Он извлёк из воздуха плеер, надел наушники и сообщил:
— Евгения Ромуальдовна, когда я включу музыку, я не буду слышать, что вы говорите. Но у меня в кармане диктофон. Произнесите заклинание, а дальше уж я сам разберусь.
— Не нужно. Вот, — она достала мобильник. — Я на самом деле не запоминала, у меня тоже диктофон есть.
— Гениально! — похвалил Сатана. — Что ж, я послушаю Гайдна, а вы запускайте свою запись на воспроизведение. Тогда заклинание будет и у меня на диктофоне.
Князь Тьмы включил музыку, а Ромуальдовна — свою запись.
— Всё, — с облегчением выдохнула женщина и сделала знак Сатане.
— Что вы сказали? — переспросил тот.
— Говорю, что всё уже.
— Действительно, всё, — согласился Князь Тьмы. — Милейший Евгений тихо скончался. Судя по внешним признакам, от инсульта. Точнее покажет вскрытие, но это уже не наше дело.
— Когда вы успели? — удивилась Ромуальдовна.
Сатана хмыкнул, набрал воздуха, но потом выдохнул и ничего объяснять не стал.
— Я такой. Стараюсь всюду успевать, — отмахнулся он. — Увы, не всегда получается. Кстати, нужно успеть ещё в одно место. Но я скоро вернусь.
Он шагнул куда-то сквозь обшивку самолёта, и вернулся действительно скоро, минут через пятнадцать. По его лицу легко угадывалось, что куда-то он не успел. Встречавший их в аэропорту Елубай тоже это заметил.
— Ладно, я расстроенный, тут всё понятно. Собирался погулять по Лондону, и вдруг звонок Шайтана, что нужно срочно лететь сюда. Этот городишко или Лондон — есть разница, верно? Но вы, Ромуальдовна, и Шайтан — что у вас случилось? — поинтересовался он. — Если не секрет, конечно. Неужели миссия окончательно провалена?
— Нет, не провалена. Мы раздобыли оружие против милейшего Евгения Викторовича, как я вам и говорил ранее, — напомнил Сатана.
— Я человека убила, — со слезами в голосе сообщила Ромуальдовна.
— Странная женщина! Убила какого-то никому не нужного негодяя, и переживает. А перед этим запытала до смерти старуху-хранительницу, и это ей абсолютно безразлично. Ведь старуха знала формулу Кроноса! И унесла её с собой в могилу. Эта формула отнюдь не оказалась бы для меня лишней.
— Понятно. Есть о чём горевать, — согласился Елубай. — Но тогда возникает вопрос, чему радуется уважаемый Жора.
— Достопочтенный Георгий Борисович несказанно рад тому факту, что оказался на территории России, а раз так, для него отпала необходимость быть евреем. А то, что он больше не Эйнштейн, такими людьми потерей не считается.
Мерлин должен был проспать двое суток, но разбудили его гораздо раньше. Он открыл глаза и увидел то, на что согласен был, не отрываясь, смотреть целую вечность — лицо возлюбленной.
— Моргана, — блаженно улыбнулся он.
— Нужна твоя помощь, — сообщила Афродита.
— Кто бы сомневался. Ты никогда не приходишь просто так. Подожди немного, у меня глаза прямо слипаются. Что ж там за чача такая была?
— Чача ни при чём. Люцифер наложил на тебя сонное заклятие, а я его сняла. Видимо, не полностью.
— Ладно, переживу как-нибудь, — Мерлин с трудом поднялся на ноги. — Какого рода помощь тебе нужна?
— Я вызвала вертолёт. Хочу увезти подальше от этих мест одну милую старушенцию. Так вот, она в Запретном ущелье, нужно перетащить её сюда. Без тебя она будет добираться слишком долго. Помоги ей, пожалуйста. Я бы сама, но уж очень устала. Я ведь богиня любви, а не переноски тяжестей.
— Что тут вообще происходит? — Мерлин энергично тряхнул головой, пытаясь прогнать остатки сонливости. — Я помню, как ты ушла заниматься любовью с каким-то смазливым кавказцем, потом мы с Сауроном летели сюда, это уже как-то смутно, а дальше — полный провал в памяти.
— Ты выпил очень много чачи, и думаю, что Люцифер в неё подсыпал какую-то гадость. Он тебе не очень доверяет.
— Я ему — тоже. Так что тут было? И откуда взялась ты? Мне казалось, что ты не слезешь с кавказца минимум сутки. Или он с тебя.
— Глупости! Если я иногда изображаю нимфоманку, это не значит, что я такая и есть. От грузинчика я избавилась сразу же. Неужели непонятно, зачем мне его подсунули? Вот я и проследила, куда отправился Люцифер.
— Сюда он отправился.
— Вижу, что сюда. Но сам в ущелье не полез, побоялся.
— Странно. Идти должен был я. Если не я и не он, то кто?
— Точно не знаю. Какой-то незнакомый бог. Может, если б я могла не только видеть, но и слышать, опознала бы по голосу. Не думаю, что это какой-то посторонний.
— Нет, конечно. Саурон не доверил бы эту миссию кому попало. Наверно, это Хесус, бог христиан.
— Вряд ли. Тот был бородатый, а этот — нет. В общем, неважно. Этот условный Хесус со смертной потаскушкой встретились с Гераклом, и она моего братца увалила. Я ей сама дала нужные заклинания. Потом они добрались до хранительницы оружия Кроноса, и попытались им завладеть. Она им отказала.
— Значит, пытки.
— Верно, — подтвердила Афродита. — Они попробовали. Но хранительница очень стара, и пытки её быстро убьют. Раньше, чем она что-то расскажет. Казалось бы, тупик, но хитрая потаскушка всё-таки своего добилась. Сказала старухе, что её зовут Женя, как того идиота, моего бывшего любовничка, и достала её так, что та произнесла смертельное заклинание. После этого Сара Ромуальдовна ушла, неимоверно собой довольная. Надо полагать, запомнила.
— Думаю, Сара — не её подлинное имя.
— Может быть. Но зато точно могу сказать, что и не Женя. Иначе там бы и осталась. Но самое интересное было дальше. Через несколько часов к ней в хибару явился лично Люцифер. Увидел мёртвое тело, даже пощупал на всякий случай, и ушёл, весьма расстроенный.
— Он же боялся туда соваться. Даже какого-то лишнего бога к делу привлёк, лишь бы не рисковать.
— Ну так, не прошло и пары лет, и он изобрёл защиту от оружия Кроноса. Надел наушники. Но они не понадобились, как ты понимаешь. Никто ему заклинаний не читал.
— Понятно. Значит, я должен перенести сюда труп? Но зачем? Это живых нельзя таскать дополнительными измерениями, а мертвецов — сколько угодно.
— Это ты мне рассказываешь? Я сегодня натягалась и живых, и мёртвых тел. Я, между прочим, слабая и хрупкая женщина, у меня от таких занятий плечи неимоверно болят. Вот почему твоя помощь и потребовалась. А хранительница жива. Она и нас с тобой, наверно, переживёт, хоть мы и бессмертны. Я её спрятала от Люцифера чуть дальше вглубь ущелья. Ещё та штучка! Дочек своих из ущелья разогнала, чтобы единственной для Геракла остаться, во как!
— Что, Геракл спит со старухой? — не поверил Мерлин. — Я с ним, конечно, не знаком, но он же бог, всё-таки.
