Она замолчала. Я чувствовала отголоски боли и тоски, ее чувств, это я знала точно.
Ты ведь их любила… всех Хранителей.
«Да» — наконец, коротко и просто согласилась она. — «А теперь делись силой и я ухожу. У меня много дел и слишком мало времени, чтобы его тратить понапрасну».
Хорошо… Только как ей делиться?
«Для начала скажи — я отдаю Аэйрун Ниони-ти часть своей силы»
Я послушно повторила, на всякий случай вслух.
«Теперь представь, что из твоего сердца выходят чуть голубоватые нити и тянутся вперед».
Чуть попотев, я представила, только вот получились не нити, а ленты, и не голубоватые — а цвета, напоминающий цвет неба.
«Хорошо… так даже лучше».
Тут ленты резко дернуло вперед. Казалось, что из сердца на самом деле что-то вытягивают, заставляя его сжиматься. «Прямо как моток ниток» — пришло сравнение. Это было… неприятно, мягко говоря. Совершенно не больно, но — неприятно.
Наконец, тянуть прекратило, и я облегченно выдохнула.
«Теперь обязательно представь, как ленты уходят обратно в сердце… Отлично. Как ни странно, ты учишься намного быстрее, чем предыдущие потомки. Я удивлена».
Мне было… приятно это слышать?
«А теперь, как и обещала, я ухожу. Когда мне вновь понадобится сила, ты узнаешь об этом. Поспи. И не вздумай наделать глупостей! От тебя слишком много зависит в этом мире».
Я знаю… мне уже сегодня говорили… И вообще, как я усну после такого количества свалившейся на голову информации?
«Легко» — В ее голосе послышалась усмешка. — «Тебе нужно восстановить баланс, а, так как ты еще не можешь по желанию связываться с небом, это случиться во сне. Твой организм сам все сделает».
И тишина. Она действительно сдержала обещание…
Я подобрала валяющееся одеяло и легла на кровать, завернувшись в него с головой.
Как ни странно, уснула я быстро и незаметно.
Ну что за жарища, а??
Я распласталась на земле под раскидистым деревом, что росло на берегу. Даже она, не смотря на тень, накалилась до предела. Но хоть не так сильно, как на солнцепеке.
Когда я проснулась было где-то под одиннадцать часов. Вокруг не было никого, я даже в соседнюю палатку заглянула. Куда только пропали? Нет, я понимаю Хранители — они могли еще и не приходить, но Демм… Подозрительно. Да только моя подозрительность, как и все другие чувства и мысли испарились, как вода на раскаленном камне — так же быстро и незаметно.
Жарко…
Я перевернулась на живот и стала обмахиваться краем футболки, предварительно оглянув округу. Не хотелось бы предстать в таком «интересном» виде перед Хранителем или тем более Деммом. Такого позора я не переживу… ага, если только эта жара меня не добьет… точнее, не досушит.
И ветра нет. Совсем и это удивительно… наверное было бы, если бы я сумела сейчас удивиться. Похоже, я слишком разнежилась за последние пару лет безмятежной жизни в строго контролируемой температуре в Столице и предместьях… Прям лилией парниковой стала…
Ох, я бы отдала все на свете за ведерко холодной воды… Одно, ма-а-ленькое, мне бы хватило.
Подползла к краю обрыва, недовольно щурясь, когда лучики обжигающего света пробивались сквозь крону и разрывали тень, и свесила голову вниз.
Водичка… как же ее много. И выглядит она такой прохладной, такой манящей… И далекой. Вот спрыгну с такой высоты — и поминай как звали. Если переживу удар о воду, то точно утону. Боязнь глубины, а она была немаленькая, раз озеро такого насыщенного синего цвета, плюс отвратное умение плавать. Убийственный тандем.
Уныло оглядываю берега. Вот если бы только они были пониже… тогда можно было хотя бы ноги намочить. И, о чудо, я увидела подходящий бережок! Только вот он был достаточно далеко… А пусть! Главное — я его нашла!
Вялость как рукой сняло, и я чуть ли не вприпрыжку сбежала со склона навстречу воде.
Наступив на пятки, стянула носки, жаркие кроссовки я сняла уже давно и оставила их где-то под деревом… наверное. Быстро закатала джинсы до колен и, плюхнувшись на пятую точку, взметнув тучу брызг, со стоном окунула ноги в воду. Правда, и они была теплой, но все же… Довольно жмурясь, болтала ногами, брызги попадали на кожу и лицо, принося наслаждение. Хотелось окунуться… с каждой секундой это желание становилось навязчивее, а потом и вовсе невыносимым!
Я плюнула на всех и вся, и стала споро раздеваться.
Ведь ничего со мной не сделается, если я, держась за бережок, тут окунусь?
Нет, это наслаждение невозможно описать!!
Я погрузилась с головой, предусмотрительно не выпуская берег.
Вода было просто великолепна. Тепловатая, но из глубины тянуло холодом, заставляя по всему телу бегать стайки мурашек. Когда в легких кончился воздух, вынырнула, отфыркиваясь и одной рукой выбивая воду из ушей. А когда открыла глаза… Лучше бы я не выныривала.
Неподалеку стоял тот, перед кем меньше всего я хотела показаться в таком виде. Демм. Без футболки, в одних только штанах, держащихся на бедрах на одном только добром слове, да к тому же расстегнутых в поясе.
Он округлил глаза и выронил футболку, а я, поняв, в каком сейчас положении, беззвучно утопилась со стыда.
С его стороны
Не спалось. Хотя, ничего удивительного. То, что произошло этой ночью взбудоражило меня. Сначала этот странный, ни на что не похожий, тихий зов, потом песня на незнакомом языке, хотя я никогда в жизни не пел, да и вообще не подозревал, что наделен слухом или голосом. Язык, кстати, очень схож с тем, на котором говорила та Хранительница, Алекс называет ее Цун. Элементал второго поколения… живой, умеющий думать и чувствовать. А впрочем, это не так важно.
Когда я пел, меня переполняли чувство сострадания…. К кому? Неизвестно. Я вообще тогда находился в подобии прострации. А еще я услышал голос, едва слышимый, как шелест травы. Он позвал меня по имени. И этот вопрос: «Мой сын… ты пришел… Ты сможешь продолжить начатый нами путь, ты все изменишь?» На который я, не задумываясь, ответил в песне. Да, на незнакомом языке, но понимая смысл сказанного: «Я пришел. Я все изменю».
Я знаю, что мой отец был простым человеком, но то, что я услышал его, да еще при таких обстоятельствах… Как вообще возможно разговаривать с давно умершим человеком? Или это были мои галлюцинации? Замечательно… буду первым демоном, который ими страдает. А если отбросить шутки, я почти уверен в реальности услышанного. Я… как бы чувствовал присутствие душ. Множества самых разнообразных душ. Среди них я даже различил весьма похожие по запаху на душу Выжившей. Та, что разговаривала со мной — была одной из таких.
