Ознакомительная версия.
Бросив в пламя последний листок, конунг обернулся. Его лицо было усталым, во взгляде сквозило раздражение, смешанное с холодным удивлением.
— Ты ошибаешься, Эдвард, если думаешь, что мой гнев столь скоротечен.
— Я так не думаю, мой лорд.
— В самом деле? Отчего же ты припёрся, когда я велел тебе не показываться мне на глаза? И отчего вынуждаешь меня высечь камергера, который о тебе не доложил?
— Простите, мой лорд.
Грегор Фосиган выпрямился и изучающе посмотрел на него.
— Ты, без сомнения, трезв. Ты вышел отсюда четверть часа назад и физически не успел бы напиться. Из этого я заключаю, что ты полностью отдаёшь себе отчёт в том, что делаешь. Ты знаешь, что делаешь?
— Вполне.
— Как любопытно. Ну и что же?
— Я мозолю вам глаза, вызывая досаду и раздражение.
— Точно подмечено. — Лорд Фосиган помолчал, вороша кочергой пепел в камине. — Ты порой удивляешь меня… Эд. Неужели ты не боишься?
— До одури боюсь, милорд.
— Вот за это, — сказал конунг после короткой паузы, — я и люблю тебя.
— За то, что всё равно пришёл?
— Нет. За то, что чувствуешь страх.
Какое-то время ни один из них не произносил ни слова. Вечер был хоть и ветреный, но тёплый, жар камина был не уместен, и спина Эда очень быстро взмокла. Лорд Фосиган же, хотя и стоял ещё ближе к огню, чем Эд, вовсе не страдал от жара — напротив, Эд заметил, что он кутается в свою мантию, словно его знобит.
— Говори.
— Я хотел спросить вас об Эвентри… правда ли это.
— Слухи расходятся быстро, — сказал конунг без улыбки. — Что ты хочешь услышать? Да. Правда. Я удивлён не меньше твоего. Все мы считали этот вопрос давно себя исчерпавшим и закрытым. Клан Эвентри распался, принадлежавшие им земли отошли к клану Индабиран… и тут появляется этот мальчишка… Анастас Эвентри. Ха! Анастас Эвентри!
— Что?.. — Эду показалось, что земля уходит у него из-под ног. — Это невозможно…
— Я знаю. И тем не менее — это так… вообрази себе. Он может возродить клан, если захочет, — добавил конунг вполголоса. — Если бонды будут на его стороне. И если я буду на его стороне.
— А вы… будете?..
Конунг ткнул кочергой в ворох пепла. Высокий язык пламени вырвался из-под золы и лизнул каминную решётку.
— Так всегда кажется, — проговорил лорд Фосиган, глядя на огонь. — Кажется, что осталась лишь горстка пепла… а потом какая-то шальная искра выбирается из-под золы, и на тебе, сгорает целый дом. Юный Эвентри… Надо же. Сколько ему может быть лет — восемнадцать, девятнадцать? Это должно было случиться. Я знал, что так будет.
Эд молчал. Всё, что он мог делать сейчас, это молчать. Конунг вскинул голову, послал ему усмешку, от которой мороз шёл по коже.
— Вспоминаешь наш давний разговор, верно? Ты и тогда сильно интересовался кланом Эвентри, помнится… а я разболтал тебе лишнего… что взять с пьяного старика. И теперь ты захочешь знать, что означает эта война? И намереваюсь ли я использовать её в своих интересах, как уже сделал однажды? Разумеется, намереваюсь. Ведь этот юноша жаждет гибели Одвеллов со всеми их приспешниками. Так отчего же не поддержать юного отпрыска некогда столь славного клана в этом, без сомнения, благородном и честном начинании? Он, мне доносят, в полном соответствии с заветами Дирха алчет не мести, но справедливости. Что ж, я дам ему месть, которая вполне сойдёт за справедливость. За неимением лучшего, во всяком случае. — Лорд Фосиган несколько раз ударил кочергой о решётку, стряхивая остатки золы, потом поставил её у стены и отряхнул руки. — Теперь спрашивай, что хотел.
— Вы отпустите меня?
Он никогда не знал, выиграл или проиграл свою жизнь на этот раз, до тех пор, пока ставка не была сделана. До тех пор, пока не задавал вопрос. До тех пор, пока не ловил в блестящих глазах конунга тень удивления. Эд знал — он жив и в безопасности лишь до тех пор, пока способен его удивлять.
Конунг был удивлён.
— Отпустить тебя? Куда? Зачем?
— В Эвентри. Туда, где будет идти эта война. Вы ведь сейчас будете набирать ополчение, не так ли? Если вы собираетесь послать подмогу… юному Эвентри… тогда дайте мне людей. Дайте мне отряд воинов под командование или… не давайте. Просто поручите что-нибудь. Я…
— Постой, Эд. Погоди. Ты слишком торопишься. И ты побледнел. Ты не побледнел так, когда я поймал тебя на лжи про Ортойя. Что с тобой происходит?
— Я… простите. Я должен туда поехать, милорд. Я должен поехать и…
— И узнать, что это за Анастас Эвентри такой, верно? — пристально глядя на него, спросил конунг.
Эд с трудом кивнул.
— Что ж. По правде говоря, меня и самого донимает этот вопрос. Разумеется, это может быть и самозванец, выдающий себя за последнего отпрыска клана… но может быть, и нет. Есть основания думать, что нет. И если это действительно Эвентри, я предпочёл бы знать наверняка…
«Он убьёт меня сейчас или освободит. Убьёт, — думал Эд, — или освободит».
— Отпустите меня, милорд, — сказал он чуть слышно.
Конунг смотрел на него очень долго. Очень пристально. Потом сказал:
— Я так мало знаю о тебе, Никто из города Эфрин.
Он умолк снова и наконец проговорил, тяжело и значимо:
— Нет, — и тут же, когда Эд вскинул голову, повторил, не повышая голоса: — Нет. Я не отпущу тебя. Это нужная работа, но её выполнит кто-то другой. Кто-то, кто не менее тебя… компетентен в таком деле. Но ты, Эд, — ты останешься. Ты нужен мне здесь.
— Ложь, — сказал Эд. — Я вам не нужен.
Ладонь конунга легла на его плечо. Сжала на мгновение, совсем не сильно, словно укоряя.
— Тебе не хватает хладнокровия. И всегда не хватало. Кто-нибудь другой на моём месте решил бы, что ты дурно воспитан.
— Милорд… великий конунг… я…
— Ты останешься, — сказал Грегор Фосиган так мягко, как не говорил никогда и ни с кем.
Эд склонил голову. Тяжёлая ладонь конунга легла на его темя.
— Иди, сынок. Иди к Магдалене. И будь сегодня ночью с ней. Она слишком долго тебя ждала.
— Ну поглядите на них, поглядите-ка, а? Каковы! Гляньте, как разодеты. Будто на ярмарку вырядились. А Лизка-то, Лизка — лучше всех! Что это у неё за шляпа такая? Волосы сзади торчат непокрыты, как у девки! А ведь уже замужняя женщина, могла бы и стыд знать!
— Это новый фасон, тётушка, — примирительно сказала Тереза Престон, втыкая иголку в холст. Глядеть за окно, чтобы увидеть предмет возмущений престарелой леди, ей не требовалось — новая шляпка Лизабет уже второй день была в Верхнем городе притчей во языцех и одним из главных предметов для обсуждения в дамском кругу. На втором месте была грядущая война — и перемены в моде на цвета, которую она неизбежно принесёт.
Ознакомительная версия.
