Сказать что-то в ответ — испортить момент. Я только кивнул, но не преминул спросить:
— А как насчет охраны УПД? Может, их отвезти обратно в то же самое место, где они были вчера?
— Подумаем, — цесаревич был осторожен и не стал ничего обещать, и мы вернулись в комнату.
Церемония награждения длилась полтора часа, за которые я успел на десять рядов подумать о предупреждении Юрия Ивановича, а потом вместе с Лидией поднял над головой полуметровый серебряный кубок, усыпанный самоцветами. Дож Мочениго удивил. Приз был невероятно роскошный, и нетрудно догадаться, в какую копеечку он влетел хозяину Венеции. С другой стороны, только продажа телевизионных прав на показ турнира принесла ему баснословную прибыль. Плюс к этому туристы, прослышавшие о соревнованиях, устремились на остров Сан Секондо непрекращающимся потоком. Победителем одиночек стал Эрик Берсерк Биргерссон, что не стало для меня сюрпризом. В командных боях наши студенты вылетели в четвертьфинале от вестфальцев, которые привезли молодую и неожиданно сильную команду. Так что придется созерцать унылую морду Дубровского пару дней. Только вряд ли парни будут убиваться по этому поводу. Опять завалятся в тратторию и опустошат все запасы алкоголя. Берегись, Венеция!
Пока Гена с помощниками упаковывал в ящики хорошо послужившие УПД, Лида забежала в комнату и сказала, что завтра вечером в Ка’Мочениго венецианский дож дает праздничный ужин в честь нашей победы. А я был в недоумении. Какого черта тогда пришлось рисковать и следить за Пьетро, если до сих пор цесаревич ведет себя с дожем по-приятельски. Поменялась политика и вариант с замужеством Лидии остался прежним? Но сама княжна весела, никаких намеков на неприятное для нее событие на лице нет. Или Пьетро ей по душе, а недовольство на лиц — всего лишь женская хитрость? Не став заморачиваться, я махнул рукой. Это дело императорской семьи. Пусть сами решают судьбу девушки. Мне сейчас важно не проворонить бронекостюмы и не попасться самому в лапы каких-то американцев, очень злых на меня за линейные движки, ставшие просто прорывом в разработке новейших УПД. Если Арабелла Стингрей считаем меня конкурентом — право слово, это же смешно! — империя обязана меня защитить. Но тогда мне придется отдать один из «скелетов» в руки Мстиславских бесплатно. Баш на баш, как говорится. А теперь подумай, Андрей Георгиевич, что важнее: добрые отношения с сильным кланом или бесконечное лавирование между огромными скалами, выступающими из-под глубоких вод, где одно неосторожное движение размажет меня на камнях и пошлет на дно.
Мысли не для юноши шестнадцати лет (ну ладно, почти семнадцати!), но так получилось, что повзрослел куда раньше, чем многие мои сверстники. Приходится отвечать только за себя — и где-то идти на уступки. «Тактическая гибкость», — так называл подобное поведение мой первый наставник по боевым искусствам Сидор, мир его праху.
Переодевшись в шорты и футболку, я вместе с Куаном направился к пирсу. Лида с родителями осталась на стадионе вместе с дожем Мочениго и его сыном, как и большая часть высшей аристократии. Юрий Иванович пообещал, что для меня изготовят копию Серебряного Кубка. Как-никак первый серьезный трофей, который станет украшением моего особняка в Сокольниках. Надеюсь, он будет выглядеть столь же богато. Я не против. Зря, что ли, сюда ехал?
Подходя к причалам, где приткнулись десятки катеров, заметил Зосю с Бекасом и Соколом. Они теперь плотно присматривали за мной, и это не могло не радовать. Намеки цесаревича на охотников из САСШ настроения не прибавили.
По дороге в отель мне все время казалось, что в одном из катеров, косяками идущих к причалам Каннареджо, находятся те самые злодеи. Крутя головой, пытался вычленить их из числа веселящихся пассажиров. Свое зрелище они получили сполна, и даже пасмурная погода не могла поменять их настроение. Сейчас эти толпы рассеются по узким улочкам района и будут до ночи предаваться радостям жизни.
Возле входа в отель я столкнулся с Егором Дубровским и Димой Глинским. Они задумчиво дымили сигаретами, разглядывая проходящих мимо них нарядных сеньорит. Увидев меня, оживились.
— О, Мамонов! — воодушевился Дубровский. — На ловца и зверь бежит! А где кубок?
— Зачем тебе он? — пожимая руки княжичам, удивился я. — С какой целью интересуетесь?
— Так обмыть надобно! — хохотнул Глинской. — Кстати, поздравляем с победой. Уделали вы итальяшек просто красиво, без выпендрежа. Тактически идеально.
— Спасибо, — я показал знаками Куану, чтобы он поднимался в наш номер, а не грел уши. Дождавшись, когда он подчинится моему приказу, снова обратился к Дубровскому: — Вы что, злодеи, из кубка вино хлестать собрались?
— Положено! — Егор воздел палец вверх. — Вы единственные из русских, кто выиграл турнир. Поэтому сегодня идем в ирландский паб и там отмечаем успех.
— Примазаться к чужой славе захотели? — усмехнулся я, особо не возражая. Почему бы и нет? Есть время войне, и есть время веселью.
— Традиция, — загадочно обронил Дима. — Да ты не напрягайся, никто не будет за твой счет гулять. Ну, разве что выставишь первую партию эля парням, а потом каждый сам за себя будет платить.
— Когда намечается разгуляй?
— В шесть вечера выходи на крыльцо, мы здесь собираемся и отсюда уже всей командой идем.
— Ладно, принял, — я кивнул княжичам на прощание. — В шесть буду на месте.
И поспешил в номер. Времени оставалось не так много, а еще жутко хотелось есть. Пицца канула в бездну, словно и не было ее. Да и поспать пару часов не помешает. Державшись на морально-волевых, я почувствовал, как меня начинает пошатывать и выворачивать наружу. Нельзя сразу закупоривать каналы, но я вынужденно пошел на эти меры, чтобы держать в состоянии боеготовности раскаленное энергетическое ядро.
— Болван! — неласково встретил меня Куан, по бледному лицу определивший начавшиеся проблемы. — Быстро стравливай избыток, иначе будешь пластом два дня лежать!
— Куда стравливать? — подозрительно спросил я, осев в кресло. — Разворочу же всё. Потом придется отель восстанавливать.
— В меня, — неожиданно ответил наставник и отошел к раскрытому окну. Сделав несколько резких движений руками, он принял какую-то странную стойку: чуть согнувшись, выставив левую ладонь вперед, а правую прижимая к груди. Показалось, что ноги Куана пустили корни и вцепились в паркет, чтобы никакой катаклизм не сорвал телохранителя с места.
Я вскочил, мгновенно переключаясь в боевой режим, как меня наставник и учил, и ядро среагировало, посылая в руки мощный заряд энергии. С хрустом сжав кулак, выбросил его в направлении Куана. В последнее время я стал замечать, как выглядят мои ментальные атаки. Не знаю, в чем дело: Дар Разрушителя проявляется таким образом или зрение стало настолько острым, что любой нюанс виден на уровне гроссмейстера магии! Сейчас же воздух передо мной сгустился бледно-серой массой, которую надо было швырнуть в человека, стоявшего напротив. Отбросив всякие сомнения вроде тех, что может пострадать мебель или сам номер — Куан запретил рефлексировать по таким мелочам — толкнул сгусток в его сторону.
Кубометры спрессованного воздуха, имевшего невероятную плотность и мощь, ударились в Куана и растеклись кляксами по стенам, потолку, а часть энергии просто ушло в открытое пространство. Не зря он возле окна встал! Наставника нешуточно выгнуло, и ему с трудом удалось сохранить равновесие, одновременно с этим размахивая руками, как будто он спешил размазать в пространстве мой «подарок». Негромкий хлопок стал единственным, что могло сойти за внештатную ситуацию.
— Уф, сколько грязи! — выдохнул Куан, выпрямляясь и закрывая створки окна. — Зачем в себе держал столько времени? Пока катались по лагуне, мог бы на открытом пространстве стравить.
— Да из головы слова цесаревича не выходят, — нехотя признался я.
— А что он сказал? — насторожился Куан, не слышавший нашего разговора.
— Изготовители линейных двигателей каким-то образом узнали, что в моём бронекостюме используются их патентованные изделия. Юрий Иванович предупредил о вероятности охоты за «скелетами».
