— Что, Геракл спит со старухой? — не поверил Мерлин. — Я с ним, конечно, не знаком, но он же бог, всё-таки.
— Против приворота не попрёшь, а старуха — мастерица таких дел. Да и когда они остались там вдвоём, она ещё и не старухой была.
— Ладно, их половая жизнь нас не касается. Поясни лучше, что за мертвое тело щупал Саурон, если хранительница живее всех живых и ты её спрятала. Или уже времени нет?
— Время есть. Вертолёт появится не раньше, чем через час. А труп я притащила. Из морга в городе Ираклион. Это в Греции.
— Почему именно оттуда?
— Старуха — гречанка, хотя и понтийская, вот и Греция. А город выбрала по названию. Оно нечто символизирует, как мне показалось. Но самое главное совсем не это, милый. Всё никак не соберусь тебе сказать…
— Уж соберись, Моргана, пожалуйста.
— Любопытный ты, ничуть не изменился за эти века. Так вот, Мерлин, я раздобыла оружие Кроноса! То, ради чего, собственно, и помогала Люциферу!
— Как тебе это удалось? Всё-таки пытками?
— Я - богиня любви, а не пыток. Старуха привыкла любить Геракла, назовём это так. А тут он ей мало того, что изменил, так ещё и заснул надолго. На двое суток, но я ей сказала, что на месяц.
— И что?
— Старухе кое-что надо, а я в своё время триста лет прожила на острове Лесбос, причём тогда это было не просто название. Уже через двадцать минут моих ласк она согласилась отдать мне всё, чего я только ни захочу. А захотела я оружие Кроноса.
— Какая мерзость! — Мерлин скривился и сплюнул с отвращением.
— Я знаю, как ты к этому относишься. Но цели я достигла, значит, всё делала правильно.
— Ладно, что сделано, то сделано. Оружие у тебя, и я не понимаю, зачем нам старуха. Оставлять её тут нельзя, Саурон может навестить её ещё раз, на всякий случай, а нам этого не надо. Но вовсе необязательно её куда-то тащить. Прикончить, и все дела. Нет человека — нет проблемы. Ничего, что я говорю «нам»?
— Пока оружие не испытано, хранительница нужна нам живой. Потом с ней разберёмся. Видишь, я тоже сказала «нам». Сама я не справлюсь, а ты — единственный, кому я хоть немного доверяю. Кстати, первые испытания мы будем проводить на людях с именами Яхве и Сатана. Не буду объяснять, почему именно на них.
— Моргана, ты мне дашь формулу оружия?
— Извини, но нет. Предать меня ты не сможешь, а вот насчёт убить — не уверена. Ты очень ревнив, и иногда превращаешься в Отелло. Потом жалеть будешь, но мне-то не легче.
— Хорошо. Обсудим это позже. Жди свой вертолёт, а я приведу старушку. Или принесу.
* * *
Елубай вёл машину, бурча себе под нос, что такого специалиста, как он, глупо использовать в качестве шофёра, но Сатана его бурчание то ли не слышал, то ли не счёл достойным внимания, а может, просто не хотел отвлекать водителя от дороги. Впрочем, много времени поездка не заняла, и вскоре машина остановилась возле нужного дома. Подъезд был заперт, но Сатану это не остановило. Он прошёл сквозь дверь и отпер её изнутри.
Возле квартиры Жени вновь резвились наркоманы, на этот раз трое.
— Вон отсюда, — тихим безразличным голосом предложил им Князь Тьмы, и их как ветром сдуло, ведь эта публика каким-то неведомым образом точно знает, когда им угрожают всерьёз.
Внутрь квартиры Сатана решил не входить. Его всё ещё мучила навязчивая идея, что старуха-гречанка к заклинанию против Жени добавила ещё и пару слов для извечного Врага рода человеческого. Свой диктофон он отдал Елубаю, подробно объяснив, как его включать. Для этого требовалось всего лишь нажать одну кнопку, так что Елубай слушал невнимательно, и ничего от этого не потерял.
— Ну, удачи вам, достопочтенные! — пожелал Сатана и ушёл куда-то в дополнительные измерения.
— Если ни у кого нет других идей, я собираюсь позвонить в дверь, — заявил Елубай.
Он побаивался Женю и потому тянул время.
— Можно ещё постучать, — предложил Жора.
— А какая разница?
— Ну, если звонок работает, а в дверь стучат, это необычно. Может, он растеряется.
— А зачем нам его растерянность?
— Мальчики, его может вообще дома не быть, — высказалась Ромуальдовна. — В магазин, например, пошёл. За хлебом.
— Лучше за пивом, — буркнул Жора. — Одним хлебом сыт не будешь. Небось, не блокада.
Их весьма содержательный разговор был прерван разъярённым Женей, настежь распахнувшим дверь своей квартиры и вылетевшим на площадку с диким воплем:
— Как вы меня уже достали, наркуши проклятые! Всё, сейчас поубиваю на хрен!
— Мы не нарики! — обиженно возразила Ромуальдовна.
— Ох! Простите! — смутился Женя. — Конечно же, вы не наркоманы, а клевреты Сатаны. Кстати, где он сам?
— Спрятался, — пояснил Елубай. — Полагаю, боится Маргариту Григорьевну.
— Что такого страшного в моей матери?
— Не знаю. Может, всё дело в том, что она Святая Дева. Ведь родила Сына Божьего, как-никак. Я хоть и не христианин, но немного в курсе дела.
В этот момент в кармане Елубая раздался жуткий треск.
— Это диктофон, — сообщила Ромуальдовна. — Похоже, там что-то не сработало.
— А что должно было сработать? — поинтересовался Женя.
— Сначала, Женя, скажите, вы не передумали уничтожать Штаты?
— Нет, конечно. И никогда не передумаю. США — оплот Сатаны и должны быть стёрты с карты.
Ромуальдовна тяжко вздохнула, зажмурилась и запустила на воспроизведение заклинание Кроноса, записанное на её диктофоне. В подъезде гулко прозвучали несколько слов, сказанные старухой-хранительницей в Запретном ущелье.
— Ничего не понял, — заявил Женя. — Это на каком языке?
* * *
По описанию Афродиты Мерлин легко нашёл место, где она спрятала старуху. Удобно лежащая на груде одеял Хранительница пребывала в отличном настроении, попыхивая трубкой, которая, судя по запаху дыма, была набита не табаком. По крайней мере, не только табаком.
— Здравствуйте, — поздоровался Мерлин. — Меня зовут Кецалькоатль.
— Никогда о таком не слышала.
— Что ж, я представился, и мы можем перейти к делу. Вы хотите жить, а мне нужна формула оружия Кроноса. Мне кажется, мы можем полюбовно договориться.
— Если ты меня убьёшь, то ничего не узнаешь.
— Верно. Именно этого я и хочу избежать. Ну и как, договоримся?
— Ты настоящий калос, хоть и совсем седой.
— Можете ругать меня любыми словами, но если я не получаю то, что мне нужно, вы получаете то, что вам совсем не нужно. Я говорю о вашей смерти.
— Калос — это не ругательство. Это «красавчик» по-гречески. Ты знаешь этот язык?
— Нет. И знать не хочу. Я уже сказал, что именно меня интересует.
— А ведь я знаю твоё имя. Значит, могу применить оружие Кроноса. Кецалькоатль — это бог каких-то индейцев?
