Я навострила ушки.
- Легенда говорит о существовании тринадцатого осколка, вобравшего в себя всю злость, ненависть и нетерпимость лорда к предателям, - поведал Вацлав. - Говорят, Тринадцатая Слеза обладает поистине разрушительной силой ненависти: она превращает в садистов даже самых кротких и добрых людей, а уж если попадает к злому человеку, тот становится настоящим зверем. По легенде, именно эта Слеза положила начало инквизиции, и именно ей мы обязаны существованием самых кровожадных преступников в истории - Жиля де Реца, Лукреции Борджиа, Джека Потрошителя и многих других. Если это правда, - голос Вацлава едва заметно дрогнул, - то страшно подумать, что случится, попади она в руки Жана.
- Если еще не попала, - тихо сказала я.
Судя по молчанию Вацлава, ему эта мысль пришла в голову еще раньше.
- Зло всегда сильнее добра, что бы там ни говорили сказки, - произнес он. - И один этот осколок способен перевесить другие двенадцать добродетелей. Мы не можем так рисковать. Мы должны остановить Жана.
- Но разве отсутствие пары Слез его остановит? - с сомнением возразила я.
- Считается, что можно восстановить чашу, если собрать хотя бы по крупинке от каждой Слезы. Но без наличия всех компонентов чашу не создать.
Вацлав взял в ладонь подвеску-солнце.
- Ты сама видела, какова она в действии. Не будь ее у меня, я не продержался бы против тех троих больше пяти минут и не смог бы избежать большинства ударов. А уж эти гады, поверь, не церемонились. По своему виду она тянет на целую Слезу, и по силе - тоже. Без нее у Жана ничего не выйдет.
- Но он будет искать тебя, - с дрожью сказала я.
- Этого я не боюсь. Я готов бросить ему вызов. Меня страшит другое.
Я вопросительно взглянула на него.
- Он может использовать тебя против меня. А я дал Глебу слово, что не причиню тебе вреда. Вот задачка, правда? - Вампир криво усмехнулся.
- И как он может меня использовать? - с дрожью спросила я.
- Голос крови, - пояснил Вацлав. - Жан имеет на тебя влияние. Он может попытаться управлять тобой.
- Я ему этого не позволю!
- Ты даже не заметишь этого, - вампир покачал головой.
- Не ставь на мне крест, ладно? - разозлилась я.
- Скажи… - Вацлав пытливо посмотрел на меня. - Ты всегда была такой агрессивной?
Я осеклась, не понимая, на что он намекает.
- Жан уже оказал на тебя изрядное влияние. И чем больше ты злишься, тем ближе к нему становишься. Тем проще ему управлять тобой.
- Зачем же ты тогда взял меня с собой? - усмехнулась я. - Не боишься, что я придушу тебя ночью, а Слезу отвезу "папочке"?
- Опасности меня возбуждают. - Черные глаза вампира полыхнули огнем, и я так и не поняла, смеется он надо мной или говорит серьезно.
- В таком случае ты еще больший псих, чем я предполагала, - буркнула я в замешательстве.
Кажется, вампир счел это за комплимент.
Глава 13. Следствие ведет вампир.
По прилету в Москву Вацлав галантно проводил меня до дома, напоследок повторил свой наказ о неразглашении подробностей нашего вояжа и, пообещав передать привет Аристарху, умчался на встречу со старейшинами, которым он должен был передать на сохранение Слезу Силы.
Войдя в квартиру, я замерла на пороге. В коридоре явственно ощущался аромат туалетной воды Глеба.
- Глеб! - прошептала я, не веря своим ноздрям, и завопила что было сил: - ГЛЕБ!
Не снимая обуви, я пронеслась по квартире, распахивая двери, раздвигая шторы. Даже под кровать заглянула, теша себя глупой надеждой, а потом без сил рухнула на постель, уже не сдерживая слез. После долгой поездки запахи родного дома ощущаются особенно остро. Глеб часто бывал у меня, аромат его "Давидофф" впитался в обивку дивана, в занавески, в полотенца в ванной, убеждала я себя. Но в памяти упорно всплывали страницы женских журналов, сообщая, что самые стойкие духи держатся не дольше двенадцати часов. А с тех пор, как Глеб был у меня последний раз, прошла почти неделя, и все запахи давно выветрились… Вентиляция, обреченно поняла я. Кто-то из соседей - поклонник того же парфюма. Такова жестокая правда. Глеба здесь нет и быть не могло. Даже если бы Глеб нашел способ вернуться с того света, он не смог бы войти в квартиру. Вацлав вернул мне комплект его ключей, и сейчас они одиноко лежат в прихожей.
Усталость и апатия навалились на меня, придавив к постели, утащили в тревожный, мутный сон, в котором я искала Глеба на улицах Москвы, и в последний момент он ускользал от меня, оставляя лишь дразнящий аромат "Давидофф".
Проснулась я от дневного света. Кубарем скатилась с кровати, задвинула шторы, с удивлением отметила, что одета и обута. Прошла в прихожую, сняла сапоги, ужаснулась траурным овалам вокруг глаз - водостойкая тушь, смешавшись со слезами, легла черными кругами. С головой погрузившись в ванную, смыла с кожи и волос соленый морской воздух и пыль дальних странствий. Чтобы окончательно проснуться и разбудить мозги, запила завалявшийся в холодильнике глазированный сырок донорской кровью. Сегодня мне нужна ясная голова: предстоит заново проштудировать стопку материалов по делу неуловимого убийцы.
Но сначала я позвонила бабушке, чтобы предупредить, что вернулась из "подмосковного санатория". Бабуля деликатно справилась о моем самочувствии и настроении, похвалилась, что уже вернулась в свою квартиру, и она стала еще краше, чем была.
- Так что, Жанночка, что ни делается, все к лучшему! - оптимистично заключила она. - Я теперь Васеньке даже благодарна. Ты заходи ко мне, посмотришь, как я теперь живу!
Пообещав бабушке навестить ее в ближайшее время, я распрощалась и с головой погрузилась в бумаги.
Перечитав протоколы с места преступления, я ничего нового не узнала. Как я и предполагала, в них не содержалось никаких указаний на марки одежды и аксессуаров, которые принадлежали убитым. Иначе я обязательно обратила бы на них внимание еще при первом прочтении. Сейчас меня больше интересовали фотографии жертв. Я детально изучила каждое изображение, но по уменьшенным отпечаткам было сложно судить о качестве вещей. Мне необходимо было подержать их в руках. Или расспросить хороших знакомых убитых на предмет отношения жертв к подделкам. Вещи, как я осторожно успела выпытаьть у Вацлава в самолете, до окончания расследования хранились в штабе Гончих. Вампир обещал показать мне их на днях. Свою невероятную версию я ему раскрывать пока не стала, сказала просто, что появились кое-какие идеи. Судя по осуждающему взгляду Вацлава, он подумал, что у меня совсем съехала крыша на почве моды. Может, он прав? Тем более, из моей стройной версии категорически выпадал признанный модник Марк Шальнов. Непостижимо было записать этого франта, бывшего, к тому же, лицом солидной часовой фирмы, в любви к фэйку.
