— Пойдемте, капитан, дальше они без нас разберутся.
Он коротко кивнул и пошел вперед, показывая дорогу.
Пока мы совещались, мир погрузился в сумерки. Древние руины неузнаваемо изменились: высоко на куполе храма жарко горели последние отблески заката, а узкие галереи и дворики уже погрузились в синий полумрак.
Я пытался понять, почему Обитель напоминает мне что-то из гатангийского прошлого Тени. Наверное, это освещение — экономичные масляные фонари. В крепости, где все — привозное, даже масло должно было идти по счету. Серые в своей Цитадели зажигали беловатые лампы, напоминающие солнечные шары мэтра Биггена (не к ночи будут помянуты). В Академии предпочитали магию, а на улице — газовые фонари (которые попахивали тем, из чего газ добывался). Мне вдруг до смерти захотелось узнать, какого цвета уличные фонари были в Истаре, и были ли они вообще.
Капитан Крамер напряженно молчал.
— В чем дело?
— Я прошу прощения, сэр, я потерял над собой контроль.
— Не надо извиняться! Контроль над собой потеряли все, а некоторые — не по одному разу.
Это его успокоило. Я не стал спрашивать: «Как там наши?», опасаясь получить в ответ сакраментальное: «Все мертвы». Десять лет для Пограничного Стража — это очень долго, а ведь у отца служили не новички. К тому же, капитан Крамер наверняка не страдает сентиментальностью и ему не доставит удовольствия вспоминать собственные глупости.
— Как ты оцениваешь оборону Обители?
— Для одиночки — неприступна. Если пойдут волной… У меня не хватит бойцов, чтобы закрыть периметр. Тем более — в две смены.
Н-да. А гарантии, что демоны пойдут в атаку ночью, нет.
— Осваивайте это новое оружие, капитан. Возможно, оно поможет компенсировать нехватку людей. Только, Бога ради, не отдавайте все на откуп Серым! Они хорошие ребята, но в критической ситуации могут заметаться. А ситуация БУДЕТ критической.
— Без сомнения, сэр.
Мы как-то неожиданно вышли к жилым домикам, наверное, Крамер знал какой-то особенно короткий путь. Когда я остановился на ступенях крыльца, чтобы попрощаться с капитаном, над крепостью пронеся заунывный вопль.
Пограничный мрачно сплюнул.
— Ненавижу, — спокойно сообщил он. — Наглые, сволочи. Местных уродов мы воспитали — без нужды не высовываются. А эти навалили толпой и смотрят, как на клоунов.
Это он хорошо сказал. Что мы для этих созданий, если не бесплатное шоу?
— Они получат свое, но позже. Сохраняйте спокойствие, капитан!
«Доказано, что амброзия вызывает сильнейшее похмелье. Откуда узнали? Да ты вокруг посмотри!»
Анекдот с факультета теологии
За считанные часы тонкий ручеек любопытных превратился в плотный поток, за которым Ямбет наблюдал в бессильной ярости. Теперь скрыть происходящее было невозможно. Пытаться воззвать к разуму тварей Ямбет даже не пытался, поскольку именно разума-то у них и не было. Это были демоны из внутренних районов Пустоши, истинное воинство Ракшей.
По каким-то не вполне ясным причинам механизм, воспроизводящий тело Немертвого с его эфирной матрицы, частенько допускал ошибки (в прежние времена, вероятно, отслеживать их было делом людей-техников), а поскольку боль и страх были демонам неведомы, большинство тварей не считало нужным за этим следить. Без сознательного вмешательства носителя хорошо воспроизводились только простейшие функциональные формы — клешни вместо рук, костыли вместо ног и бледные фасеточные буркала вместо точных объективов. Путаные цепочки ложных срабатываний заполняли мозг, тесня и так не слишком могучее сознание, пока самость демона полностью не гасла. От тех, кто не считал нужным напрягаться, оставались только безымянные остовы, все время от Похода до Похода проводившие, зарывшись в пыль.
Парочки таких примеров было достаточно, чтобы Ямбет с настойчивостью одержимого начал следить за каждой из подсистем, регулярно проводя сличение откликов с образцами. Возможность искажения собственных правильных форм казалась ему омерзительной. Чем руководствовались в своей настойчивости Сисс или тот же РБ-4, Ямбет не знал.
Сейчас перед ним чредой проходили примеры полного небрежения — источенные Пустошью твари, не понимающие обращенных к ним слов и не имеющие собственных целей. Они перли сюда, влекомые мутным инстинктом, порожденным Слиянием. Коллективное сознание Немертвых то ли хотело избавиться от бессмысленных оболочек, то ли желало исцелить их. Противостоять этому стремлению могла только железная воля Первого, но сейчас от нее, с точки зрения Ямбета, было больше вреда, чем пользы.
Что сделают Ракши, заметив массовое дезертирство своих солдат?
Варианты развития событий клубились в сознании Ямбета темными тучами, но дважды в одну ловушку демон не попался. Строить гипотезы — не для него. Пусть Хумбага думает! А Ямбет должен свести проблему выбора к двум вопросам: «да» или «нет».
Демон мрачно наблюдал за двумя рейсерами, устраивающимися на ночь. Дурные твари нашли место, более всего похожее на их обычное обиталище — кучу камней на склоне холма — и теперь пытались превратить их в подобие гнезда. Только очень тренированный разум способен был различить в неровной борозде прообраз бруствера с щелями обзора. Один из рейсеров упорно пытался водрузить на верхушку кучи круглый камень, уже третий раз скатывающийся вниз.
— Душераздирающе зрелище, — заметил неслышно подошедший Сисс.
Ямбет только хмыкнул. Все более-менее вменяемые гости сейчас наблюдали за пасущимся РБ-4. Вот где было зрелище!
Но гатарн пришел не просто так и не впечатлениями делиться. Время для решения назрело.
— Атакуем! — постановил Ямбет. — Как солнце зайдет, так и двинемся. Нет времени ждать! Наше сокровище берем, с остальными — как получится.
— А если он будет драться?
— И что? Он после РБ на сутки отключился. Ну, еще одного штурмовика попортит. Главное — его взять, а потом Хумбага придумает что-нибудь.
— А если дикие вмешаются?
Тут Ямбет крепко задумался. Полоумные твари были проблемой. Что, если они присоединятся к атаке? Такая толпа разнесет в крепости все и вся, где гарантия, что их сокровище не пострадает? Или не сбежит…
— Ну-ка, пойдем к нашему умнику!
Ямбет решительно направился к ложбине, в которой устроился колдун.
Хумбага медитировал.
— Сидишь?
Колдун нехотя открыл один глаз.
— Не мешай…
— Ты видишь, что происходит?
— А ты заметил, что поток диких уменьшился?
— И что?
— То, что их придерживают. Угадай, кто?
