Лютиен был уже в противоположном конце коридора, подходил к своей комнате, когда услышал, что Кэтрин его зовет. Он повернулся и увидел, что она стоит у своей двери, высокая и прекрасная, и на ее удивительном лице — отблеск улыбки.
Юноша медленно, осторожно вернулся к ней, не желая подталкивать ее, не желая спугнуть, что бы она ни собиралась сделать.
— Не уходи, — сказала Кэтрин, взяла его за руку и притянула к себе. — Никогда не уходи.
Через щелку приоткрытой двери на другой стороне коридора Оливер наблюдал за этой сценой со слезами на глазах.
— Ах, что может быть лучше, чем молодость весной в Принстауне, — пробормотал сентиментальный хафлинг, закрывая дверь, когда Кэтрин и Лютиен скрылись.
Он выждал еще минуту, затем вновь открыл дверь и вышел из комнаты, облаченный в свой лучший костюм для путешествий, с туго набитой сумкой за плечом, потому что этой ночью его ждала встреча с Бринд Амором, а затем длинный, но невероятно быстрый путь.
На следующее утро отважный гарнизон Принстауна под звуки фанфар вышел из города. Длинная колонна быстро двигалась на юго-восток, собираясь пройти по удобным дорогам Глен Дуррич и затем свернуть на север, к Мальпьюсантовой стене, чтобы разгромить там мятежников.
Но мятежники находились вовсе не у стены. Они ждали, окопавшись на высотах вокруг долины, и гарнизону Принстауна так и не удалось ее пройти.
Колонна циклопов была встречена плотным обстрелом, каждый лучник успевал выпускать по три стрелы, пока первая достигала цели. После нескольких ужасных мгновений вначале, циклопы попытались перестроиться для обороны, но на них вихрем налетели всадники Эрадоха, прорубая огромные бреши в их рядах и увеличивая смятение.
Не было ни обороны, ни организованной контратаки, сражение превратилось фактически в бойню. Некоторые циклопы пытались бежать к восточному концу долины, но клещи яростной эриадорской армии сомкнулись вокруг них. Другие, находившиеся ближе к концу колонны, вырвались из долины без особого труда, но затем этих счастливчиков ожидал неприятный сюрприз, поскольку за время их отсутствия армия гномов окружила Принстаун.
В это роковое утро ни один циклоп не вернулся к городским воротам.
Гринспэрроу ерзал на своем месте, стараясь сохранить улыбку на лице и казаться спокойным и беспечным, хотя стильное гасконское кресло с высокой спинкой было каким угодно, но только не удобным. Однако королю Эйвона приходилось держаться соответственно. Он находился в Касприоле, в юго-западной Гаскони, на встрече с Альбером де Бек Фиделем, важным сановником, одним из самых крупных феодалов во всей Гаскони.
По какой-то не совсем понятной для Гринспэрроу причине де Бек Фидель затронул тему событий в Эриадоре, о которых Гринспэрроу знал не слишком много. Король Эйвона желал насладиться отдыхом. Насколько ему было известно, Белсен Криг находился в Монфоре, хотя последнее сообщение от одной из его помощниц, герцогини-волшебницы Дианы Велворт из Мэннингтона, содержало намек на какие-то новые неприятности.
— Что вы собираетесь делать? — спросил де Бек Фидель со своим сильным акцентом, и этот прямой вопрос застал Гринспэрроу врасплох. Обычно де Бек Фидель производил впечатление весьма тонкого дипломата, настоящего гасконского аристократа.
— С мятежниками? — удивленно спросил король Эйвона, как будто этот мелкий вопрос даже не требовал ответа.
— С Эриадором, — уточнил де Бек Фидель.
— Эриадор — герцогство Эйвона, — подчеркнул Гринспэрроу.
— Герцогство без герцога.
Гринспэрроу достаточно держал себя в руках, чтобы не вздрогнуть. И откуда только де Бек Фидель узнал об этом? Интересно…
— Герцог Моркней подвел меня, — признался он. — И поэтому он довольно скоро будет заменен.
— После того, как вы найдете замену герцогу Принстауна? — осведомился де Бек Фидель.
Гринспэрроу ничего не ответил, но выражение его лица явно показывало, что он не имел понятия, о чем идет речь.
— Герцог Парагор мертв, — объяснил де Бек Фидель, — а Принстаун — ах, это мой любимый город, он так прекрасен весной — находится в руках северной армии.
Гринспэрроу хотел спросить, что это еще за чушь, но понял, что де Бек Фидель не стал бы делиться этой информацией, если бы не получил ее из надежных источников. А собственное положение Гринспэрроу могло показаться весьма ненадежным, если он не притворится, что прекрасно осведомлен о столь важных событиях.
— Говорят, весь гарнизон Принстауна уничтожен, — продолжал де Бек Фидель. — Полная победа, самая разгромная изо всех, о которых я слышал.
От Гринспэрроу не ускользнула нотка злорадства и угрозы в голосе де Бек Фиделя, словно он был чрезвычайно доволен этими новостями. Король-чародей понял, что сюда уже прибыл гонец из Эриадора с обещанием выгодных условий торговли и свободных портов для солидного рыболовецкого флота Касприоля. Союз между Эйвоном и Гасконью был временным явлением, коротким перемирием после нескольких веков бесконечных стычек и даже войн. Хотя в данный момент большая армия Гринспэрроу находилась в землях южнее Гаскони, сражаясь на стороне гасконцев, король ничуть не сомневался, что, если эриадорцы предложат более выгодную сделку относительно богатых рыбой вод Дорсальского моря, двуличные гасконцы перекинутся на их сторону.
То, что началось как бунт в Монфоре, быстро превратилось в крупную политическую проблему.
За одной из дверей этой же комнаты, прижав ухо к замочной скважине, Оливер де Берроуз радостно слушал, как де Бек Фидель продолжал рассказывать Гринспэрроу о всех преимуществах заключения мира с мятежниками, о том, что Эриадор надо предоставить самому себе.
— Они приносят слишком много беспокойства, — настаивал сановник. — Так было, когда Гасконь правила в Эйвоне. Вот почему мы построили стену — пусть эти дикари остаются на своем диком севере! Так лучше для всех, — завершил де Бек Фидель.
Улыбка Оливера стала еще шире. В качестве посла гасконского происхождения, который прекрасно знал нравы и образ жизни дворян южного королевства, хафлинг выполнил свою работу превосходно. Взятие Принстауна могло чуть подтолкнуть Гринспэрроу к перемирию, но весьма откровенный намек на то, что могущественная Гасконь может в этом вопросе встать на сторону мятежников, а то и прямо послать им помощь, безусловно заставит короля-волшебника всерьез задуматься.
— Приказать приготовить для вас покои? — услышал Оливер вопрос де Бек Фиделя после длинной и весьма неуютной паузы.
— Нет, — резко ответил Гринспэрроу, — я должен отправляться в путь сегодня же.
