Поцеловав мне руку, Петер, полный самодовольства, ушел, оставив меня в растерянности. И что это за привычка у Шефнеров вот так принимать решения, не давая времени на раздумья?
Возможно, стоило бы проучить друга и никуда с ним не поехать, но когда судьба толкает тебя в какую-то сторону, лучше не сопротивляться слишком сильно. Видимо, все же какие-то сомнения во мне оставались, так как судьба послала мне еще один знак.
Мой дядя заимел привычку ужинать у меня по пятницам. В этот день он пришел расстроенный.
— Как упали нравы в столице! — разделывая несчастную рыбу в соусе на микроскопические кусочки, пожаловался мне барон Гревениц. — Знать совсем перестали ценить и уважать!
— Что случилось, дядюшка?
— Я только сегодня смог купить билеты на представление в императорском оперном театре! И то втридорога, у типа столь подозрительного, что я даже не хочу вспоминать о нем!
Прикрыла рот ладонью, закашлявшись.
— Все в порядке, дорогая?
Поспешно отпила воды и кивнула.
— Вы так любите оперу, дядюшка?
Все Гревеницы, о которых я знала, были ужасно немузыкальны. Я слышала, одну из моих двоюродных бабушек даже бросил муж — так ужасно она пела и музицировала!
— Нет, конечно, — раздраженно ответил барон. — Тем более в исполнении лермийцев. Терпеть не могу южан. Ужасные союзники в войне и никакие враги. Хотя в искусстве они сведущи, говорят. Не знаю, не знаю. Как по мне, то, что они называют искусством, неприлично.
Что ж, мои самые ужасные опасения подтвердились. Это была именно та опера, названия которой я до сих пор не знала.
— Так почему вы так стремитесь попасть на премьеру?
— Конечно же ради тебя, дорогая. Ты же просила меня позаботиться о твоем будущем. Так что не планируй ничего на воскресенье.
— А при чем здесь мое будущее?
— Я слышал, что на премьере появится племянник императора, Анджей Котовский.
— Да? — сдавленно произнесла я, подавляя нервный смех.
— О, ты слышала о нем?
— Кое-что, — опустив глаза, пробормотала я.
— Правда, его репутация в Грейдоре довольно сомнительна, к тому же он роанец. Дикий народец. Но знакомство с ним тебе не повредит. Конечно, не стоит уподобляться глупым и наивным девицам, что бегают за княжичем по всей столице и хранят вырезки из газет с его фото.
— А что, он так популярен?
— Надеюсь, ты не влюблена в него тайно? — строго спросил мой дядюшка, заметив смятение на моем лице. — Не думаю, что стоит надеяться, что он захочет на тебе жениться. Пусть род Гревениц благороден и древен, к сожалению, это ценится сейчас гораздо меньше, чем деньги или красота. Но не переживай, Софи. Женщины нашего рода всегда удачно выходили замуж. Потому что благородство и красота души важнее, чем яркое оперение.
М-да, наверное, Петер был прав, мне и в самом деле нужно было задуматься о том впечатлении, которое я произвожу.
У меня было два варианта — идти в оперу с другом или с дядюшкой. Выбор был очевиден.
— Простите, дядя. Но барон фон Шефнер уже пригласил меня на это грандиозное мероприятие.
— О, племянник этого ужасного человека? — поджал губы дядя. — И отказаться ты уже не можешь?
— Мы дружны с бароном, — напомнила я.
Дядюшка о чем-то задумался, даже перестал жевать, а затем несколько нерешительно спросил:
— То есть если он придет просить твоей руки, мне не стоит ему отказывать?
— Ни в коем случае! — ужаснулась я. — Дядя, прошу, отказывай всем, кто придет к тебе за моей рукой. Или направляй ко мне.
— На самом деле я не так против этого Петера Шефнера…
— У него есть невеста. Мы идем втроем, — сказала я. И быстро перевела разговор: — Но то, что я иду с бароном, не значит, что ваши билеты должны пропадать. Это отличная возможность для вас пригласить на свидание какую-нибудь милую даму.
Барон Гревениц встрепенулся:
— Да, это хорошая идея! Я давно хотел рассказать тебе. На курорте я познакомился с одной замечательной фрау. Она овдовела три года назад…
Слушая его рассказ о некой фрау Ниллан, я невольно обратилась мыслями к собственной жизни. Даже у моего дядюшки появилась дама сердца. А что же я? Все, что у меня есть, это мой почти уже женатый друг и клиент-иностранец, который предложил мне пойти с ним, видимо, чтобы отвязаться от поклонниц. И что за судьба у меня — постоянно быть чьим-то прикрытием? А того, по кому тоскует предательское сердце, рядом нет. Это какое-то наказание за мои прошлые грехи?
Едва ли не больше, чем сами светские мероприятия, я ненавидела подготовку к ним. От запаха пудры, духов, помады свербело в носу, шпильки в волосах уже доставляли дискомфорт, а туго зашнурованный корсет и неудобный турнюр заставляли задуматься о побеге в одну из тех диких стран, где женщины могли ходить в одних набедренных повязках. Как же я им сейчас завидовала! Вот чем мне нужно было бы заняться — придумать артефакты, которые делали бы талию тонкой, а силуэт изящным без всяких пыточных приспособлений.
— Вам еще повезло, фрейлейн, что не приходится носить кринолины. Как же ненавидела их ваша матушка! — сказала Кати, подбирая ленту к моим волосам.
— Надеюсь, хоть моя дочь сможет избавиться от всех этих юбок, — мрачно пробурчала я. — Кто сказал, что брюки — это неприлично для дам? Вот такие вырезы — это неприлично.
Я попробовала подтянуть платье на груди и тут же была бита по пальцам.
— Не трогайте, а то все испортите!
Платье, признаться, было красивым: с белоснежным кружевом, окаймлявшим декольте, непривычно обнаженными плечами и изящной драпировкой юбок, украшенной лентами и искусственными цветами. Даже цвет шелка, насыщенно-синий, мне нравился. Помимо неудобства, меня не устраивало в этом наряде лишь то, что я не смогла надеть к нему свои любимые артефакты. Шею сейчас украшало красивое, но совершенно непрактичное ожерелье из жемчуга. Но несколько зачарованных колец мне все же удалось подобрать, да и от защитного ментального браслета, по-мужски тяжелого и массивного, я не отказалась.
— Больше артефактов в виде шпилек и брошек — вот что нужно, — озвучила я свои мысли. — Правда, они будут неудобны в качестве атакующих, только как защита…
— Вы, как всегда, думаете не о том, — вздохнула Кати. Аккуратно поправив мне локон у виска, жизнерадостно сказала: — Все, готово.
И как раз вовремя. Гудок автомобиля означал, что Петер уже подъехал. Я натянула длинные перчатки, надела кольца и браслет, взяла сумочку и, в последний раз взглянув в зеркало, осталась довольна своим внешним видом. Ха! И пусть только Петер скажет, что я ему не соответствую!
Двигалась я необыкновенно плавно и грациозно, иначе в этих юбках и туфлях не получалось. Нет, я носила каблук и выше, но обычно это были удобные кожаные сапожки, а не хлипкие туфельки. Спустившись вниз по лестнице, сорвала заслуженные аплодисменты.
