От Лучиано Фамалия знала, что он справлялся с заданиями вполне успешно, а Лео уже пытался проникать через узкие щели и замочные скважины. Это было гораздо сложнее, ведь чем меньше было отверстие, тем сильнее дул сквозняк. В некоторых случаях это даже помогало быстрее перебраться на другую сторону, но в то же время существовал риск попасть в западню, если выяснялось, что невозможно ни просочиться назад, ни открыть дверь с этой стороны.
— Да уж, совсем не повезло, — прокомментировал Таммо пояснения Малколма.
— Вот именно. Тогда тебе остается лишь сидеть и ждать, пока ты не впадешь в дневное оцепенение. А затем какой-нибудь человек обнаружит тебя и любезно вынесет на солнце, и ты сгоришь раньше, чем успеешь открыть глаза, — добавил Вирад.
— Ерунда! — ответил Таммо, и в его глазах вспыхнули веселые огоньки. — К тому времени мы сможем противостоять усыпляющей силе солнца. И когда человек откроет дверь, мы запросто справимся с ним, а затем подыщем себе надежное убежище, где можно будет проспать до вечера.
Фамалия обнажил зубы в широкой улыбке.
— Ага, и ты хочешь сказать мне, что научишься этому быстрее, чем рассчитывать силу сквозняков и приспосабливаться к возникающим в щелях воздушным вихрям?
— Откуда мне знать? — пожал плечами Таммо. — В конце концов, это зависит от того, хороший ли ты учитель.
Малколм не знал, сердиться ему или смеяться.
— С тобой одно мучение, Таммо!
Фамалия покачал головой и постарался придать лицу невинное выражение.
— Ты выбрал не совсем верное слово, уважаемый Малколм. Это называется вызовом!
— Ну хватит, — ткнула брата в бок Алиса. — Давайте продолжим упражнение. И постарайся внимательнее слушать Малколма, чтобы ему не приходилось объяснять тебе все по второму разу.
Иви в такие часы обычно уходила. Чаще всего одна, так что Сеймоуру приходилось довольствоваться компанией Алисы или Лучиано и Лео. Что Лицана делала в это время, было для всех загадкой, поскольку сама она никогда на эту тему не говорила. Алиса спросила об этом у Сеймоура, но он заверил ее, что и сам ничего не знает.
— Как бы там ни было, видно, что она тратит свободное время не на развлечения, — сказал Лучиано, когда Алиса в очередной раз заговорила о таинственных отлучках Иви.
— Почему ты так считаешь? Я не думаю, что Иви развлекается так же, как Фернанд и Таммо, но ведь в Лондоне есть множество интересных мест. К примеру, Британский музей с удивительными экспонатами!
— Нет, — резко покачал головой Лучиано, — при всем желании и не могу представить Иви ни в музее, ни в магазине на Бонд-стрит. Мне кажется, с каждой ночью наша Лицана становится все серьезнее и грустнее.
— А мне она в последнее время кажется скорее раздраженной, — возразила Алиса.
— Может и так, — произнес Носферас, — но лучше скажи, когда ты в последний раз слышала ее смех. Или просто видела ее в радостном настроении.
Слова Лучиано поразили Алису.
— Ты прав. Я не думала об этом. Только сейчас я осознала, как сильно изменилась Иви. Но почему она так несчастна? Я хочу сказать... тебе удалось что-то выяснить? Может, она собирается уехать? Или... с кем-нибудь расстаться?
— С Лео? Ты это имеешь в виду? — спросил Лучиано и внимательно посмотрел на Алису.
Вампирша кивнула.
— Может быть, они поссорились? Ты не знаешь? Или он снова ее бросил?
Лучиано решительно покачал головой.
— Ни то, ни другое. Во всяком случае, я ни о чем таком не слышал. Кроме того, Лео не может бросить Иви, потому что они не вместе. Их отношения закончились еще тогда в Ирландии.
— Ах, если бы, — вздохнула Алиса. — Я видела и чувствую совсем другое.
— Вот как? — наморщил лоб Лучиано. — А мне кажется, ты ошибаешься. У меня сложилось впечатление, что вы с Лео думаете лишь друг о друге, но отказываетесь разобраться в своих мыслях и чувствах. Не знаю уж почему. Я считаю, что вы ведете себя по-детски.
— Не понимаю, о чем ты.
— О том, что вы даже не говорите друг с другом!
— С ним больше невозможно разговаривать. Кроме того, тебе сперва следует разобраться в своих отношениях с Клариссой, а уж потом раздавать советы другим.
С этими словами Алиса резко развернулась и умчалась прочь.
— Я же говорю, ты ведешь себя по-детски! — крикнул ей вслед Носферас. — И не только с Лео!
* * *
Сеймоур снова отправился на поиски Иви. Оборотень почти не надеялся, что сможет обнаружить сестру на территории Темпла, и поэтому был приятно удивлен, когда учуял ее свежий след. Идя по нему, Сеймоур пробежал мимо церкви и бесшумно вошел в библиотеку Темпла. Иви никак не отреагировала на появление волка, хоть он и был уверен, что вампирша его заметила. Она сидела за столом, склонившись над какими-то бумагами, и упорно игнорировала брата. Приблизившись, Сеймоур заметил в руке вампирши перо, а рядом — чернильницу.
«Что ты пишешь?»
— Не знала, что ты настолько любопытен, брат, — ответила Иви, не отрываясь от письма.
Стальное перо размашисто скользило по бумаге, покрывая ее рядами темно-синих букв.
«Называй это как хочешь, любопытством или интересом, — угрюмо ответил волк. — Я что, не могу спросить собственную сестру о том, чем она занимается?»
— Отчего же? Можешь. Но я имею право хранить свои дела в тайне и не обязана тебе отвечать. Вот только не нужно этого обиженного ворчания. Я пишу письма, вот и все.
— Письма? — Волк подумал, что ему послышалось. — Не могу вспомнить, чтобы за последние сто лет ты написала хоть одно письмо».
— Да, ну и что? Поэтому я не могу начать писать их сегодня?
Внезапно оборотня осенило.
«Ты пишешь нашей матери Таре, потому что вопреки всем ее советам и без ее ведома уехала в Лондон?»
Иви засмеялась.
— Ах, Сеймоур! Может быть, я и уехала вопреки ее совету, но уж точно не без ее ведома. Неужели ты думаешь, что Тара может о чем-то не знать? Кроме того, мне не нужно писать письма, чтобы связаться с ней, это ты знаешь не хуже меня.
«Вдруг ты закрыла свой разум и от нее?»
— Да, я пыталась это сделать, — неожиданно призналась Иви. — Но — ты только не обижайся — с ней это не так легко, как с тобой.
Сеймоур что-то прорычал и предпочел вернуться к первоначальному вопросу.
«Так кому ты пишешь?»
Волк вытянул голову, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.
— Ты не только чертовски любопытен, — простонала Иви, — но и невероятно упрям! Ну хорошо.
Вампирша подняла вверх первый запечатанный конверт с именем профессора Абрахама ван Хельсинга и его амстердамским адресом. Волк резко втянул в себя воздух.
