нам сюда прямо из шестнадцатого или семнадцатого века попала, виконты там какие-то, короче че попало, а родом из нашего двадцать первого. Завербована ангелами. Вроде на нашей стороне. Мертвая или живая непонятно. Когда узнала про краткую историю капитана Коновалова ее поежило всю, и она сделала вывод:
« Значит, и я тогда умерла…»
Неплохо для молодой четырехсотлетней женщины.
А собственно, какая к херам разница в нашей-то ситуации? Одно непонятно, зачем девушку такими кругами водить? Все-таки слабый пол.
Так нас стало трое. Капитан констатировал:
– Вот и все в сборе.
Так и есть, аккурат как на фото. Значит пора. Что там у нас по плану? Залы Аменти? Аменти так Аменти… Но сначала нулевая точка.
х х х
Whether is nobler in the mind to suffer
The slings and arrows of outrageous fortune,
Or to take arms against a sea of troubles,
And by opposing end them?
Как говорится: « Ту дай, ту слип, ноу мо…
В. Шекспир
Мы шли и шли, и не было конца пути нашему. Громадные залы сменялись глухими коморками и тогда приходилось возвращаться. Но мы все равно шли. Ложиться на пол и умирать, как-то явно не хотелось. Мне так точно, а капитану и Вере, похоже, уже надоело. Убийцы шли по нашему следу, и мы это чувствовали. Несмотря на то, что они ориентировались в этих пещерах получше нашего, нападать они не спешили.
Потом за стеной явственно послышался топот копыт, конское ржание и бряцанье железа.
– Жрец? – спросил Коновалов.
Я ответил в рифму.
– Будьте здесь я на разведку, – произнес наш благородный мачо рогатой наружности, и взяв на перевес свой пруток пошел вперед, но не успел сделать и шага, как из-за угла на нас вывалился громадный всадник в плаще.
С его конем, обмотанным какой-то тряпкой Коновалов столкнулся, считай, лоб в лоб. Как он его на рога не поднял, я не знаю. Вера инстинктивно рванулась ко мне, я обнял ее, и мы свалились в тень.
Всадник встал, как вкопанный и что-то рявкнул на непонятном языке. Капитан ответил.
«Во дает!»
Потом они еще обменялись парой предложений на этом языке, негромко и мы увидели как рыцарь, а был он наряжен в железо, и имел при ближайшем рассмотрении щит и меч, слез с коня и подошел к капитану вплотную.
Это длилось несколько мгновений, я на всякий случай вцепился в какой-то кирпич, но вмешательство Маношина не понадобилось. Так же стремительно, рыцарь вновь очутился на лошади, отсалютовал капитану и поворотив коня скрылся за поворотом.
Капитан подошел к нам и сказал:
– Отбой… – лицо его было бледным и растерянным.
– Кто это?– спросили мы одновременно.
Коновал хмыкнул, как-то застенчиво, что ли.
– Надеюсь, что друзья. Они задержат войско жреца.
– Они?
– Они. У него тут отряд, неподалеку.
– Заблудились?
– Ага, во времени. Вроде нас.
– Кто они?
Капитан почесал прутком спину.
– Да это… Не знаю как и сказать. Прикинь Санька,– он выдохнул, как после ста грамм,– У меня такое чувство, что я сам себя встретил…
Ну дела!
Потопали дальше. Тоннель плавненько расширился, и снова мы увидели помещение, из которого вели три выхода.
Направо пойдешь коня потеряешь… Или поимеешь…Нет не то… Блин. Впрочем, плевать, я закрыл глаза настраиваясь. Чушь всякая в голову лезет и все. Мои спутники молчали, и я чувствовал, что они смотрят на меня. Похоже, помощи от них ждать не приходится. Так спокойно, на себя я уже наплевал, это хорошо, нет, наверное, это не есть хорошо. Но чего уж теперь. Боржом пить поздно. Также как «Чаклун» и « Блэк Джек», и даже « Козацький напий» и такое пивал, было. Все Маношин отпивался, в смысле отпился, тьфу, опять бредятина, похоже не настроиться мне. Чего ж делать-то?
Тут, почему-то, капитан подал голос:
– Не выйдет у него ничего…
«Это у меня-то?»
Задело. Я дал отмашку, типа не лезь.
– Придется мне…
« Ага, щас…»
– Тихо,– сказал я вслух,– тихонечко…
– Время…– напомнил вредный капитанишка.
Я смолчал. Сам, мол, знаю. Потекли секунды, я попытался сосредоточиться на образах плывущих мимо меня, мимо, мимо, опять мимо… В голову шибанула песенка про «пули летят пули…» Хрен с ним, пусть будут пули, я представил их, в полете, как они вылетают из черного ствола, который… Стоп. Трассер ударил влево, почему влево? Неужели!
Кстати или нет, но один мой предок Маношин был кочегаром у самого Бирюлева на корабле «Посадник», того, что в Японию ходил. В достославном 1861 году и на Цусимские острова. Когда Россия на Тсу-Симе, как ее тогда называли, пыталась колонию создать.
– Туда,– сообщил я негромко, с достоинством, указывая на левый вход. Вредная Одинцова заглянула в мои открывшиеся глаза.
«Ну и чего мы там забыли?» Проверяет что ли? Сама не знает чего хочет. И этот киллер недорезанный туда же… Ох уж мне эти вооруженные силы.
Я сделал шажок по направлению к…
– Саша,– это Одинцова конечно.– Ты если что…
Я дернул головой неопределенно.
– Ладно, чего уж там. Разберемся.
И смело шагнул навстречу пасти входа…
х х х
Был у нас Лазарь
охотник на птиц
щупал он только
дородных девиц…
написано в пирамиде Хеопса за три минуты до описываемых событий. Автор известен.
В записи проекта помогали:
Муза – Вера Одинцова
Азум – капитан Коновалов.
«Ой, Вань, гляди какие карлики»,– вспомнились слова незабвенной песни. И впрямь множество карликов наполняло эту нишу. Хотя нишей неожиданно открывшееся пространство назвать можно было с огромной натяжкой. Скорее это была Зала. Именно так Зала, с большой буквы. И тем не менее это был еще не Тот Зал…
Это была гигантская подземная площадь. Вымощенная то ли бутом, то ли еще каким минералом. Я не специалист, потому умничать не буду.
Очередные фокусы с искривлением пространства меня не напугали, это давно уже было в порядке вещей. Просто было прикольно и хотелось спросить:
«Откуда вы граждане в таком количестве?»
Но я не спросил и, наверное, правильно. Тем более что граждане были заняты делом и к тому же выглядели достаточно угрожающе.
А собственно кого еще здесь можно было встретить?
У граждан невысокого роста явно шел какой-то процесс. Суть его была мне непонятно, но видимо что-то грандиозное. Нет, это не «миллиард китайцев в шелковых трусах, съезжающих по наклонному эбонитовому желобу», но это было тоже весьма грандиозное зрелище. И пахло тут не потом, а серьезной энергией. Словно гигантский шевелящийся муравейник пробуждался ото сна. Вся эта
