рога.
– Слушай, Саня, а они, по-моему, меньше становятся?
– Конечно, время же назад течет… – машинально ответил я. – Эй, красавица, какие еще маленькие люди?
– Бредит.
– Обыкновенно,– нагло ухмыльнулся я. Мне уже было наплевать, гномы там великаны, гомики вонючие, какая разница, не с ума съедем, так от голода окочуримся. Большое дело! Жрать захотелось неимоверно.
Капитан странно на меня посмотрел, но ничего не сказал.
Я решил подобраться к этой теплой компании оракулов поближе и подобрался. При этом я разглядел девушку внимательнее. Определенно она мне кого-то напоминала.
Наконец веки ее дрогнули и глаза открылись. Она всматривалась в меня. Ее губы зашевелились.
– Мсье… Же не ма паси жюр,– и еще там чего-то не по нашему. Француженка что ли? Наконец-то.
А потом по нашему, да так отчетливо:
–Значит, я мертва…
Еще одна мертвечина затесалась в наш отряд.
После этих странных слов глаза снова закрылись, и я смог перемигнуться с капитаном, который сокрушенно покачал головой и снова стал брызгать на нашу незнакомку водой.
– И чего это было?
– А какая разница,– капитан продолжил свои старания.
– Ты ей искусственное дыхание сделай, рот в рот… Вас же учили. Чего она там прокашляла.
Капитан промолчал выразительно. Потом сказал:
– Похоже она ретранслятор…
– Ага, радистка Кэт, Кэп и дядя Саня… Хорошая компания против толпы оживших мертвяков во главе с примаханым рабовладельцем. Что я тут с вами делаю?
Капитан поморщился:
– Слышь, дядя Саня, мы, наверное, так сделаем, сейчас приведем эту красавицу в порядок, и пойдем за ним следом.
– За кем. За Жрецом?
– Ага. За ним родимым. Он нам дорогу хорошую расчистил со своим войском, а потом определимся на месте. Может чего придумаем. Тут, похоже, дела серьезные завертелись, не знаю как там с человечеством, а нам похоже Они… – он сделал многозначительную паузу,– дают шанс. И ей тоже.
– В смысле?
Он подмигнул:
– На возвращение. В смысле поживем еще…
И потом добавил непонятное:
– Обманул бомжара…
Я немного опешил:
– Какой еще бомжара?
– Да есть тут один неподалеку,– загадочно ответил Коновал.
Понятно, с бомжами жить, по бомжьи пить. На всякий случай я понюхал воду. Да вроде нормальная!
х х х
Я пущенная стрела,
и нет зла в моем сердце, но
кто-то должен будет упасть
все равно…
пикник
Потом началось. Даже не знаю, как и сказать-то. Рассмотрел я девушку-то. Ох, рассмотрел. Глядел и верил и не верил. Она, блин и не она… Ничего не понимаю, как говорит один…
Короче, когда она пришла в себя, я просто сказал:
– Привет…
Она глядела на меня своими удивительными глазами и явно была немного не здесь. Капитан, очевидно, тоже смотрел на нас и тоже ничего не понимал.
А потом, потом она почему-то произнесла по отношению ко мне улыбаясь, странные слова:
– Мсье, виконт?
«Ага, все-таки парлеву Франсе. Как говориться, первое впечатление самое верное. Как там у них?..» Я тщетно пытался вспомнить что-нибудь на языке Флобера.
– Граф?
Это уже к капитану, ага с повышеньицем…
Я не нашел ничего лучшего чем радостно закивать в ответ. Крновалов меня не поддержал, ну и ладно, ну и пускай!
Она протянула ко мне губы и снова потеряла сознание. Очень приятно. На самом интересном месте.
– Теперь туда, – махнул рукой во тьму капитан.
– Куда туда?
– К центру земли, согласно инструкции. По черной спирали.
Никой спирали я не видел, но поверил наслово.
Взяли, понесли. Вскоре нашелся боковой коридор с пружинящим потоком воздуха. Нас понесло. Я так понял, что это и была пресловутая Великая спираль Логарифма.
Я аж замерз от этих косинусов. В голове было пусто и особенно ясно. Причем ясно было то, что капец уже скоро, это немного утешало. Я держал девушку и думал:
« Господи! Тебя-то как сюда занесло…»
Это было в городе, городе Маргадоне… Только там и нигде иначе, потому что на самом деле не было ни Маргадона, ни этой девушки, ни меня и вообще ничего. И все эти тысячи и тысячи лет развития нашей дебильной цивилизации, на самом деле, сон в летнюю ночь. Не более. Это настолько верно, насколько верно, все, что происходит только в моей голове. А там известно, что происходит…
«Буря матом всех покроет, жопой хитрою крутя…»
Вот-вот и я о том же, да уж прям по Достоевскому: « Идиот, идиот в кубе и идиот возвращается».
Три серии за один сеанс, эх ангел, ангел… Нечего сказать выбрал ты себе помошничка, как она меня назвала? Виконт? Красиво. Как это в анекдоте…
«А как, по-вашему, будет жопа?»
«Дупа!»
«Тоже красиво…»
… Потом мы попали в комнату, где шел снег. Только снег этот был необычный, он не таял. Наверное, это была небесная мана, но рогатый графс-капитан сказал, что это Семена жизни.
Семена так семена, делать нечего. На всякий случай я набил ими карманы под завязку, авось пригодятся. Капитан подумал и сделал тоже самое. Девушка наша меж тем оживала, и мы сделали привал.
Я все силился вспомнить ее, рассматривая лицо, и не мог. Что-то мешало. Что-то неуловимое. А она меж тем обвела нас глазищами и отодвинулась подальше. Представляю какими мы выглядели в ее глазах. Рогатый капитан и безумный оборванец. Я еще пожалел, что Карлыча нет с нами для комплекта.
«У вас в руках полная колода идиотов! Поздравляем, вы угадали ключевое слово, ваш выигрыш составил…»
– А где виконт?– теперь спросила она. По-русски.
– Я за него,– поклонился я.
– Ага…– сказала она и стала искать глазами, куда бы от нас смыться. Что ж я ее прекрасно понимаю, сами, знаете ли…
Чтобы как-то сгладить неловкость я произнес:
– В 1988 году австралийский профессор Майерс с помощниками производил раскопки на болоте.
Все слушали включая Коновалова. Слушал даже одиноко лежащий череп. Я воодушевился и продолжил:
– В раскопке найдены останки сидевшего на коне рыцаря. Благодаря консервирующим свойствам торфа, всадник и конь хорошо сохранились. Судя по доспехам, всадник был членом Ливонского ордена, а в его кошельке были обнаружены три золотых венгерских дуката отчеканенных 1326 годом. Все это происходило на острове Пасхи.
Помолчали. Понятно.
Потом девушка тихо спросила:
– А вы кто?
Я облегченно вздохнул, кажется, начинался конструктивный диалог.
– А вы… То есть ладно. Какая разница. Расскажем?
Капитан пожал плечами и я начал наш рассказ, вкратце, но предельно честно и откровенно, я даже не грузил девушку своими глупостями, почти. Коновалов только пару раз поморщился и все. Воин Ислама, блин…
Потом начала рассказывать она.
Звали ее Вера. Одинцова, она к
