Он сделал шаг, с интересом всмотрелся в меня, обвел внимательным взглядом арбогастра и Адского Пса.
— Слушаю, господин, — произнес он густым тяжелым голосом.
— Отвечай быстро, — велел я, — отсюда как-то можно выбраться? Волшебница утверждает, что нельзя, но она сказала, что ты знаешь все об этих местах…
Он прогудел медленно:
— Да, я знаю.
— Тогда скажи, — поторопил я.
Он перевел взгляд на коня и собаку.
— С ними?
— Ты все хватаешь на лету, — похвалил я.
— Их легко, — ответил он. — А вам лучше остаться.
Я прошипел:
— Что? Да это мне нужно выбраться побыстрее!
Он покачал головой.
— Вам опасно. Отсюда другой дороги нет, как дорога демонов. Но вы, господин, человек…
— Как долго будет длиться, — спросил я, — побег?
— Недолго, — ответил он, — но придется идти через огонь. Демоны и то не все могут. Некоторые, к примеру, демоны леса или рек погибли бы сразу…
Я подумал, прислушался, вроде бы голос Еварды, что разыскивает меня, сказал торопливо:
— Рискну. Мне кажется, я от демонов набрался больше, чем бродячий пес блох…
Бобик посмотрел на меня с укором. Демон тоже прислушался и сказал ровным голосом:
— Хозяйка идет сюда.
— Тогда давай быстрее, — сказал я отчаянно. — Ну, говори, как?
Он повернулся к горящему костру.
— Просто идите за мной. Я открою дорогу и проведу вас.
Он шагнул в огонь, я ухватил арбогастра за повод и потащил за собой. Бобик ринулся вперед и, отпихнув меня, исчез в пламени первым.
Чудовищный жар охватил меня, но я задержал дыхание и ломился вперед, чувствуя справа и слева пульсирующие стены, словно нахожусь внутри гигантского огненного червяка. Одежда вспыхнула, я чувствовал, как вспыхнули и сгорели брови и ресницы, кожа горит и тут же восстанавливается, но глаза я открывать не рискнул, двигался на ощупь, опираясь растопыренными руками в отвратительно скользкие раскаленные внутренности этого червя…
Когда задерживать дыхание стало невмоготу, я непроизвольно сделал глубокий вдох. Раскаленный воздух ворвался в глотку, сжег там все, проник в легкие, там отозвалось дикой режущей болью.
Кашляя и задыхаясь, я рухнул вперед вниз лицом… и вытянутые ладони мои коснулись снега. Я открыл глаза, сделал усилие и потянулся на них, так как ноги не слушаются.
Бобик все понял, ухватил меня за холку и оттащил на пару шагов. Я оглянулся в страхе, костер полыхает так же жарко и страшно, это я его разжег, узнаю багровые угли, я запомнил, но сейчас мы все у подножья холма…
Красный демон проговорил бесстрастно:
— Получилось, вот уж не думал…
— Этот костер, — прохрипел я, — здесь и там одновременно?
Он посмотрел внимательно:
— Вы это понимаете, господин?
— А что тут понимать, — сказал я еще хрипло, но чувствуя, как регенерация спешно восстанавливает сгоревшую кожу. — Это же так просто. Ну, для тех, кто понимает… Ладно, Зайчик, Бобик, удираем побыстрее! А то она увидит в окно, что-то да вдруг сумеет…
Бобик понюхал мои лохмотья, от одежды остались только обгорелые черные тряпки, а холодный воздух начинает чувствоваться все сильнее.
Арбогастр подставил бок, я поспешно взобрался в седло, разобрал повод. Демон отступил к огню, но прежде чем он шагнул туда, я спросил:
— А ты появляешься только в этих окрестностях?.. Какой у тебя радиус перемещений? В милях?
Он помедлил, ответил осторожно:
— Вообще-то я привязан не к месту, а к огню. Без него могу пребывать вот так всего несколько минут…
Я воскликнул:
— Значит, нужно только разжечь костер побольше и произнести формулу?
Мне показалось, что он чуть-чуть улыбнулся или сделал попытку.
— Да, господин.
Он шагнул в багровое пламя и почти сразу исчез вместе с огнем. Я невольно опустил взгляд на девственно-чистый снег, там и намека нет на след от горячих углей.
Бобик снова понесся впереди, а я все вспоминал эту полуулыбку демона. Если я верно понял, он выдал мне секрет, который никто еще не знал. Вызывать его можно отовсюду, лишь бы соблюсти эти два условия: огонь и заклинание в точности.
Возможно, ему просто осточертело появляться в одном и том же месте, хотя есть вероятность, что я впечатлил своими возможностями, пройдя через чудовищное пламя да еще и протащив коня с собакой. С таким господином, который не держит в огне, а позволяет выйти и осмотреться, возможно, ему просто интереснее…
В любом случае, я выиграл.
Уже через несколько миль после того, как в ближайшем селе я купил шубу и сменил обгоревшие лохмотья, я мимоходом вспомнил о волшебнице, но там ничего особенного, красный демон куда интереснее и перспективнее.
Религию создали умные люди, прекрасно понимая, что для правильного функционирования усложняющегося общества необходимы люди честные и работящие. А этого проще всего достичь, внушив им правильные нормы поведения и жизни. Опыт показывает, что люди упрямы, когда им пытаются внушить такое король или даже император — бунтуют, а вот если Бог, который всех их любит и заботится…
Таких правильных и честных должно быть абсолютное большинство. А вот абсолютное меньшинство должно оставаться хитрым и беспринципным, чтобы руководить и вести общество вперед к прогрессу и процветанию.
Крах наступает лишь тогда, когда это меньшинство разрастается. Потому тот, кто наверху, неважно как именуется: вождь, шаман, король, папа римский, — должны таких вовремя отлавливать и уничтожать, дабы не начинали тоже жить за счет честных и богобоязненных.
На этом строится прогресс, а я, чтобы ему способствовать, должен делать то, что нужно обществу, а не то, что этому обществу внушаем.
Бобик впереди радостно подпрыгнул. Я тряхнул головой, сбрасывая серьезные и правильные государственные мысли о верном устройстве любого общества, какой бы там строй ни был, это уже частности, всмотрелся в вырастающий справа от главной дороги большой город, окруженный настоящей каменной стеной, что на севере бывает не так уж и часто.
Крыши и башни строго серые, что и понятно, север, глупо здесь ожидать несерьезную пестроту юга, а чем ближе город придвигался к нам, тем величественнее и значительнее выглядели как стены, так и башни.
Я не очень-то к красотам, это для вздернутых женщин и тех мужчин, которым нечем похвастаться, такие обычно усиленно строят из себя эстетов, которые «понимают», в отличие от прочего быдла, но сейчас все-таки ощутил, как моя мохнатая душа расправила крылышки и начала поглощать красоту этого сурового мира всеми фибрами.
