– Но хоть что-то я должна услышать.
– Это все, что тебя волнует?
– Ну… Питер тоже. От него давно должна была прийти весточка.
– Разве я не предупреждала тебя, что не нужно посылать пленку из больницы? Дорогая, ты выглядела не самым лучшим образом.
– Я хотела быть честной с ним.
– Быть честной означает держать лицо подальше от видеокамеры, пока оно не заживет. Нет, мне кажется, что ты хотела быть жестокой – показать Питеру, к чему привел его отъезд… Или надавить на его жалость.
– Нет. Я просто думала, что он может увидеть…
– Ты хотела показать ему, что не умеешь сама о себе позаботиться? Чтобы он подумал, что ему следует сделать это за тебя? И мне кажется, ты показала лишь, какой дурочкой можешь быть.
– Ладно, мама. Пусть будет так.
Джейн Хастингс слегка вздохнула:
– Нет, дорогая. Я не хочу этого «пусть будет так». Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
– Я хочу поехать на Марс. Хочу быть с Питером.
– Тогда хватит мечтать об этом.
– Почему нет?
– В дни моей юности, о которой ты думаешь как о временах юбок с разрезом и открытых автомобилей, женщине вовсе не обязательно было быть столь застенчивой и далекой от жизни. Или столь же глупой.
– Мама!
– Почему бы тебе самой не сделать что-то? Позвонить в фонд и вежливо спросить, получили ли они твое прошение или оно затерялось на почте. Свяжись с Питером и спроси его о том же..
– Не знаю. Я полагаю, что боюсь быть отвергнутой. Дважды.
– Когда впереди долгий путь, знать наверняка менее больно, чем просто ждать и надеяться.
Бум
Бум
Бум
Бумм!
Радиорубка космолета «Юла-3», 25 апреля 2081 г.
Связист первого класса Уилбур Фредрикс оторвался от игры, увидев, что к нему приближается Питер Спивак, держась за левый локоть.
– Ударился? – дружелюбно спросил он.
– Неудобное место для поворота, – смутился Питер.
– Да, я сам здесь всегда притормаживаю… Чем могу быть полезен?
– Хочу послать кассету. Нет, лучше двусторонняя связь, если это возможно.
– Почему нет. Куда?
– Как и в прошлый раз, Сэг-Харбор, Большой Нью-Йорк.
– Так, а временная разница… неплохо, – заметил Фредрикс. – Мы только что получили почту, и на одном из писем стоит обратный код Сэг-Харбора. Интересное совпадение, правда?
– Сообщение вернулось? – Лицо молодого человека застыло, словно после удара по голове чем-то тяжелым.
– Да нет же! Кто заплатит, чтобы вернуть посланные волны. Я имел в виду, что письмо пришло из Сэг-Харбора.
– Для меня?
– Сейчас посмотрим. – Фредрикс отложил в сторону игру, повернулся к пульту и стал прогонять список сообщений. Под номером семнадцатым он нашел искомое. – Ну, если ты Питер Спивак, то для тебя.
– Я могу его получить?
– Парень, мне надо все рассортировать. Сначала я отделю документы от частной переписки, декодирую и отправлю официальные бумаги, а уж потом займусь письмами. Давай после обеда…
Питер слабо улыбнулся:
– Не мог бы ты один раз нарушить обычный порядок, вытащить письмо под номером семнадцать и просто отдать его мне?
– Придется делать специальный отбор.
– …А это тяжело?
Фредрикс изучал молодого человека.
– Да, работа тяжелая, – важно заметил специалист по связи. – Но вот что я тебе скажу. Для такого друга, как ты, разобьюсь в лепешку.
– Ур-ра!
– А однажды, скажем, когда мы вернемся на Землю, может быть, ты сделаешь одолжение для меня.
– М-м… конечно. Какое?
– Представь меня этой девушке.
– Почему нет. Я думаю, она будет рада тебя видеть.
– Вдруг у нее есть сестра, которая хочет эмигрировать.
Спивак долго смотрел на Фредрикса.
– Извини, у нее нет сестер.
– А близкая подруга?
– Конечно. Шерил знает массу интересных людей на Земле.
– Тогда по рукам. – Оператор повернулся к пульту и стал распаковывать сообщения. Вдруг он внезапно повернулся к Питеру: – А ты собираешься послать свое?
Питер улыбнулся:
– Дам тебе знать через две минуты.
Глава 30
Преступная халатность
Цянг пр БГК2 3:2 Д
Моррис био. пр. Уит. – цен. 2:1 Д
Карлин и др. пр. Сп. бер. 9:4 П
Ааронсон этал. пр. Вирти 30:1 П
Компания «Бингэм и Бингэм», Трой, Нью-Йорк,
29 апреля 2081 года
Боже, что это? Кто это? Наверное, просто ошибочная распечатка.
Луи Бингэм по прозвищу Затычка подергал мускулом левой щеки, чтобы перегнать линии на экранах. Ну какой дурак возьмется за дело, если шансы на успех столь незначительны, – тридцать выступают против одного? Когда курсор подошел к директории «Ааронсон этал», Луи кивком головы вызвал справочные материалы.
Теперь все стало на свои места, и Бингэм подумал, что стареет и теряет былую зоркость. Во-первых, там было имя истца, первое в ряду других, а во-вторых, сокращение «этал» от латинского термина «эталиа», что означало «и другие». Так Луи сделал вывод, что перед ним гражданский иск, рассмотрение которого судом становилось все более сомнительным.
Тем более такого уровня.
«Вирти» представляла собой аббревиатуру компании «Виртуальность», известной как конгломерат, занимавшийся кибер-имитацией информации и развлечений. Причины для иска, на взгляд Луи, были весьма необоснованными. Под названием «Ааронсон и др.» скрывались 2 254 361 истец, которые либо сами были клиентами компании, либо наследниками и опекунами, действовавшими от их имени. Клиенты, чьи головы пострадали в результате солнечного взрыва 21 марта, предъявляли иски компании на основании якобы имевшей место халатности фирмы во время передачи «сигналов для электроорганического интерфейса» через «цепи, подверженные внеземным воздействиям, включая электромагнитные помехи из всех источников». Иными словами, компании не следовало использовать коммерческие телефонные лучи для связи с клиентами. А если лучи все же использовались, то следовало установить предохранители в оборудование для обычной и конференц-связи за счет компании, чтобы защитить пользователей от возможных взрывов на Солнце.
– Правильно! – воскликнул Луи Бингэм, который сам знал кое-что о преступной халатности. – Я и сам куплю такой предохранитель.
При таком повороте дела тридцать к одному выглядели великодушно.
Бингэм знал, что было время, когда гражданские иски являлись сугубо частным делом. Ведущие тяжбу обсуждали дело в зале судебных заседаний, а потом суд присуждал иск той или другой стороне. Лишь в случае, если судившиеся были известными людьми, суд привлекал к себе внимание прессы.
