«Да пропади оно всё пропадом. В конце концов не малолетку укладываю. Взрослая женщина, сама знает, чего хочет».
Плюнув на все условности и моральные терзания, Вадим молча обнял девушку за плечи и, отсалютовав Рольфу кружкой, залпом выпил вино. Словно не веря своему счастью, Мгалата замерла у него под рукой, положив голову ему на плечо и тихо млея от удовольствия.
В объявленный её новым хозяином поход Налунга отправилась с неожиданным для себя удовольствием. Что-то подсказывало ей, что для неё это будет не просто поход, а что-то такое, что сильно переменит её жизнь. Спустя три седмицы король приказал начать сборы, и дворец забурлил, как забытый на огне котелок.
За всем этим переполохом про неё как будто забыли, чем Налунга и не преминула воспользоваться, чтобы осторожно сойтись со слугами и как следует разобраться в хитросплетении местной иерархии. Но спустя ещё седмицу все её планы вдруг рухнули. По приказу короля в поход отправлялись не только придворные и слуги, но также жёны, фрейлины и рабы, чтобы обслуживать всю эту толпу.
Переправа через пролив прошла успешно, и воодушевлённый этим король приказал разбить лагерь, чтобы отметить это событие. Глядя на него, Налунга то и дело приходила к выводу, что с головой у этого человека не всё в порядке. Не понаслышке зная, что такое охота на рабов, Налунга никак не могла смириться с таким нарушением всех правил. Но её мнения никто не спрашивал.
Проведя четыре дня в обустроенном лагере за вином и развлечениями, король наконец вырвался из пьяного угара и приказал собираться. Лагерь свернули, и огромный выезд двинулся дальше. Из разговоров слуг Налунга поняла, что король не так глуп, как показалось ей вначале. Оказалось, жители острова вскоре должны были собраться на какой-то праздник.
Королевским солдатам оставалось только выяснить, в какой именно деревне. Как они это узнали, Налунга так и не поняла, но вскоре среди ночи король отдал приказ, и вся сотня во главе с несколькими офицерами, развернувшись цепью, двинулась к располагавшейся у леса деревне. Поднявшись в своей телеге во весь рост, Налунга пыталась рассмотреть, что там происходит, но жители, танцуя, скрылись за домами.
Позволив солдатам отойти на пару сотен шагов, король приказал своим придворным быть готовыми поддержать пехоту, и обоз медленно покатил к деревне. Через некоторое время сотня втянулась в проезд между домами, и ехавшие в обозе ясно расслышали звуки схватки. Удивлённо переглянувшись, придворные обнажили оружие и приготовились к бою.
Когда кавалькада выкатилась на деревенскую площадь, Налунга чуть не вскрикнула от удивления. С налетевшими на деревню солдатами сражались не только местные крестьяне, но и свирепые северные варвары. Этих людей, их боевой клич и огромные, остро отточенные секиры Налунга не могла забыть.
Придворные, пришпорив коней, попытались одним массированным ударом опрокинуть северян, но те, недолго думая, разбежались в стороны, чтобы тут же, сомкнувшись, ударить с флангов. Лязг оружия, крики боли, истошное ржание лошадей смешались в дикую какофонию звуков. Налунга улеглась на дно телеги, тихо молясь всем богам сразу, чтобы северяне не вздумали уничтожить обоз.
Словно в ответ на её молитвы на обоз налетели полтора десятка северян, в несколько мгновений уничтожив всех, кто пытался даже помыслить о сопротивлении. Больше Налунга ничего не видела. Лёжа на дне телеги, она мечтала только о том, чтобы всё это быстрее закончилось. Вскоре грохот боя сменился громкими голосами северян и визгом схваченных женщин.
Чуть приподнявшись, Налунга выглянула наружу и, убедившись, что драка кончилась, попыталась понять, кто теперь будет её новым хозяином. Каково же было её удивление, когда в свете факелов она вдруг поняла, что победившие северяне — это экипаж ограбившего её дворец корабля. Чувствуя, как сердце провалилось куда-то вниз, она медленно поднялась, надеясь только на то, что её не узнают.
Растерянный вскрик, прозвучавший рядом с телегой, ясно дал ей понять, что все её надежды рухнули. Из телеги её вытащили её же бывшие телохранители и швырнули в снег к ногам северян. Воин, о котором она так долго спорила с мятежным учителем, первым узнал её. Впрочем, его она узнала ещё раньше.
Было в ауре этого человека что-то такое, что одновременно пугало и привлекало Калугу. Как говорили учителя, её любопытство переживёт её самоё. Но в данный момент её пугало больше не то, что она очутилась в руках северян, а то, что вместе с ними здесь оказались и её бывшие телохранительницы. Именно их, своих пантер, она боялась, отлично помня, что сделала с ней её бывшая служанка.
Но никто не стал измываться или бить её сразу. Налунгу отправили вместе со всеми пойманными женщинами, слугами и рабами в один из сараев и, бросив несколько шерстяных одеял, просто заперли. Утром, погрузив всех пойманных на телегу, снова куда-то повезли. Окончательно потеряв направление, Налунга бросила все попытки понять, откуда они пришли и куда идут, и принялась рассматривать пейзаж.
В её ситуации это была не просто забава. Окружающие скалы и деревья могли многое рассказать знающему человеку. А Налунга умела спрашивать. Её внимательный взгляд то и дело натыкался на приметы, ясно говорившие, что люди в этих местах появляются очень редко.
Налунга заметила, что из деревни ушли далеко не все воины, но задавать вопросы поостереглась. В конце концов она была всего лишь рабыней. Частью имущества, захваченного в бою. Долгая поездка закончилась на берегу моря, в бухте. Увидев длинный приземистый дом, сложенный из камня и покрытый двускатной деревянной крышей, Налунга зябко укуталась в свой драный плащ и, с тоской посмотрев на свинцовые воды бухты, подумала:
«Если и северяне решат меня продать, то лучше уж утонуть в этих водах».
От этой странной мысли ей стало ещё холоднее. Вскоре, подогнав телегу к дому, воины высадили пленников и, бесцеремонно загнав в дом, приказали рабам затопить оба очага. Дальше всё пошло по накатанной. Сама Налунга уже хорошо представляла, что сделают с пленниками победители. Разбив всех схваченных по социальному статусу, северяне ловко связали благородных дам, предварительно озадачив рабынь делами.
В один из очагов северяне сунули тавро, которым клеймили рабов, и, дожидаясь, пока оно как следует раскалится, принялись снова пить. Старательно очищая выданную ей солёную рыбу, Налунга внимательно следила за всем, что происходило вокруг. Больше всего она боялась удара в спину. Её бывшие охранницы вполне могли попытаться решить свои проблемы и страхи таким простым и доступным способом.
