— А вот теперь Роберту пошли. Название придумал?
— Пока нет. Думаю.
— Думай. Думай-думай. С этим делом торопиться нельзя. Название — это штука серьёзная. Полдела, можно сказать. — Я достал сигареты, прикурил, после чего вытащил две упаковки с Зёрнами Света и выставил на стойку. — Занычь. Воронцов зайдёт, отдай ему. Лады?
Кеша кивнул:
— Не вопрос, Егор.
И быстро смахнул баночки из-под поливитаминов куда-то под стойку.
Настала пора переходить к главному. Я допил коктейль, пододвинул к себе пепельницу, достал сигареты и сказал:
— Вот ещё чего, Кеша, хотел у тебя спросить…
Тут к стойке, вихляя бёдрами, подошла кошмарно раскрашенная лярва, и я осёкся. Лярва заказала Кеше «отвёртку», развернулась ко мне и подмигнула:
— Не желаешь расслабится, дракон?
Я в ответ только поморщился.
— Сволочь, — ощерилась лярва.
— Шагай, — огрызнулся я.
Лярва фыркнула и, подхватив выданный бокал, отвалила.
— Как по мне, так эти твари хуже диких, — кивнул я в её сторону. — Всех бы до одной отправил домой, в Запредельное.
На что Кеша справедливо заметил:
— Пока есть спрос, предложение не иссякнет.
— Это точно, — не стал грешить я против истины. Вытащил из пачки сигарету, закурил и наконец-то спросил о том, ради чего пришёл: — Вчера видел тут горбатого карлика, не знаешь кто он и откуда?
Подумав секунду, Кеша качнул головой:
— Чего, Егор, не знаю, того не знаю. Одно скажу: дядька не из местных. Первый раз нарисовался недели две назад, потом ещё несколько раз заходил. И вчера вот. Ведёт себя тихо, расплачивается аккуратно. И всё у него по накатанной программе: солянку похлебает, гуляша с чечевицей откушает, двести грамм анисовой закинет и идёт себе. Когда бы не внешность приметная, чёрта два я бы его запомнил.
— А он тут с кем-нибудь встречался?
— Да нет, вроде… Хотя… — Кеша задумался. — А, знаешь, Егор, было. На встречу не тянет, но было. Адлер к нему как-то раз подсаживался. На минуту, не больше.
— А сегодня появлялся?
— Горбатый?
— Ну да.
— Нет, сегодня нет.
Информация, которую мне выдал Крепыш, была не ахти какой, но кое-что существенного в ней имелось. Во всяком случае, на одну мысль она меня точно натолкнула.
— Слушай, Кеша, — попросил я, — телефоном не угостишь? Позвонить срочно нужно, а мой умер.
— Не вопрос, — кивнул бармен и в следующий миг протянул трубу.
Я отошёл в сторону, набрал номер Воронцова, и когда тот отозвался, бодро сказал:
— Майор, привет.
— Чего-то ты, дракон, зачастил, — удивился вампир.
— Надоел?
— Потерплю. Чего хотел?
— Кешу Зёрнами я уже зарядил, не забудь забрать. Это, во-первых. А во-вторых… Про мои проблемы с дикими слышал?
— Не на Марсе живу.
— И что мыслишь?
— Что мыслю? — Воронцов помолчал. — А то и мыслю, что не твоих это рук дело. Не ты чудиков порезал. Не твой почерк. Или я, дракон, ошибаюсь?
— Нет, майор, всё правильно. Я не при делах. Поэтому и хочу кое с кем объясниться. Скажи, как мне Урмана найти?
— Хороший вопрос. Только прозвучал он не по адресу.
— Неужели не знаешь где его логово?
— Почему, не знаю? Знаю. Но не скажу.
Хмыкнув упрекающее, я стал давить на совесть:
— Вампирскую омерту нарушать не хочешь?
— Типа того, — ничуть не смутившись, ответил Воронцов.
— Зря ты так.
— А у меня есть выбор?
— Выбор, майор, всегда есть. И ты об этом знаешь не хуже меня.
— Ну, считай тогда, что вот такой вот я выбор и сделал.
— Значит, не скажешь? — предпринял я последнюю попытку.
Воронцов был непреклонен:
— Нет, не скажу.
— Ну тогда, извините, господин майор, — сказал я, чувствуя, что вот-вот сорвусь. — Не смею больше беспокоить.
Собрался на жать на красную кнопку, но не успел.
— Подожди, — сказал Воронцов, — не отключайся. И не психуй ради Силы. Послушай, что скажу. Логово не открою, и не проси, это дело такое, знаешь, тонкое. В чужой дом приглашения раздавать не уполномочен. А вот на одну их ночную нычку наколочку дам. Не велика тайна. Всё равно через полчаса от кого-нибудь узнаешь. За бабки. Так уж лучше от меня за приятельский так. Короче, на Дзержинского заброшенный дом стоит, номер не то двенадцать, не то четырнадцать. Увидишь, сам поймёшь, какой именно. По виду — бомжатник бомжатником. Дикие эту норку давно облюбовали. Трутся там, когда на Голод конкретно высаживаются, и там же отходят после охоты. Есть и другие адреса, но этот самый тёплый. Ты меня понял, дракон?
— Спасибо, — только и сумел сказать я.
— На здоровье, — усмехнулся на том конце Воронцов. — Но только ты там поаккуратней, дракон. Дикие, они, сам знаешь…
— Дикие, — подхватил я.
— Во-во, — хмыкнул Воронцов и отключился.
Прежде чем вернуть телефон, я, пользуясь случаем, позвонил ещё идомой.
— Где пропал? — сразу накинулся на меня Ашгарр. — Звоню-звоню, и всё мимо.
— Батарея села, — объяснил я. — А чего звонил? Случилось что?
— Случилось. Принцесса наша загрустила. Похоже, худо ей.
— Худо или худо-худо?
— Пока только худо.
— Ладно, сейчас подъеду.
— Хорошо. Как у нас там в целом? Дело двигается?
— Кое-что проясняется, но это не по телефону. А на «хонду» серебристую ты не зря грешил.
— Нарисовались?
— Нарисовались.
— И что?
— Если коротко, то оторвался, а подробности — письмом. Жди.
Возвращая телефон Кеше, я спросил у него:
— Не помнишь, в каком фильме вслед за тем, как в кадре появлялись апельсины, случалась очередная смерть?
— В первом «Крёстном отце», — чуть подумав, выдал справку бармен. — А что?
— Да так, ничего. Просто видел недавно, как одна провидица швырнула апельсины на асфальт.
— Это ничего не значит, Егор. Апельсин штука круглая, оранжевая, сладкая — это факты. Всё остальное — иллюзия.
— Говоришь, иллюзия? А почему тогда именно этот плод назвали яблоком греха.
— Потому что глупцы, — отрезал умный бармен. — Лучше бы назвали яблоком прозрения, было бы точней.
Я ничего ему на это не сказал, расплатился щедро, попрощался и пошёл. Сделал три шага от стойки, замер и оглянулся.
— Что? — спросил Кеша.
— Коктейль…
Не находя нужных слов, я сделал некий жест рукой, который должен был означать, что с напитком было что-то не так. Как ни странно Кеша меня понял, улыбнулся и сказал:
— Извини, но я добавил в томатный сок листок базилика. А что, плохо?
Я потряс большим пальцем и пошёл на выход, уже больше не оглядываясь.
