Удар меча пробил наплечник сотника и вонзился в плечо. Теплые капли крови покатились по повисшей руке.
– Я говорил тебе, человек, отойди, ты не послушал. Теперь я заберу твою душу, а затем души твоих близких, – проскрипела тварь, стараясь по глубже вогнать меч.
Вен крутанулся вокруг себя и подсечкой сшиб монстра. Он подхватил выбитый шест и вогнал его прямо в глаз дадга. Глазное яблоко не выдержало, лопнуло, ошметками разлетаясь в стороны, а из глазницы появилась серая лента. Она обвила шест, пытаясь его вытащить, но от прикосновения с ним, серая лента дымилась, превращаясь в вонючее облако пара, и все ровно не оставляла свои попытки. Вен продолжал давить на шест и тогда серые ленты стали выползать и носа, рта, ушей дадга. Одна из таких лент метнулась в сторону сотника. Вен отпрыгнул, отпустив шест. Серые ленты облепили шест, пытаясь вытащить его, не смотря на то, что большая часть лент от соприкосновения с деревом превращалась в тлен. И всё же их усилия не прошли даром, шест начал шататься.
Сотник выхватил меч, намереваясь разрубить бьющееся в конвульсиях тело. При его приближении из многочисленных порезов на теле дадга появились новые, серые, полупрозрачные ленты. Они, словно змеи, кидались на Вена. Одна из лент смогла ухватить сотника за раненую руку, и к изматывающей боли прибавился могильный холод. Вен резанул по ленте. Кусок перерезанной ленты, оставшийся на руке, отлепился от кожи, упал на землю и пополз к телу дадга.
В конце концов, усилия нежити увенчались успехом, и шест, вырванный из глаза дадга, был откинут в сторону. Тварь поднялась на ноги. Сделав несколько шагов, нежить остановилась, освобождение от шеста, потребовало слишком много сил. Осмотревшись по сторонам изуродованными останками лица, нежить направилась к раненому, лежащему в десяти шагах от неё. Монстр прыгнул и упал прямо на грудь раневого воина, обеими руками схватил его голову. Тот, кто раньше был дадгом, раскрыл рот, из которого появился комок серых лент. Плюхнувшись на лицо раневого, ленты стали протискиваться во внутрь воина, используя все щели. Когда последнее из них исчезла в воине, тело перестало трястись.
Вен, не ожидавший такого развития событий, застыл, пораженный происходящим изменением. Лишь когда воин, в которого перескочила нечисть, стал подыматься, сотник начал действовать. Вен подобрал шест и заметил, что по центру появилась зеленая полоска. Молодой отросток обвил шест. «Надломи», – раздался голос Надмира у него в голове.
Вен взялся с разных сторон от побега и надломил шест. Он держал две половинки шеста, с трудом веря своим глазам. Ещё вчера напавший на него дадг не смог перерубить подарок Еруна секирой.
Нечисть успела подняться и сделать несколько шагов в направлении Вена. Тварь, не привыкшая к новому телу, неуверенно сделала несколько шагов, но с каждым новым шагом её движения становились все увереннее. Времени разбираться что к чему не было. Тварь атаковала, и тело сотника отреагировало быстрей, чем его мозг.
Деревянные мечи рубили не хуже, чем настоящие, и буквально через несколько мгновение с монстром было покончено. Куски его плоти валялись вокруг сотника, превращаясь в гниль прямо на глазах.
Огел не стал дожидаться, пока нежить придет в себя, решил действовать проверенным методом. Он выхватил из-за пояса дедовский топор и метнул его, целясь в грудь. Тварь заметила летящий топор, но не успела отклониться. Секира, проломила грудь, остриём вонзаясь в сердце. Тварь упала, схватилась за рукоятку секиры, тужась вытащить его. Но заговоренное оружие не собиралось просто так даваться в руки нежити. Пальцы одержимого дымились и трещали, словно хворост в костре, но не могли вытащить топор.
Огел подошел к телу, внутри которого засела нечисть, и нанес удар кулаком, защищенным деревянной броней, размозжив череп твари. Тело, изогнувшись дугой, завыло так, что по коже пошел мороз. Через несколько тинок труп начал темнеть и разолгаться, превращаясь в кучу вонючей слизи.
Тварь неслась на Надмира, абсолютно не опасаясь меча. Когда нежить готова была вцепиться в горло, юноша резко присел и полоснул, пролетавшего над ним одержимого, по животу. Перекатившись через плечо, юноша перешел в нижнюю стойку. Но тварь с распоротым животом даже не помышляла о нападении. Она скулила и ползла прочь по земле, а вывалившиеся кишки волочились за ней. Они вздувались на солнце, словно пролежали несколько дней на жаре, распространяя по округе запах разложения. Надмир подскочил к ней и нанес несколько ударов, отсекая голову и конечности. Каждый раз, когда он наносил удары ему казалось, что рядом лопался огромный пузырь и вокруг становилось чуть светлей. Наконец он устал кромсать нежить, отошёл в сторону и уселся на опрокинутую телегу, тупо уставившись на останки поверженного врага. Горячка боя потихоньку отпускала, и Надмир к своему удовольствию отметил, что выворачивающая в начале тошнота и слабость отступили. Мир вновь был для него полон звуков и цвета.
Аруш не стал уклоняться от атаки твари. Он встретил её серией ударов. Каждый из них, мечник сопровождал заклинанием, от которого нежить скручивало.
Одержимый сделал шаг, после чего раздался хруст, и сломанная кость разорвала кожу, выскочила наружу. Нежить упала на руку, та, не выдержав груз тела, подломилась. Тварь упала на бок, от чего ребра прорвали телесную оболочку. Одержимый лежал не в силах сделать ещё что-либо, захлебываясь кровью и гноем, в который превращалась его плоть.
Мечник опустил меч и потянулся за мешочком с опилками коры волшебного дерева, на миг упустил тварь из поля зрения. Нежить воспользовалась заминкой, схватила оставшийся целой рукой обломанную кость и метнула её, вложив в бросок все оставшиеся силы. Кость пробила кожаный доспех, глубоко вошла в плечо, ниже ключицы.
Аруш от удара повалился на землю. Он едва удерживал себя, чтобы не схватится за торчащую кость. Прикусив до крови губу, мечник рванул с пояса мешочек, подошел к издыхающей твари и стал сыпать на неё оставшийся порошок. Нежить стала таить прямо на глазах, превращаясь в дым, который тут же разгонял поднявшийся ветер.
Когда все было закончено, Аруш сел на землю и вытащил нож. Он сжал зубы, чтобы не закричать и разрезал ремни, удерживающие доспехи. После того, как одежда была снята, взору открылась жуткая картина. Кожа вокруг торчащей кости была черной, дальше она становилась бордовой, потом ярко красной. Краснота быстро расползалась по телу, чернота увеличивалась, но не так быстро. Несколько воинов подбежали к мечнику, хотели ему помочь.
– Нет, не походите ко мне, – остановил их Аруш. – Я обречен. Не обращая внимание на слова мечника, воины стали готовить носилки.
