Я обернулась. Под рамадой стояла Эсперанса, возясь с огнем на поднятой платформе, сделанной из тростника и обмазанной толстым слоем глины. Она казалась незнакомой и далекой в бросающем отблески живом свете пламени, как будто ее отделяло от меня расстояние, ничего общего не имеющее с пространством.
— Не бойся, — приказала она. Затем чуть слышно пробормотала: — Мы все видим сны друг друга, но сейчас ты не сновидишь. — Должно быть мое лицо выражало сомнение. — Поверь мне, ты не сновидишь, — заверила она меня.
Я чуть-чуть приблизилась к ней. Не только ее голос показался незнакомым, она сама была какой-то другой. С того места, где я стояла раньше, она казалась Эсперансой, но чем-то была похожа на Зулейку. Я подошла к ней совсем близко. Это была Зулейка! Молодая, сильная и очень красивая. Ей не могло быть больше сорока. Овальное лицо обрамляли кудрявые, начинающие седеть черные волосы. Гладкое и бледное лицо освещалось влажными, широко поставленными черными глазами. Ее взгляд был обращен в себя, загадочный и ясный. Тонкая верхняя губа свидетельствовала о строгости, а нижняя, полная и чувственная, выдавала доброту, почти страстность.
Околдованная переменой в ней, я уставилась на нее, как зачарованная. Точно, сновижу, подумала я.
Ее чистый смех заставил меня осознать, что она прочла мои мысли. Она взяла меня за руку и сказала ласково: — Ты не сновидишь, моя дорогая. Это действительно я, твой учитель сновидений. Я Зулейка. Эсперанса — это мое второе я. Маги называют это телом сновидения.
Сердце так прыгнуло, что в груди стало больно. От волнения и восхищения я чуть не задохнулась. Я безуспешно попыталась освободить свою руку: она держала ее слишком крепко. Я сильно зажмурилась. Больше всего мне хотелось, чтобы, когда я их открою, ее здесь не оказалось. Но она, конечно, осталась на месте, с лучезарной улыбкой на губах. Я снова закрыла глаза, потом попрыгала и топнула в неистовстве ногой. Свободной рукой я несколько раз ударила себя по щеке, пока та не покраснела от боли. Все напрасно: я не просыпалась. Сколько бы я ни закрывала глаза, она была тут.
— Довольно, по-моему, — засмеялась она, и я попросила ее стукнуть меня.
Она с готовностью сделала это, два раза сильно ударив меня по предплечьям длинной твердой тростью.
— Бесполезно, дорогая, — проговорила она медленно, словно устав, и, глубоко вздохнув, отпустила мою руку. Потом снова заговорила: — Это не сон. И я Зулейка. Когда я сновижу, то я Эсперанса или еще кто-нибудь. Но сейчас я не собираюсь этим заниматься.
Мне хотелось хоть что-то сказать, но я не могла. Язык присох к нёбу, и я смогла только взвизгнуть по-собачьи, стараясь расслабиться, и дышала, как меня учили на занятиях по йоге.
Она тихонько засмеялась, скорее всего, над моими усилиями. Смех прозвучал утешительно и успокоил меня: в нем было так много тепла, такого полного доверия, что тело моментально расслабилось.
— Ты — сталкер, — продолжала она, — и поэтому принадлежишь Флоринде. — В голосе ее не было ни утверждения, ни отрицания. — Но ты еще и сомнамбула и по природе своей — сновидящая. Благодаря этим способностям ты принадлежишь и мне.
С одной стороны, я хотела громко рассмеяться и сказать ей, что она сходит с ума. С другой же - я полностью была с ней согласна.
— И каким же именем теперь тебя называть? решительно спросила я.
— Каким именем? — переспросила она, смотря на меня, как будто это было само собой разумеющимся. — Я Зулейка. Что это, по-твоему? Игра? Мы здесь не в игры играем.
Опешив, я пробормотала про себя: —Я и не думаю, что это игра.
— Когда я сновижу, я — Эсперанса, — продолжала она довольно резко. Лицо ее было одновременно суровым и просветленным, безжалостно открытым. — Если не сновижу, — я Зулейка. Но кем бы я ни была — Зулейкой, Эсперансой или кем-то еще, — тебя это не должно волновать. Я остаюсь твоим учителем сновидения.
Я могла только по-идиотски кивнуть. Даже если бы мне и нужно было что-то сказать, я бы не смогла. От страха меня прошиб холодный липкий пот. В животе у меня бурлило и мочевой пузырь готов был вот-вот лопнуть. Я хотела в туалет, освободиться от всего этого.
Терпеть не было больше сил. Или я опозорюсь на этом месте, или добегу до туалета во дворе. У меня хватило духу, чтобы сделать последнее.
Зулейка засмеялась, как девчонка; пока я бежала, я все слышала ее смех.
Когда я вернулась во двор, она усадила меня рядом с собой на ближнюю скамейку. Я по инерции подчинилась ей и нетерпеливо села, нервно сплетя руки на сомкнутых коленях.
Ее глаза явно светились суровостью и добротой. В голове мелькнуло, как будто я уже это знала, что ее безжалостность была ничем иным, как внутренней дисциплиной. Твердое самообладание пронизывало все ее существо трогательной недосказанностью и таинственностью. Это была таинственность чего-то загадочного, непознанного. Именно поэтому куда бы она ни шла, я всюду следовала за ней, как щенок.
— У тебя было сегодня два перехода, — объяснила Зулейка. — Первый — из обычного состояния бодрствования в сновидение-наяву, а второй — назад. Первый был плавным и незаметным, а второй — похож на кошмар. Так бывает обычно. Каждый из нас переживает эти переходы подобным образом.
Я попыталась выдавить из себя улыбку. — Но я так и не знаю, как это случилось. Я не осознала ни одного. Со мной просто что-то происходило и я вдруг попадала в сновидение, не зная, как это случалось.
Ее глаза загорелись. — Обычно это делается так: видят сон, заснув в гамаке или еще в чем-нибудь, висящем на балке крыши или под деревом. В подвешенном состоянии мы не касаемся земли. Земля препятствует нам, помни это. В таком подвешенном состоянии новичок в сновидении может осознать, как энергия переходит из состояния бодрствования в сон и из сновидения-во-сне в сновидение-наяву.
Как тебе уже говорила Флоринда, все связано с энергией. В момент ее появления ты и переходишь.
Теперь проблема будет заключаться в том, сможешь ли ты накопить достаточно энергии, потому что маги не смогут больше давать ее тебе. — Зулейка нарочито высоко подняла брови и добавила. — Посмотрим. Я постараюсь напомнить это тебе, когда мы окажемся в одном сновидении. — Заметив тревогу на моем лице, она рассмеялась с детской непосредственностью.
— Как мы попадаем к друг другу в сновидение? — поинтересовалась я, глядя в ее удивительные глаза. Они были темные и сияющие, с льющимися из зрачков потоками света.
