— А там наша квартира, да? — Осторожно уточнил, кивнув в сторону нашего движения.
— Не, — замотал Федор головой.
— Комната? — Чуть погрустнел я.
— Нет же! Весь дом — наш! А там папин кабинет и мастерская, пойдем!
И уже отпустив мою руку, припустил вперед, подпрыгивая от нетерпения.
— Но разве в таком доме может жить одна семья? — Совсем не поверил, по пути трогая дерево коридорной облицовки, тяжелые бронзовые подсвечники, вглядываясь в лица на потемневших картинах по обе стороны длинного коридора, в который мы свернули.
— Ну, он маленький, да, — виновато произнес Федор. — У нас был больше. А у Мишки из класса вообще дворец!
— Стой, что значит маленький? Он огромный! — Не сдержал я свой восторг.
— Правда? — Осторожно улыбнулся брат.
— Конечно! И мы тут будем жить одни?
— Ага! — Вновь счастливо улыбнулся он.
— Это ж сколько придется полы мыть? — Озадаченно почесал я затылок.
— Не, это слуги делают. — отмахнулся он, вновь ухватив руку и уводя в очередной поворот коридора, к приоткрытой двери.
— Но ведь им надо платить зарплату?
— Мы не так бедны, сын, — поприветствовали из кабинета. — Проходите!
Два книжных шкафа, поставленных поперек большого зала, делили помещение на вполне уютные комнаты под единым высоким потолком. Левая часть, не видимая от входа, видимо, была мастерской, а в правой, за широким столом и небольшим ноутбуком, среди десятков аккуратно выложенных рядами драгоценностей, улыбался Михаил. Вид он имел слегка потрепанный, будто не спал вовсе — и так, скорее всего, было. Потому как найти дом в незнакомом городе за один вечер — не совсем простое дело.
— Твоими усилиями и Божьим промыслом, у нас есть крыша над головой, — встал он из‑за стола, выходя к нам навстречу.
Нам достались объятия — одни на двоих, а Федору еще и испортили прическу.
— Я рад, — с приятной теплотой в душе, отозвался я на похвалу. — Так быстро нашлись покупатели?
— В нашем роду, мы выбираем клиентов, а не они нас, — со скромной гордостью отозвался Михаил, жестом приглашая к столу.
— Это настолько дорого стоит? — присаживаясь на одно из кресел, и уступая подлокотник брату, указал я на бережно разложенные драгоценности слева от него.
— Это не стоит ничего, — отрицательно покачал отец головой и на мой удивленный взгляд добавил. — Эти вещи мы вернем владельцам.
— Но… — Слегка растерялся я.
— Они делались для них, — поднял он крайнюю брошку в ряду и посмотрел на нее с теплой улыбкой, как на хорошую знакомую. — Медальон Маргариты Ожеговой. Красные рубины, хризолиты, серебро и медь. От давления и аритмии. На чужой шее такая вещь будет опасной. А вот тут — вещи без индивидуальной привязки, — указал он на такую же по размерам группу драгоценностей. — Вот, надень.
Рука отца передвинула в мою сторону массивный перстень с крупным синим камнем, впаянным в белый металл. Тяжелый, увесистый, он разместился на пальце свободно, чуть болтаясь.
— Чувствуешь? — Внимательно посмотрел на меня отец.
— М, нет, — признался я.
— Пусти немного силы в камень, — зашептал в ухо брат.
По телу вмиг прошел ураган свежести, вымывая из тела усталость и сонливость, делая резкими и четкими все предметы вокруг — и будто бы давая видеть комнату шире. Неожиданно стало стыдно за свой внешний вид — моя одежда совсем не соответствовала внутреннему состоянию.
— Вот это да! — Выдохнул я.
— Работает два раза в сутки, — польщенно улыбнулся Михаил, забирая протянутое мной кольцо обратно. — Сколько может стоить бодрость для усталого воина? Чем измерять, золотом или жизнью? Нам дали за такое же колечко этот дом вместе с участком, в аренду на пять лет.
— Неплохо, — с уважением посмотрел я на отца.
Сколько может стоить аренда такого дома, даже на окраине, я представлял неплохо — в свое время мы месяц искали место под наше производство.
— Продешевили, конечно, — вздохнул он. — Вот на это колечко мы все тут отремонтируем, а остальное позволит получить благосклонность местного князя, — с сожалением обвел он глазами еще два десятка предметов.
— Не слишком ли? — Осторожно поинтересовался я.
— Мы тут никто, — понурился Михаил. — Или отдадим или отнимут. Не надо возражений! — Вскинулся он, заметив ярость в моих глазах.
В душе поселился неприятный комок из сожаления и злости, но я задавил в себе это, до поры.
— К тому же, мы всегда можем сделать новое, — подмигнул он мне и Федору. — А князь, приняв дар, станет единственным клиентом, вот увидишь. Это — выгодное вложение!
Рядом завозился Федор и отчётливо кашлянул.
— Но я не за этим тебя пригласил. — Тут же с улыбкой кивнул он Федору и достал из кожаного мешочка на углу стола два одинаковых алых камня. — Федор очень попросил, чтобы мы с тобой попробовали посмотреть на эти камни повнимательней, — обратился он ко мне. — Разумеется, не будет ничего страшного, если ты ничего не увидишь! — Успокаивающе добавил он.
Посмотрев на них внимательно, покрутив в руках и украдкой попробовав на вкус, с легким разочарованием положил обратно на стол. Рядом грустно вздохнул Федор.
— Нет, — не нашел я отличия в двух камнях.
— Это нормально, все хорошо, — успокоил отец, легкими движениями выравнивая камни на одну с краем стола линию. — У каждой семьи свои секреты, разрушительные или созидающие.
— А что в них? — Полюбопытствовал я, вновь придвинувшись вплотную к столу. — В камнях?
— В одном рубине есть искра творения. Другой пустышка, гораздо чаще встречаемая. — Указал он последовательно на камни. — Мы видим душу в самоцветах, металле и камне, и можем делать из них полезные вещи.
— Волшебные! — По секрету прошептал в ухо брат.
— А те пистолеты в гостиной? — Стрельнул я взглядом вверх и вновь приник к столу, пытаясь разглядеть нечто в правильном рубине.
— Их делала другая семья, — для порядка уточнил Михаил. — Но да, если будет заказ. Они делаются под человека, под его рост, вес, его силу и дар.
— Будут стрелять дальше и точнее? — Досадуя, что камешек никак не хочет открыть свой секрет, тянул я время.
А то ведь попросят удалиться, а тут такой шанс уходит из рук. Хотя внутри меня было некое смирение — в самом деле, не все ведь сразу.
— Смотря в чьих руках. — Взвешенно произнес отец. — В руках обычного человека, даже без дара, пожалуй, да. В руках сильного одаренного такое оружие сможет уничтожить боевую технику, строения и пробьет вражеские щиты.
— Да ну? — Не поверил я.
— Ну, такой дар редок, — все‑таки поправился Михаил, забирая горемычные рубины из под носа. — И почти ни у кого нет денег такое заказать. — С ноткой гордости завершил он.
