И как–то это всё так обыденно прозвучало. Без чувств. И… не произнес он, что любит, или что я хотя бы ему нравлюсь.
— П-почему ты выбрал меня? — я сдержалась и не заплакала от нахлынувшей обиды. Мы ещё не договорили. И если что — я поплачу одна вдалеке от чужих глаз, от его глаз, в своей комнате.
— Ты добрая, искренняя, честная, отзывчивая. Ты наглядно мне показала, что любишь детей и тебе действительно нравится о них заботиться. Ты беспокоишься о них.
— По этой причине ты и оставил их на наше с Шантаэром попечение, никуда не отправил и не приглашал учителей?
— Верно. Я должен был убедиться в твоем отношении к детям. И должен был научить Таэра ответственности.
— Почему для тебя так важно отношение к детям?
— Ты ведь помнишь мой рассказ о моем детстве, и где я рос? — я утвердительно кивнула. — Так вот, тогда, ещё будучи маленьким, я мечтал о большой семье, хотел, чтобы у меня были родители, которые бы заботились обо мне. Я давно вырос, но то желание, потаенное, осталось глубоко внутри меня. И я решил, что у моих детей будет любящая мать. Та, что не предаст, не изменит мне и будет охранять покой детей, одаривая их вниманием и заботой. Чтобы у них было счастливое детство, и они в отличие от меня знали, что значат слова: детство, родители и любовь.
— Но ты ведь не веришь в любовь… — мой голос опустился до шепота.
— Не верю. И искренне считаю это чувство лишним, бессмысленным и глупым. Но дети… они в него верят. Когда–то верил и я, что оно существует, пока не вырос и не понял, как на самом деле устроен этот мир.
— Значит ли это, — я до боли сжала кулаки, сминая тонкую ткань платья, — что ты… никого и никогда не полюбишь? И меня, хотя хочешь взять в жены.
— Я назвал тебя своей даэйрой, ты станешь моей женой, — он замолчал, будто собираясь с мыслями. — Да. Я не верю в любовь. Ведь я не знаю, что это такое. Но я верю в то, что мы встретились тогда не просто так…
— Я… поняла тебя, — прошептала, так и не услышав продолжение его фразы.
А моё сердце наполнилось холодом. Мао говорил мне правду, не врал, и за это можно было сказать большое спасибо. Вот только я так отчаянно желала услышать хоть какое–то выражение чувств ко мне: «Ты мне нравишься. Ты заставляешь биться моё сердце быстрее…» Да хоть что–то! Я даже уж и не говорю про: «Я тебя люблю». Правда — это, бесспорно, хорошо. Вот только эта самая правда не может согреть сердце и душу… И мы желаем быть порой обманутыми, чтобы стать хоть чуточку счастливее.
— Мао, — собравшись с мыслями, я задала ещё один вопрос: — а зачем ты хотел убить моего мужа?
— По законам моего мира ты всё ещё была замужем. Я должен был вызвать его на ритуальный поединок и убить. Мои дети не должны были родиться… как я. Но ты попросила за него. И поняв, что ты мне не простишь его смерть, я отнял его воспоминания о тебе, не запечатал, как твои, а стер, и уничтожил то, что ты подарила ему на церемонии, давая согласие… Я хотел уничтожить его. Даже если бы ты возненавидела меня и проклинала до конца дней. Успокоиться я смог, только убедив себя, в том, что с ним была не совсем ты. Во время перемещения твоё физическое тело кардинально изменилось. Если говорить простым языком, понятным для тебя, ты переродилась в абсолютно новом теле. И именно это стало решающим фактором для того, чтобы сохранить его никчемную жизнь.
Вспомнив почему–то слова Императора про девственность, я сразу поняла, откуда «ноги растут», и о чем тогда Волк говорил, и что Мао пытается объяснить. Вот те раз — я опять девственница. Интересно, а мне радоваться или плакать по этому поводу? В прошлый раз было не очень приятно от нее избавляться, если так подумать.
— А какие воспоминания ты запечатал, и почему ты это сделал? — мои вопросы подходили к концу, вот только ясности и радости это не добавляло.
— У меня много врагов, Лиэна. Очень много. Узнай кто–то раньше времени, что ты моя избранная, тебя бы попытались похитить, уничтожить, подчинить или манипулировать. До того, как я представил бы тебя, никто не должен был знать о том, что ты моя даэйра. Даже догадываться. Это было сделано только ради твоей же безопасности. Ведь, как ты уже могла понять, в этой жизни может произойти всякое. Ты могла попасть к моим врагам при телепортации. Нас могли разделить. Ну и те воспоминания были на тот момент, скажем так, лишними для тебя.
— Ты вернешь их мне?
— Конечно, — кивнув, он тут же подошел ко мне и, положив руку на лоб, попросил: — Закрой глаза, так будет легче. Хоть и не так много я запечатал, но всё же…
И яркая вспышка словно озарила мой мозг.
Вот я пристаю к Маору с грязными домогательствами. Вот я платье надела — пытаюсь его соблазнить. И мы уже сидим с ним в полнейшей темноте рядом, наши пальцы сплетены, и я понимаю, что люблю этого мужчину, а он называет меня даэйрой, говорит, что я его избранная…
Да, воспоминаний было немного. И я даже не знала, радоваться ли мне, что я всё это узнала, или же стоит попросить его сделать так, чтобы я опять забыла о том позоре. Наверное, я бы попросила, если бы не те самые воспоминания «из мрака». Они были невероятно ценны. Когда я осознала, что не просто хочу этого мужчину, желаю обладать им, чтобы он меня любил… Нет. Тогда эта вся шелуха отпала. И я узрела в себе яркое, кристально чистое, как алмаз под лампой ювелира, чувство. Настоящую любовь.
Мао, пока я приходила в себя, опять сел на стол и, сложив руки на груди, скрестив ноги, спокойно ждал, когда я снова буду в состоянии продолжить беседу.
— Я, перед тем, как мы отправились на Землю, случайно услышала ваш разговор с Таэром. Он говорил о том, что кто–то о чем–то вправе знать, и считает, что ты поступаешь несправедливо. А ты говорил…
— Что я всегда поступаю только так, как считаю нужным, и как я считаю правильным. Да, Лиэна. Разговор был о тебе. Таэр считал, что я должен был тебе рассказать о том, кто ты для меня, и не мучить неизвестностью. Я же, как тебе уже объяснил, опасался за твою жизнь.
— Но ведь мы были на Земле, там–то ты кого опасался?!
— Никого. Я и здесь никого не опасаюсь, Лиэна. Я опасаюсь за твою жизнь. А сохранить её тебе я могу, только полностью сделав своей. И мне пришлось выжидать. Но вчера, во время боя, твои каналы укрепились настолько, что я могу тебя представить своей невестой и закончить ритуал. Поэтому я сейчас с тобой спокойно беседую обо всём. Зная, что таиться больше нет смысла. Всё совсем скоро станет явным. А я буду всегда подле тебя.
— А… — холод с сердца распространился по всему телу, и меня начало знобить. Я даже обхватила свои плечи руками, в попытке хоть немного согреться, вот только это не помогало. — А если я не соглашусь…
— С чем?
— Выйти за тебя замуж, — слова давались с таким трудом, что меня затрясло ещё сильнее.
— Ты уже согласилась, Лиэна, — не терпящим возражений тоном возразил Маору. И опять там было лишь спокойное равнодушие…
Вот и приплыли. Хочешь, не хочешь. Любишь, не любишь. Какая разница? Кого интересует твое мнение? Главное, что детей нарожаешь и любить их будешь. А, ну и, конечно, Мао–то знает, что я его люблю до безумия. Он–то копался в моих мыслях и ему всё уже прекрасно известно обо мне… А я знаю только то, что он не верит в любовь, он сам мне об этом говорил. И даэйра эта, как я поняла, означает лишь избранница, ну вроде как та, что станет женой. А так красиво звучало его первое пояснение: «избранная сердцем и душой». Но всё оказалось куда более прозаичнее.
