Смола тут же начала твердеть, образуя нечто вроде огромной каплевидной капсулы молочного цвета, твердой как камень и абсолютно жесткой. Глядя на нее, Садира лишь с трудом могла различить контуры верхней половины тела принца. К ее сожалению, большего она не смогла сделать. Запас накопленной ею волшебной энергии оказался недостаточным для того, чтобы она могла покрыть смолой и все его двадцать четыре ноги. Сейчас Джоджект напоминал гигантскую многоножку, которая оказалась наполовину запечатанной в гигантскую каплю благовония.
Садира вложила кинжал в ножны, затем крепко взялась за тяжелую капсулу и потянула ее вниз. Джоджект попытался зацепиться за пористую поверхность стены своими когтистыми ногами, но вес капсулы, покрывавшей его голову и тело, был слишком велик. Тяжелая капсула медленно отделилась от стены, после чего Садире удалось спихнуть ее с выступа.
Неожиданно лапы Джоджекта метнулись в ее сторону. Они отчаянно молотили по воздуху в последней попытке стянуть и ее вниз. Спустя мгновение Джоджект соскользнул с выступа и исчез в темноте. Садира тяжело опустилась на выступ и стала прислушиваться к царапанью ног принца по стене пропасти.
Она не услышала ни всплеска, ни шума от удара о твердую поверхность.
Царапанье его ног по стене пропасти стихло задолго до того, как это должно было бы произойти. Таким образом, не было никакого свидетельства того, что он долетел до дна. Джоджект просто бесследно исчез.
Колдунья наклонилась и начала всматриваться в темноту бездны. В душе она слегка опасалась, что ее глазам может предстать Джоджект, карабкающийся вверх по стене, но она не увидела ничего, кроме кромешного мрака.
— Отличная работа, — раздался у нее над ухом голос Хайара. — Особенно впечатляет то, как ты разобралась с его охранниками.
Садира вскрикнула от неожиданности и едва не соскользнула с выступа вниз, но Хайар крепко схватил ее за плечо. Поднимая ее на ноги, он незаметно вытащил ее кинжал из ножен и приставил к ее пояснице:
— Давай-ка посмотрим, что ты хранишь в своем заплечном мешке.
Свободной рукой эльф снял мешок с плеча колдуньи, затем открыл его и вывалил все его содержимое на землю. Продолжая держать руку с кинжалом в том же положении, он слегка нагнулся и поднял с земли резной флакон, который был куплен Раин и Магнусом в квартале уличных певцов и музыкантов Ниобенэя. Флакон почему-то сразу привлек его внимание.
— А это что? — осведомился он. Поднеся флакон к лицу Садиры, он провел пальцами по вырезанным на нем музыкальным нотам. — Не в нем ли ты держишь яд, которым отравила нашего вождя?
— Нет, — ответила Садира. В данной ситуации правда была для нее единственным шансом, так как, вне всякого сомнения, ей никак не удастся ни убежать от эльфа, ни победить его в поединке один на один. — В нем находится противоядие.
— Моя собственная дочь! — завопил Фенеон. — И как только ты могла пойти на это?
Садира стояла на верху Расколотого камня, глядя сквозь зеленовато-коричневую дымку на багровый диск восходящего солнца. Руки ее были связаны за спиной. Рядом с ней стоял Хайар с обнаженным мечом, а Фенеон ходил взад-вперед перед ней. Все остальные члены клана Бродяг Песков собрались вокруг камня, наблюдая в угрюмом молчании за происходящим.
— Я должна добраться до башни Пристан, — сказала Садира, отвечая на вопрос отца.
— Ну конечно, все дело в башне! — закричал вождь. — Проклятой башне, в которой зарождаются и размножаются новые расы! И кто только может убедить тебя, что ты не найдешь там ничего, что позволило бы тебе бросить вызов Дракону? — Он презрительно покачал головой, затем указал на Магнуса. Даже если бы тебе невообразимо повезло и ты нашла бы это средство, смогла бы ты жить, став, например, такой, как он?
— Это уже не твоя забота, — ответила Садира. — Тебя же касается только то — или, скорее, должно касаться, — что я спасла тебя от рабства в обмен на обещание показать мне дорогу к башне Пристан.
— И когда тебе показалось, что Фенеон не горит желанием выполнить обещание, ты вступила в сговор с Раин, чтобы сделать ее вождем, подытожил Хайар.
Когда Садира ничего не ответила на обвинение, выдвинутое против нее Хайаром, Фенеон остановился перед ней.
— Так и было на самом деле? — спросил вождь, глядя ей прямо в глаза.
— У меня нет желания посвящать тебя во что бы то ни было, — резко ответила Садира, отворачиваясь от него.
Взбешенный вождь взял девушку за подбородок и повернул ее голову, чтобы видеть лицо.
— Расскажи честно, что произошло, — и тебе удастся дожить до посещения башни Пристан, — потребовал вождь. — Тебе помогала Раин, не так ли?
Садира снова ничего не ответила, и Фенеон, выйдя из себя, толкнул ее.
Колдунья упала, но не произнесла ни звука.
— Я так и думал, — сердито проговорил вождь, поворачиваясь к другой своей дочери. — Как ты могла? Садира для нас посторонняя, но ты-то настоящая Бродяга Песков.
Раин отрицательно покачала головой.
— Отец, я не делала… — начала было она оправдываться.
— Раин, нет смысла лгать, — прервала ее Садира, пытаясь подняться на ноги. — Наш отец отнюдь не дурак. Он сам сможет судить о том, что произошло. Если ты скажешь ему правду, может быть, это принесет хоть какую-то пользу всему клану.
Фенеон недоуменно взглянул на Садиру.
— Что ты мелешь? — только и нашелся он что сказать.
Садира посмотрела ему прямо в глаза.
— Ты сказал, что, если я все честно расскажу, я доживу до того момента, когда увижу башню Пристан. Я хочу теперь получить и от тебя честный ответ.
Сдержишь ли ты свое обещание или все окажется твоей обычной трепотней? невозмутимо спросила колдунья.
— Я обещаю сдержать слово, хотя ты пожалеешь об этом, — ответил вождь.
— Теперь я жду правдивого рассказа обо всем, что произошло.
Садира кивнула.
— Правда состоит в том, что ты больше не заслуживаешь того, чтобы оставаться вождем. Ты отнимаешь, а то и просто крадешь у членов клана то, что они зарабатывают. Ты относишься к своим воинам, как к рабам. Ты разрешаешь споры и конфликты между ними, принимая за это взятки. Именно поэтому Раин и попросила меня отравить тебя. Между прочим, это была ее идея, а не моя. Рано или поздно кто-нибудь еще попытается сделать то же самое, что сделали мы. Исходя из интересов Бродяг Песков, я могу лишь пожелать им успеха, — пояснила она.
Фенеон внимательно выслушал ее. По его лицу нельзя было судить о том, какие чувства обуревали его в этот момент. Помолчав секунду-другую, он повернулся к Раин и спокойно спросил:
