Всё, что мне оставалось сделать, это прыгнуть в сторону, уходя от удара цепом. Окованное сталью било грохнуло по камню, высекая шипами искры.
А я замер в двух шагах от Тёмного.
Почему я ещё жив?
Почему он не ударил техникой? Почему удар цепом так медленен и слаб, что я сумел увернуться? Почему вместо нестерпимого жара опасности, к которому я уже успел привыкнуть в этом бою, едва ощутил сейчас горячий ветерок?
А затем до меня дошло.
Тёмный ведь не сумел сохранить средоточие, он не Воин.
Я отправил в него наспех очерченную печать.
Смерть!
Тщетно.
Указ вновь растворился, едва коснувшись Тёмного. А он снова шагнул ко мне. Я отпрыгнул.
Тёмный выругался, вскинул руку. Перед его ладонью засияло обращение. Голубая внешняя граница, внутри небольшой алый круг всего с тремя символами.
В мою сторону рванулась одинокая огненная игла. Мне понадобилась вся ловкость, чтобы увернуться. Техники гораздо быстрей, чем камни, с которыми нас тренировал Шамор. А я без техник движения или…
Я замер, пристально следя за движениями Тёмного. Как это я без техник? Да, нет ни капли духовной энергии, но есть нити стихии. Есть Единение. С Тёмным тоже самое. Он не Воин, я уничтожил его средоточие. Первое, что создаёт идущий на пути к Небу. Но у него цело второе средоточие, в котором Предводители собирают стихию. И он сейчас, похоже, использовал технику Предводителя, для которой нужна только стихия. Есть ли у него ещё подобные?
Я зло ухмыльнулся. Кто знает. Но он Предводитель какой звезды? Первой или второй? Десять или двадцать узлов? А мне сейчас доступно Единение на девятнадцать узлов. И неважно что это — техника или Форма. Главное, что она делает меня сильней и быстрей.
Мы — на равных!
Единение, которое разрушилось, когда я весь отдался спасению от ловушки, вновь приняло в себя нить стихии. Я привычно завернул её, закружил, проводя по меридиану в одну сторону, затем в другую. Духовное зрение мельком зацепило картину тёмного средоточия, по которому кружили нити воды, а затем я оскалился в настоящем мире, оглядывая шагнувшего ко мне Тёмного.
От новой иглы я ушёл с лёгкостью. Пригнувшись и шагнув вперёд. Свистнувший цеп тут же отогнал меня назад. Пусть Тёмный и не был больше Воином, но опыт и навыки у него никуда не исчезли. Если уж он сумел противостоять одновременно и мечу Сарефа и моему Пронзателю, то мне с голыми кулаками…
Не получалось подобраться и свернуть ему шею.
Мой взгляд упал на валяющийся в стороне Флаг. Сбитый наземь, опалённый пламенем, но на нём всё ещё трепетало тёмное полотнище. А значит…
Я оскалился в рыке:
— Призываю!
Через мгновение рядом с Тёмным оказался Призрак.
Я выругался, увидев каким он появился, но всё равно прыгнул вперёд, отбивая в сторону цеп.
Призрак же рухнул на Тёмного. Большего он, одноногий, однорукий, истекающий дымом из огромной дыры в груди, сделать не мог. На несколько мгновений мы сцепились в единый комок. Я успел ударить подмышку Тёмному, в горло, попытался повалить его, выкрутив руку, а затем Тёмный пнул меня, с лёгкостью отшвырнув. Мне, лишённому Опоры, оставалось только хрипеть, скользя по полу прочь.
Полыхнуло огнем. Голову Призрака прошила огненная игла, заставив его разжать хватку и расползтись туманом. Вторая игла устремилась ко мне, но я сумел откатиться, а затем и вскочить на ноги.
Тёмный бросился ко мне, но он сам вышвырнул меня из тесноты арки в зал, уж здесь ему не удастся зажать меня в угол. Через вдох мы уже кружили друг против друга. Я не рисковал просто убегать прочь, опасаясь без техник или оружия не увернуться от огненной иглы Тёмного. Он же только и мог, что теснить меня.
И только здесь я сообразил, что зря хватался за кисет. Там нет ни Пронзателя, ни Верного. Они валяются где-то в середине зала, там, куда Тёмный не пускает меня.
Но это не могло долго продолжаться. Вот только что случится раньше? Тёмный ещё раз сумеет зацепить меня цепом, когда я опять споткнусь на попавшихся под ноги обломках мечей или кусках разбитых плит? Собравшиеся крохи силы я уже потратил на Покров и вряд ли сумею сделать это ещё раз. Истекут двести отмеренных мне Кипящей Кровью вдохов? Или я всё же сумею проскочить мимо Тёмного и колонн и рвануть к оружию?
Против Пронзателя у Тёмного не будет и шанса. Техник, кроме иглы у него нет, он медленней меня, хотя и невероятно силён…
Позади раздался шум. Я отскочил от Тёмного, рискуя, обернулся на миг. Шум доносился из прохода, который ведёт прочь из зала. Ещё один тюремщик? Алхимик, кузнец?
Дарсовы…
Я не успел даже закончить ругательство, как в шуме различил знакомый голос. Калеб. Причитает.
С ухмылкой повернулся обратно к Тёмному. Даже трёх слабых Воинов хватит, чтобы спеленать его. Пусть он хорош со своим цепом, но совсем не Сареф, который Закалкой справился с Мастерами. Совсем не Сареф без техник ловкости, раз я до сих пор жив. Такого подвига ему не потянуть. Тем более там Хатий, мастер Массивов и пиковый Воин десятой звезды.
Тёмный тоже всё понял. Зарычал, прыгнул вперёд, швырнул в меня цеп и сумел всё же ухватить за наплеч.
Я оскалился, изогнулся, ударил ему снизу по локтю, вкладывая в удар всю силу Единения и своего тела. Хрустнуло, Тёмный вскрикнул, но вместо того, чтобы отпустить меня, лишь прильнул ближе. Я толкнул энергию в Опору, забыв, что толкать нечего и Тёмный повалил меня. Навалился сверху, вцепился в меня целой рукой, опустив её мне на лицо, ухватив за виски пальцами.
Я снова ударил его в локоть, пытаясь сбить руку, сломать и её, но через мгновение его ладонь вспыхнула пламенем и я заорал от жара, который снова выжигал глазницы.
В голове раздался безумный хохот:
«Ты всё равно сдохнешь. Сдохнешь. Сдохнешь!»
Я снова вслепую ударил. В горло. Раз, другой. Вкладывая в удары всю ненависть. Тёмный захрипел, я ударил ещё раз, вцепился пальцами в тугую, неподатливую плоть, рванул её на себя из всех сил. Пальцы соскочили.
Но рука Тёмного ослабла, хохот в голове стих. Я сумел отшвырнуть его от себя, открыл глаза, боясь снова ничего не увидеть. Но нет, глаза слезились, всё расплывалось, но Тёмного я видел. Он стоял на коленях в двух шагах от меня, зажимая рукой шею.
Я не сумел вырвать ему горло, поэтому он жив. Тварь.
Голоса были всё ближе. Я на миг оглянулся, выкрикнул:
— Хатий, Юрлем, сюда!
Голоса тут же стихли. А я увидел лежащий цеп, который Тёмный швырнул в меня. Через вдох, невзирая на слабость и боль, я уже стоял на ногах и сжимал его в руке. Оружие, как раз для меня. Плевать, что мне не подвластно его начертание и оно не может разрушать техники. Зато башку Тёмного расколет одним ударом. Не нужна и помощь. Щадить его ещё раз я не собираюсь.
Я обернулся к Тёмному, увидев в его руке обломок цзяня. Хочешь биться до последнего? Ну, попробуй!
Я раскрутил цеп, приноравливаясь к нему. Ухмыльнулся:
— Утащить моих родных было твоей последней ошибкой.
В голове у меня снова зазвучал его голос:
«Ты всё равно ненадолго их переживёшь, предатель шэн.»
Через миг он оскалился и ударил себя обломком в глаз. Рухнул навзничь, содрогаясь всем телом.
Я покачал головой, мне не нужны даже Указы. Хватило увидеть на миг длину осколка. Дарсово отродье. Предпочёл убить себя, да? Тварь.
Уронил цеп под ноги, попытался ещё раз проникнуть в кисет. Не сумел. Всё тело болело, ноги подкашивались, ломило виски, в голове словно что-то билось о кости черепа, путая мысли. Я давно сбился с подсчёта вдохов. Но Кипящая Кровь ещё, похоже, действовала. Наверняка, последние мгновения. Или уже нет, и мне так плохо, а энергия в средоточии не прибывает именно поэтому?
Мои размышления прервали дикие крики:
— А-а-а! Бежим, бежим! Стоять! Ко мне!
Я обернулся. Раздался и вовсе жуткий крик:
— А-а-а-а! А-а…
Оборвался на середине, а через полвдоха из зева прохода выплеснулось гудящее пламя. Я отшатнулся от жара, чуть не упав, прикрыл глаза. А едва пламя опало, бросился в проход, позабыв о своих ранах и слабости.
