Норберту.
Истерд стиснула зубы. Монаха не должно быть в замке! Она знала, что Норберта сделали наставником, и он перебрался в Святилище Нижнего города.
Веззам прижал Истерд спиной к стене.
— Брат Норберт? — Громким шепотом спросил он. — Что вы здесь делаете?
— Хотел навестить нашу узницу. — Огонек приблизился. — Хотел предупредить, что завтра церковь вызовет ее на допрос. А вы почему не внизу, мастер Веззам?
Норберт поднес свечу ближе и охнул.
— Что вы…
— Проклятье.
Веззам оттолкнул Истерд с такой силой, что она едва не влетела в противоположную стену. Больно приложилась плечом — плащ не смягчил удара, пискнула от негодования. Норберт уронил свечу, и та потухла. Дальше Истерд видела только странную и быструю пляску теней: шорох, шарканье, глухой звук удара. Кто-то из них двоих охнул — Истерд надеялась, что не Веззам. Что-то большое врезалось в стену и сползло вниз, на каменный пол.
— Дерьмо, — шепнул Веззам.
— Ты убил его?
— Надеюсь. Я старался.
Веззам потащил ее за собой. Истерд пару раз оглянулась, пытаясь понять, был ли жив Норберт. Ваграниец дернул ее за руку.
— Забудь про него.
Они торопливо спустились по лестнице. Истерд на миг замерла, когда глаза прорезал яркий свет масляных ламп. После темноты коридора на втором этаже даже такой свет выжигал глаза. Веззам молча подтолкнул ее в проход, что освещался лучше. Они миновали развилку, по запаху Истерд определила, что недалеко была кухня. Веззам натянул капюшон плаща ниже и, крепко держа женщину за руку, быстро прошагал к выходу. Дверной проем зиял тьмой, кроме замковой стены она увидела кусок неба. Еще на шаг ближе к свободе.
Едва они вышли на воздух, ваграниец толкнул Истерд к стене, в тень навеса. Несколько мальчишек-заморышей скоблили посуду, греясь у костра возле господского дома. Занятые разговором, они не обратили внимания на беглецов.
— Видишь тот сарай с дровами? — Веззам показал на постройку у стены. Истерд кивнула. — Иди к бочке, забирайся на крышу. Я следом.
Она торопливо перебежала двор, поняв замысел Первого. Веззам сказал что-то мальчишкам, бросил на землю монету — она услышала звон — и те ретировались. Костры для солдат разожгли ближе к воротам, чтобы люди пореже шастали в сторону господского дома. Истерд заметила, что песни прекратились. Многие заснули прямо на лавках. Кто-то позабыл снять мясо с вертела, и теперь по всему двору воняло паленым.
— Быстрее, лезь! — скомандовал Веззам.
Истерд вскарабкалась на бочку, ухватившись за угол сарая. Подтянулась, перенесла одну ногу на крышу, схватилась крепче и, кряхтя, подтянула вторую ногу. Отползла дальше по крыше, давая Веззаму место. Ваграниец забрался куда легче и изящнее нее — все же силы у него в руках было куда больше.
Они припали к крыше и оглядели двор. Веззам перекатился к краю крыши, пошуровал в соломе и вытащил смотанную веревку.
— Спускайся первой, старайся не биться о стену.
Истерд выглянула вниз. Под стеной на узкой тропе их ждали две лошади.
— Больше никого? Только мы?
— Быстрее, — поторопил он. — Вино пили не все. Меня хватятся.
Истерд быстро размотала веревку, подползла к самому краю сарая, бросила льняной канат вниз и, перебравшись на стену, схватилась за него, стараясь сползать как можно медленнее — грубое волокно обожгло трением ладони.
Приземление вышло неуклюжим: она слишком рано отпустила веревку и шумно бухнулась на землю. Ушибла бок, но стиснула зубы. Пока Веззам спускался, она подошла к лошадям. К седлу каждой было приторочено по мешку и лежаку.
— Твоя серая, — сказал ваграниец. — Сейчас не гони, тропа узкая. Как только выедем на дорогу, скачи во весь опор. В поле будем как на ладони. Нужно добраться до леса.
— Поняла.
Истерд забралась на лошадь. Послушная, тихая. Видимо, Веззам позаботился и об этом.
— Зачем ты все-таки мне помог? — спросила она. — Только честно.
— Ты мне кое-кого напоминаешь, — ответил ваграниец и легонько ударил пятками по бокам коня.
* * *
Вала подняли из постели еще до рассвета.
— Что все-таки случилось? — Недовольная Кати подала ему сапоги и помогла быстро одеться.
— Не знаю. Не сказали.
— Ты надолго?
— Не знаю, — отозвался наемник. — Если все совсем скверно, пришлю весточку.
Утро выдалось промозглым, и по дороге к замку Вал здорово пожалел, что не захватил плащ. У ворот его встретил растерянный, но очень раздосадованный Мик Шварценберг.
— Ко мне! — рявкнул он, едва завидев Вала. — Быстро.
Валериано спорить не стал. Видел по лицам солдатни, что случилось нечто поистине странное.
— Что стряслось-то? — спросил Вал, оказавшись в тесной комнатенке Шварценберга.
— Жопа! — Мик развел руки в стороны, демонстрируя масштаб. — Вот такая! Граувер меня повесит!
— Давай по порядку. И при чем здесь я?
Мик грузно опустился на лавку, достал из ящика бутыль хреновухи, молча налил в глиняный стакан и опрокинул его разом.
— Святошу Норберта убили. Истерд-рундка сбежала. И Веззам пропал. Все за одну ночь.
Вал присвистнул.
— Дела… Ну, на Веззама точно не похоже.
— Ты меня прости, Валериано, но похоже, что наш с тобой друг — тот еще жопошник и предатель. Он же крутился вокруг рундки в последнее время, драться учил. Потом вашей «Сотне» поручили ее охранять.
— И на что ты намекаешь?
— На то, что только он мог помочь бабе бежать.
Вал нахмурился, перебирая в памяти события последних дней.
— По Веззаму никогда не скажешь, чего он задумал, — наконец ответил Вал. — Но Истерд точно не могла бежать сама. Кто-то еще пропал?
— Нет, только эти двое. Святошу нашли мертвым недалеко от покоев узницы. На служьем ходу. — Шварценберг налил еще стакан. — Кто еще мог ей помочь?
— Не знаю.
— То-то и оно! С меня три шкуры спустят, потом повесят и еще раз спустят, — Мик стало привалился к стене. — Ты должен мне помочь. Снаряжай погоню. Идти этой бабе некуда, кроме как на север. Домой она поскачет.
— Справедливо. Но из меня не лучший предводитель погони.
— Хорош заливать, а? — взревел Мик. — Знаю я, на что ты годен.
— «Сотня» служит королеве Рейнхильде. Если отдашь приказ от ее имени, парни поедут.
Шварценберг подался ближе и ткнул пальцем в Вала.
— Приказ, считай, отдан. И ты их поведешь, Валериано. Знаешь, почему?
Наемник устало вздохнул.
— Догадываюсь.
— Потому что у тебя в Эллисдоре семья, и тебе есть что терять. Без обид, Вал. Если даже Веззам таким мудаком оказался, то верить я никому из вашего брата не могу. А на тебя хоть управа есть. Головой отвечаешь.
— Понял.
— И чтоб без глупостей. Твои парни теперь все мне должны.
— Предупреждаю, тебе вряд ли понравится то, что ты увидишь.
