На фоне рухнувшей стены, за которой жутковатым пейзажем вздымался темный лес, казавшийся живым и очень недружелюбным, лежал Ренэк. Его голая грудь почти светилась в темноте, всего на несколько тонов отличаясь по цвету от зажатого в руке Денерима кинжала. Это была не сталь, скорее кость. Выбеленная и отполированная до блеска. Ритуальный кинжал. Ну кто бы сомневался?
— Вы… — собственный голос казался мне чужим, а каждое слово острыми иголками поднималось по горлу, с сипом вырываясь из пересохшего рта, — вы же…не собираетесь его…его убивать?
— Вообще‑то собираемся, — поделилась не радостными планами Лирана, — он должен умереть, чтобы отец смог занять его тело.
— С ума…сошли, — просипела я едва слышно, ненадолго прикрывая глаза, но тут же открыла их, потому что Лирана дождавшись какого‑то сигнала от Зрячего, постановила:
— Пора.
На занесенный нож я смотрела как загипнотизированная, надолго запомнив хищные лунные блики на остро заточенном лезвии. Безумная надежда, что вот, в последнее мгновение все прекратиться, что ничего страшного не произойдет, что нож так и не достигнет цели, заставляла сердце ускорить свой темп, с силой ударяясь о ребра. Задержав дыхание, я ждала.
Нож со свистом рассек воздух, опускаясь на едва вздымающуюся грудь, а я резко выдохнула и зажмурилась, не в силах смотреть на это, но ожидая услышать звук, с которым нож вспорет податливую, теплую плоть, войдет по рукоять в тело и навсегда лишит Ренэка возможности дышать. Что будет потом я даже не думала, продолжавший медленно тянуть из меня силу Зрячий, не оставлял надежды на счастливый исход. Мне была прямая дорога за дознавателем.
Но как же не хотелось умирать.
— Ох!
Пораженный вздох, вместо ожидаемого мною звука, заставил мгновенно открыть глаза. Чтобы встретиться взглядом с моим бешеным спасителем.
Кинжал, опущенный твердой рукой Денерима прямо в сердце, нашел свое пристанище в черной, клубящейся тьме, окутавшей безвольное тело дознавателя. Неполную минуту на поляне царила абсолютная тишина, в одно мгновение сменившаяся оглушительным шумом.
Сектанты, изображающие до этого каменные изваяния, зашевелились. Послышался характерный звук извлекаемых из ножен мечей. Угрожающие щелчки взводимых арбалетов, смешались с тихими, неуверенными перешептываниями. Не все среди них умели обращаться с оружием. В отличие от пришедших на помощь стражников.
Но это я отмечала краем сознания, не обращая особого внимания на происходящее вокруг, как загипнотизированная уставившись на Вэларда.
Выбеленные гневом глаза сияли на потемневшем, мрачном лице, а у его ног, прямо из‑под земли, растворяясь в ночном, морозном воздухе, медленно сочилась самая настоящая тьма. Стелясь по земле черным туманом, она окутывала все вокруг. Лорд больше походил на выходца из самых глубин бездны, чем на героического спасителя.
И глядя на очень злого Вэларда, сектанты мне вдруг такими родными показались. Ну подумаешь, убить хотят, а дознавателя для своих нужд приспособить, зато они не такие страшные. По крайней мере уже.
— Вижу, — бодрый голос Морэма, которого я сразу не заметила, разнесся по небольшой поляне и полутемному помещению, в котором и проводился ритуал, — мы успели как раз вовремя. Приятно — приятно.
Первым через завал, на грязный, каменный пол, переступил именно стихийник, обвел взглядом напряженных, отчего‑то застывших, сектантов, стянул перчатку с левой руки, небрежно отбросив ее в сторону.
Я тихо застонала. Позер.
Привлеченный шумом, Морэм посмотрел на меня, подмигнул и перевел взгляд на дознавателя, которого все еще скрывала клубящаяся тьма. Он смотрел, а я уже начала бояться. Слишком хорошо помнила, как вот такой же темный дымок сожрал огромное кресло в доме Вэларда. Как бы сильно я не боялась и недолюбливала Ренэка, но такого он точно не заслуживал.
Денерим наконец поднял руку, с зажатым в ней кинжалом и удивленно ахнул. Лезвие отсутствовало. В руках он сжимал белый огрызок, обглоданный голодным туманом по самую рукоять.
— Впечатляет, правда? — Морэм улыбнулся. И Лирана не выдержала:
— Чего застыли? Ритуал не окончен!
Вслед за Морэмом в помещение успели забраться только два стражника, когда сектанты пришли в себя.
Подбадривая себя криками, они бросились вперед. Больше я уже ничего не могла разглядеть. Безумная толпа закрыла мне обзор. Все что оставалось: надеяться на силу и умение стихийника. И тихонько молиться Матаису. На алтаре, в полной мере ощутив себя жертвой, глядя на приключившуюся свару, я готова была молиться и Аноре, если бы это помогло.
Оставшиеся не удел стрелки, бесполезно топтались на своих местах, не имея возможности стрелять. Спины их необученных товарищей мешали разглядеть творившийся беспредел не только мне. В самой гуще вспыхнуло пламя, закричали люди, запахло жаренным мясом и палеными волосами, рыжие языки пламени пару раз мелькнули между тел, но быстро потухли.
Кто‑то тихо стонал, особо неудачливый, выл на одной ноте, заглушая даже звон мечей.
Какой‑то идиот спутал боевые заклинания, устроив неприятности не только противникам, но и союзникам, и я была отчего‑то убеждена, что опростоволосился кто‑то из сектантов. Были же среди них маги. Видимо, не очень умные.
На пол, звеня доспехом, упал первый поверженный стражник. Сектанты были не очень хороши в сражении, но упорно давили численностью, неосознанно прикрывая своими телами обученных союзников, смазанными тенями носившихся в образовавшейся неразберихе.
Еще кто‑то закричал. От тонкого, истошного вопля похолодело внутри. На секунду все вокруг будто замерло, в наступившей тишине не было слышно даже тяжелого дыхания сражавшихся. Лишь голос Вэларда, усталый и раздраженный, раздался, казалось, сразу в голове:
— Почему все должен делать я?
Еще мгновение вопрос висел в воздухе, и в толпу ринулась тьма. Противоестественная, голодная и беспощадная. Она тонкими щупальцами просачивалась между людьми, огибая стражников.
Сектанты слаженной волной отшатнулись назад, инстинктивно стараясь оказаться как можно дальше от черного тумана. Лучники, что до этого бессмысленно тыкали арбалетами, ринулись вперед, целясь в стражников. Просвистела одинокая стрела, но так и не нашла свое пристанище в чьем‑нибудь теле, захваченная на лету жадной тьмой. Нервы у лучников не выдержали. Четыре арбалета как по команде пустили стрелы в замершего на возвышении из мусора и кусков разломанной стены Вэларда. Итог был тот же.
Морэм печально заключил, отряхивая помятый камзол:
— Напрасно.
