цвет её шкуры в волчьем обличии. Длинные чёрные волосы обрамляли ее бледное лицо, распущенные, но с единственной полосой белого – знаком благосклонности Эйлистри – заплетенной в тонкую косичку.
К тому времени большинство постоянных клиентов и некоторые из девиц толпились вокруг окна, наблюдая за сражением на улице. Шарларра наклонилась близко к Лириэль. – Разве мы не должны выйти наружу?
Дроу покачала головой и продолжила свою молитву. Она была права, когда решила остаться в таверне — в окружении людей, которые ожидали, что дроу нападёт с мечом или заклинанием. Но они не заметили бы никаких жестов и не услышали бы никаких слов.
Сейчас, если бы только Мистра услышала...
Тепло присутствия Леди пробралось в сердце Лириэль, и она поняла, что её молитва нашла ответ.
Слабо светящийся красный туман поднялся с грязной мостовой. Подобные усики тумана неслись из таверны и из открытого окна, сливаясь с увеличивавшимся красным облаком.
Шум пари и шуток, окружавший Лириэль, уступил тяжелой тишине. Она поднялась и протолкнулась к окну, чтобы посмотреть на результат своей молитвы.
Туман начал кружиться как будто бы в беспокойстве. Затем, слишком быстро, чтобы уследить человеческим глазом, он принял безошибочную форму. Облаченный в радугу воитель отступил от всё еще туманного облика молодого красного дракона и споткнулся о грубо вымощенную булыжниками мостовую ногами, которые вдруг, неожиданно стали босыми.
В мгновение ока туман исчез. Теперь уже твёрдое существо покачало рогатой головой. Дрожь прошла по его массивному телу, делая его странно похожим на собаку, отряхивающуюся от воды. Его глаза приняли сосредоточенный вид и оглядели мрачную улочку и спящую гавань за ней. Потом он заревел, и посетители борделя бросились в укрытие под столы. Шарларра разумно последовала их примеру, оставив Лириэль одну стоять у раскрытого окна.
Большинство гуляк, услышав рёв дракона, и не думали собирать дополнительную информацию, но Лириэль, с её разумом, всё еще открытым для богини, услышала нечто другое: острое сожаление о каком бы то ни было небесном мире, которое это существо было вынуждено покинуть.
На мгновение память ярко вспыхнула, и Лириэль снова почувствовала тихое умиротворение родного края, которое промелькнуло, когда она отпускала дух Фиодора в загробную жизнь.
Слёзы заполнили её глаза, а стыд – сердце. Как она могла подумать, даже на одно мгновение, разрушить такое блаженство?
Воскресший дракон приспосабливался к жизни с удивительной скоростью. Его крылья раскрылись, подняв с земли для короткого, быстрого удара. Клыкастые челюсти схватили изумленного охотника. Дракон завертелся, прыгнул на крышу низкого, каменного склада на другой стороне улицы, и унёсся в небо. Он улетел прочь, и на мгновение контуры дракона и его всё ещё живой добычи, дико пинавшейся босыми ногами, появились на фоне заходившей луны.
Шесть охотников внезапно бросились к конюшням. Они повскакивали на лошадей и пустились в погоню, громко обещая спасение или месть.
Шарларра отреагировала следующей. Она выскочила из таверны и побежала по узкому проулку. Лириэль и Торн последовали за ней, зная по опыту умение звёздной эльфийки ускользать от преследователей.
Они бежали до тех пор, пока не убедились, что за ними нет никакой погони. К тому времени уже началась предрассветная суета, и улицы быстро заполнялись телегами, перевозившими товары на рынок.
Утро начиналось точно так же, как и в любом городе. Дымоходы кашляли дымом в ответ на разжигаемый в каминах огонь. Запах выпекаемого хлеба доносился из большой общественной печи. Двери таверн начинали распахиваться, а уличные торговцы катили свои телеги по булыжной мостовой. Лириэль покорно повернулась к Торн, ожидая, что литари будет готова к утреннему приёму пищи.
Она застала свою подругу рассматривавшей её с мрачным состраданием.
– Значит, ты можешь сделать это.
Смысл сказанного был совершенно очевидным, но скрытое в нём значение Лириэль не могла постичь до конца. Она сделала круговой жест рукой, призывая к дальнейшим комментариям.
– Воскрешение – сильное заклинание, но мне оно всегда казалось бессмысленным. Разумное существо, возвращённое к жизни, вероятно, будет искать справедливости в уничтожении своего убийцы, который, в свою очередь, отомстил. Смерть следует за смертью, и таким образом, цикл продолжается.
– Если воскрешённые люди действительно захотят найти справедливость, – сказала Лириэль тихо, – они оставят своих убийц в покое и убьют вместо этого людей, которые вернули их к жизни.
Литари кивнула.
– Это не совсем то, что я имела в виду, но тем не менее это истина.
Тихий шёпот озарения слетел с губ Шарларры, которая слушала этот разговор с нехарактерной ей серьёзностью.
– Значит, полагаю, ты получила ответ на свою молитву, – отметила она. – И я не говорю о том, что ты воскресила дракона, использовав сапоги из драконьей кожи в качестве необходимой части тела. Между тем, мне нравится ход твоих мыслей.
Лириэль взглянула на нее озадаченно.
– А о чём говоришь ты?
– Мне может потребоваться некоторое время, чтобы понять, что происходит, но, в конце концов, я уловила суть. Мы не собираемся в Рашемен, чтобы посетить могилу определённого воина, в ближайшее время.
– Нет. – Тон тёмной эльфийки отрицал дальнейший разговор.
Шарларра улыбнулась с симпатией и восхищением.
– Я пытаюсь избегать религии всегда, когда это возможно, но мне кажется, что большинство людей молятся о том, чтобы что-то произошло, не переставая обдумывать, стоит ли этому происходить. Мистра знала, что творилось в твоём сердце, и ответила на оба вопроса сразу.
– Ещё одна истина, – подметила Торн немного удивлённым голосом. – Есть ли у тебя в запасе какая-нибудь другая мудрость, которой стоит поделиться?
Звёздная эльфийка вместо ответа подмигнула и улыбнулась ей.
– Конечно, но ты можешь и не увидеть её как таковую. Я думаю, нам стоит покинуть город на несколько дней, чтобы немного поохотиться. Хорошая пробежка мне бы не помешала, и кроме того, в местных тавернах ужасно готовят мясо.
Торн ответила на поддразнивание ироничным фырканьем, но её глаза заблестели в предвкушении приключений.
– Ты не смогла бы догнать даже спящего кролика.
Улыбка появилась на лице Лириэль, когда она слушала привычное добродушное подшучивание своих подруг. Их всех связывали странные сестринские отношения, возможно, но они облегчали грусть, которая, казалось, никогда всецело не уходила.
Пока они шли, Лириэль обдумывала то, что сказала Шарларра. А что, если причудливые фразы звёздной эльфийки несли истину? Что, если боги прислушивались к негласным молитвам? Заботило ли их то, что скрыто в сердцах их последователей? Могли ли они знать?
