новых чар, но с трудом могли взаимодействовать с чем-то древним. Они словно никак не могли поверить в существование чего-то настолько могущественного, пусть даже им пришлось столкнуться с этой силой лицом к лицу.
Практически сразу начал действовать негласный запрет на призыв Дария. Любое упоминание его имени каралось ударами палкой. Кто-то предложил лишать за это голоса, но Доминика предложила отказаться от этого варианта — к чародеям все равно относились с опаской, и магические наказания не улучшили бы ситуацию, а вот удары палкой были бы одинаково болезненны для всех.
Куно дали одну задачу: найти способ обезвредить Дария до того, как он сможет соблазнить всех князей и погрузить Север в хаос, а затем распространить свое влияние дальше, на весь мир. Стоит ему добраться до Юга и на Запад, где живут чародеи, его уже будет не остановить. И Куно старался, искал ответы в древних книгах и летописях, но имя Дария вычистили оттуда, а упоминания о нем сожгли. Помощь пришла, откуда не ждали.
Как-то вечером, под конец первого месяца осады, он наведался к Доминике. Принцесса часто уходила в свои старые покои. Там не топили и уже давно не зажигали свечей, а она все равно сидела в холодном полумраке, читала и писала, как в самые первые дни своего присутствия в Бернберге, словно пыталась обернуть время вспять и снова оказаться там. Ее можно было понять. В старых покоях ее не разыскивали горничные и приставленные к ней целительницы, обязанные следить за здоровьем и ее, и ребенка. Девушка сидела в кресле, поджав ноги, на коленях у нее лежала толстая истрепанная книга. Карандашом Доминика делала небольшие пометки на полях, а если места было совсем мало, то она вкладывала между страницами небольшие листы с записями. Куно думал, что это очередной политический или философский трактат, но когда он увидел обложку, его брови резко взмыли вверх.
— Сказки? Ты все-таки смирилась и готовишься к материнству? — усмехнулся он. Куно до последнего думал, что новость о беременности Доминики воспримет с умилением, но сейчас это было так невовремя, что у него для неродившегося ребенка и будущей матери находился только едкий сарказм.
— Он дал ее мне, помнишь? — помотала головой Доминика. — В тот день, когда мы оказались заперты здесь.
Куно кивнул и, усевшись рядом, ткнул пальцем в переплет.
— Дай угадаю, тут все о нем?
— Нет. В целом, старинные легенды про всех древних духов, магов, демонов. Но есть неплохие идеи. Тут есть сказка о хитреце, который запер одного нашего знакомого в бутылку из закаленного стекла и утопил в море. Правда, когда бутылку откупорил рыбак через много десятилетий, демон сжил со свету всех потомков хитреца.
— Еще что-то есть в этом духе? — с надеждой в голосе проговорил Куно.
— Да, но все сказки сходятся в одном — любые меры против него временные. Что неудивительно, если мы говорим о бессмертном существе, — покачала головой Доминика. — Но есть кое-что еще. Он очень азартный и принципиальный. Ему очень важно всегда быть самым умным, хитрым и так далее. Не успокоится, пока не докажет, кто тут самый сильный.
— Ты бы с ним подружилась, — усмехнулся Куно. Он протянул к ней руки и бережно, как ребенка, взял книгу, переложил к себе на колени.
— Я думала об этом, — улыбнулась принцесса, уступая ему сказки.
Пока Куно читал, они неторопливо переговаривались о сегодняшних событиях. Чародей снова присутствовал на совете, просчитывал, какие действия северной армии смогут с наименьшей вероятностью привлечь внимание Дария. К сожалению, любая война несет в себе хаос и будет манить кормящихся ею стервятников. Поэтому Ладвиг и остальные князья решили не затягивать и выиграть одним маневром: просто бросить на южан сперва авангард из солдат и чародеев, а затем, ряд за рядом, отправлять войска одного дома за другим. Теперь основным вопросом было, в какой последовательности пойдут армии. Никто не хотел быть первым и вокруг этого вопроса разгорались яростные споры. Ладвиг с Эдвином тщетно пытались объяснить необходимость более сложной стратегии, но Авериа, обладающая самой многочисленной армией, и слушать не хотела. Сиршен, которому Карстан зачем-то дал право голоса на совете, во всем поддакивал старой княгине, а Фредерику вообще, кажется, было все равно, мыслями он преследовал сбежавшую жену и плавно отходившую на тот свет княгиню-мать, назло всем не желавшую расставаться с жизнью.
— А они хотя бы немного понимают, что раз король смог столько лет вести войну против Запада и сохранить многотысячную армию, значит, атака чародеями в лоб не сработает? — насупилась Доминика.
— Ладвиг — да, но не остальные, — тяжело вздохнул Куно. — Иногда мне кажется, что единственное, что поможет Северу — это духи-предки.
— О, если отец узнает, что в мире существует что-то мощнее чародеев, он с ума сойдёт, — усмехнулась принцесса. — Он же уверен, что человек рождён, чтобы контролировать магию и бороться с ней.
— Ему бы экскурсию устроить, — хмыкнул чародей.
— Вы даже не представляете, насколько вы можете быть правы, — раздался голос в дверях. Молодые люди повернулись и увидели Карстана. За месяц князь словно постарел на десять лет. Тяжёлые брови нависли над ямными глазами непосильным грузом, щеки впали, плечи опустились. Его словно сжирала неведомая болезнь, но что-то подсказывало, что ответ кроется в заледеневших взглядах, которые Сиршен теперь бросал на отца.
Доминика поднялась со своего места и предложила князю присесть. Куно сделал то же самое. Мужчина прошел в покои и запер за собой дверь. Затем, не тратя лишних слов, движением руки попросил Куно передать ему книгу. Он любовно провёл пальцами по выцветшим страницам.
— Я думал, она утеряна. Видимо, старый знакомый надеялся, что с ее помощью вы освободите его быстрее, — он прикрыл глаза и по памяти перевернул несколько страниц, пока не остановился на развороте с мрачной иллюстрацией. Там несколько гигантских доисторических зверей собрались вокруг древа, к которому были привязаны двое. Один человек отрешённости смотрел на восходящее солнце, а другой, словно его тень, изогнулся в спазме.
— Это история о том, как его заточили, — с благоговением провёл по гравюре Куно.
— Человеческую жертву вычеркнули из истории, но на иллюстрации она осталась, — кивнул Карстан, указывая на человека, глядевшего на восходящее солнце. — Говорят, то был один из первых потомков духов. Он был хитрецом, каких поискать, не уступал демону, и духи попросили его о помощи, не сказав о цене. На крови его построили и защиту, оберегавшую Север и державшую демона здесь, как в клетке.
— Зачем было это все прятать и скрывать? — простонал Куно.
— Потому что иногда страшная, разрушающая сила должна
