедны–ми рыбаками! Мудрое решение.
Джонадер пробормотал:
— С рыбаками мы справились…
— Мы должны вернуться победителями, — сказал я твердо. — А не трупами!
Они начали поднимать головы, еще один сказал ви–новато:
— Да мы сами там увлеклись что–то… Деревня ма–ловата, увидели еще домики, пошли туда… как говорит глерд Фицрой, малость пошутить, а там поблизости оказался на постое целый отряд гранской конницы!.. Хорошо, у них конюшни не под рукой, а без коней они ничто как воины… Но я велел отступать, вам с остав–шимися корабль уводить от берега будет тяжеловато… Остальные на корабле ничего не умеют.
Джонадер поддержал:
— Потому мы и побегли…
— Все верно, — повторил я. — Я рад, что вы еще и умные люди, а не тупоголовые храбрецы. Повелеваю отныне совершенно не стесняться бежать от врага!.. Кто убежит, тот может накопить силы и злости, вер–нуться и отомстить. А кто погибнет… понятно?
Сразу несколько повеселевших голосов прокричали:
— Понятно!
— Истинно!
— Так и сделаем!
— Главное — чья победа в конце!
Фицрой, ощущая, что командиру экспедиции нужна поддержка, сказал бодрым голосом:
— А задачу вы выполнили!.. Мясо и вино доставле–ны, даже сыр и рыба в наличии!..
Я подтвердил:
— Мы не настолько далеко забрались, чтобы го–лодать. Провизии у нас, благодаря вашему рейду на вражеский берег, на пять–семь дней. До своей бухты доберемся за два–три. Так что еще можем немного по–плавать, поупражняться в управлении кораблем в раз–ных условиях.
Все притихли, Фицрой спросил:
— Разных… это каких?
Я пояснил безмятежно:
— Если повезет, налетит буря посильнее, постара–ется опрокинуть корабль и всех потопить. Вот и прове–рим, потопнем или не потопнем.
Фицрой сказал сердито:
— Ну и шуточки у вас, командир!
— Какие шуточки? — изумился я. — Бури в море, как я и говорил, это не часто, зато шквалы, штормы, ураганы… Нужно учиться с ними бороться, выживать и спасать корабль! Иначе вас будет топить даже про–стенький ветерок… А мне зачем вы потопленные? Мне нужны живые и бодрые. Потому и будем вас гонять так, чтобы смогли остаться живыми. Живой лев лучше мертвого пса!
Фицрой, похоже, успел рассказать, что следующий корабль, на котором выйдем в море, будет не только крупнее и быстрее, но без рулевого весла и, что совсем уж непонятно, без весел по обоим бортам.
Его выслушали, с недоверием покрутили головами и пошли заниматься своими делами, только Грегор, мой быстро обучающийся капитан корабля, подошел ти–хонько, потоптался рядом с самым умоляющим видом.
— Командир…
— Говори, — велел я.
— Без руля еще понимаю, — проговорил он умоля–юще, — но как… без весел?
— Увы, — сказал я со вздохом, — приходится обходиться. Все увидишь.
Он вздохнул.
— Да, конечно. Но я и понимать привык.
— Понимать легче, — сказал я, — когда увидишь. Работая парусами, можно идти даже против ветра! Не–вероятно, но все увидишь. Уже скоро.
— Ох, — сказал он воспламененно, — я так хотел выйти на этом корабле в море, а теперь так же сильно хочу вернуться!
