Идти по улице в таком виде было глупо, так что сразу же завернул за угол, чтобы отдышаться. Проход оказался сквозным, и я решил пройти дальше.
Нога болела, но дойти до таверны, если не спешить, вполне можно.
И если умыться где-нибудь. Вид у меня такой, словно я из бойни сбежал. Прямо с разделочного стола.
Не болела бы рука, я бы залез на крышу соседнего здания, немного полежал бы там, хотя бы до вечера. Оно было одноэтажным, а люди никогда не смотрят на крыши почему-то. Но правую руку я вообще не чувствовал, даже эту смешную высоту мне не взять. Судя по начинающему пульсировать и набухать плечу, руку мне тот охранник всё же сломал, земля ему стекловатой. Боль накатывала волнами, но вытерпеть можно.
— Вот он! — Крик, раздавшийся сзади, словно подстегнул меня. До параллельной улицы оставалось совсем немного, и, забыв о болевшей ноге, я рванул к свету.
Удар, сбивший меня с ног, прилетел в спину неожиданно. Кувыркаясь, я заметил лежащую в пыли арбалетную стрелу: в этот раз амулет сработал штатно. Поднялся, выскочил на улицу, тут же свернул в сторону, скрываясь от взгляда преследователей.
До следующего переулка было метров пятнадцать, рванул к нему вдоль улицы. Забегая, кинул взгляд назад, но противники ещё не появились, есть шанс их запутать. Выскочат, а меня нет. Не подумают же они, что я вернулся обратно на ту же улицу, таких дураков нет.
Похромал быстрее, стараясь добраться до света как можно быстрее, а то я отлично виден на фоне света в конце тоннеля.
Добрался! Оглянулся, но до сих пор сзади никого не было. Отлично, успел!
Вышел на улицу и тут же шагнул в сторону, прижавшись спиной к забору. Вздох облегчения непроизвольно вырвался у меня, напомнив о боли в руке. Невольно согнулся от боли, и совершенно внезапно какое-то тело, спрыгнув с крыши одноэтажного дома, сбило меня с ног. Упал я на больную руку, тихо вскрикнув.
Боль в руке чуть не лишила меня сознания, я не отключился только от злости. На себя!
— Это он? — Меня несильно пнули, переворачивая на спину.
Вот я дурак! Я же вышел на улицу, даже не посмотрев, есть ли тут противники. Да и на крышу не смотрел, а ведь совсем недавно точно так же скрывался от преследователей.
Четыре незнакомца стояли вокруг меня. Ясно, охранники, пятого я прикончил.
— Вроде бы похож. — Сомнение в незнакомом голосе меня обрадовали, может они подумают, что обознались? — А может, и нет.
— Свяжите и потащили. Там разберёмся.
Протянутую ко мне руку я попытался полоснуть кинжалом, но её успели отдёрнуть. Попытался вскочить, но удар ногой в бок сбил меня с ног.
— Утихомирьте его.
И чей-то ещё один пинок, но уже в голову, отправил меня в нирвану.
Глава 5
Очнулся от боли. Меня, обмотанного верёвкой и с мешком на голове, как раз тащили на чьём-то плече. Боль в сломанной руке чуть не отправила меня обратно в небытие, и я невольно застонал.
— Очнулся, вроде. — Меня поставили на ноги, раненая нога тут же напомнила о себе, вторя раненой руке. — Чего это мы его тащим, пусть сам идёт.
Меня подтолкнули в спину, чуть не уронив. Не знаю, сколько я пробыл без сознания, но ноги идти отказывались.
— Неси давай, на своих ногах он слишком долго добираться будет. — Голос, который я до этого ещё не слышал, раздался где-то в стороне.
Меня снова подхватили, взвалили на плечо, разбередив руку. Тут я уже вскрикнул почти в голос.
— Да осторожно ты, ребёнок дерева. Если он умрёт раньше разговора, я тебя лично удавлю!
Информация к размышлению.
То, что сейчас не убьют — хорошо.
А вот, фраза «раньше разговора» навевает мысли, что до этого «разговора» осталось не так и много времени. Вот после него шансы остаться в живых не очень велики. Интересно, а где моя сумка? Сейчас самое время разбудить Ромашку, плевать на последствия.
По улице несли меня недолго, потом было несколько дверей, парочка которых была открыта моими ногами. Похоже, моему носильщику доставляло удовольствие слушать, как я, время от времени, вскрикиваю от боли. Вокруг постоянно слышались голоса, и пережигать верёвку, которой так щедро был обмотан, не рискнул. Надо подождать удобного момента.
— Поставь его. — Скомандовал незнакомый голос, едва слышно, но властно. А когда я, стиснув зубы, зашипел от боли, добавил. — Лучше посадите его на кресло. Вон то, подвиньте ближе и усадите. Почему он связан?
— Так это, опасный же. — Тот, что меня нёс, смешно, как-то по-детски, начал оправдываться. — Ты ж сам сказал, чтобы были с ним осторожнее.
— Но сейчас он едва живой. — С небольшим раздражением заметил тихий голос.
— Он в этом состоянии в одиночку укокошил всех людей Зануды. — Голос моего носильщика приобрёл нотки обиженного ребёнка, которому не верят. — За ним побежал кулак наёмников, так он от них убежал, запутав следы и убив при этом одного из них. Мы со смеха чуть с крыши не попадали, когда смотрели, как они мечутся по улице, его разыскивая.
В ответ неизвестный собеседник коротко хмыкнул:
— Да, этот может. Тряпку с его головы снимите, как я буду разговаривать с человеком, не видя его лица?
Меня толкнули, и я с оханьем рухнул на что-то мягкое. Мешок с головы сняли, не забыв при этом выдать мне подзатыльник.
Огляделся. Оказался я в светлом помещении метров так сорок квадратных. Оно освещалось светом из узких окон, в которых поблёскивали заклинания огня и ветра. Я сидел в кресле, сломанная рука неудобно упиралась в подлокотник, потому попытался немного перевалиться на другой бок. Верёвки с меня так и не сняли, так что в движении я был ограничен.
Напротив меня, в точно таком же кресле, сидел мужчина лет тридцати — тридцати пяти. Одет он был в какую-то цветастую одежду, с переливающимися вставками. Понятно, человек богат, но фамильных цветов не имеет. Не аристократ.
Между нами стоял небольшой столик, на котором стояло три бокала, два из которых были наполнены. Третий бокал был пуст и стоял с моей стороны. Какие-то закуски, наложенные в тарелки из вечной керамики, намекали, что тут была вечеринка, которой я помешал своим появлением.
Сзади мужчины стояла субтильная девица, одетая в кожаную броню. Жесткие вставки не спрятаны, а наоборот, местами наложены поверх, внахлёст тем, что внутри, под двойным слоем кожи. Такую броню, в основном, наёмники носят, да авантюристы.
Девица, на вид лет двадцати пяти, демонстративно ковырялась кинжалом в своих ногтях, а за ней стояли трое в полной тяжёлой броне. Двое из них держали опущенные арбалеты, но взведённые и со стрелой на ложе.
Судя по звукам сзади от меня, там тоже было многолюдно, но оборачиваться не стал. Больше моё внимание привлёк воздушный щит, который держала девица, усиленно делая вид, что она простой воин. Нитка постоянной подпитки шла у неё из локтя на левой руке.
— Баронет Ганнидар де Летоно, я полагаю? — Так и не дождавшись моей реплики, негромко задал вопрос хозяин всего этого цирка. — Вы можете звать меня Учитель.
— Правильно полагаешь. — Со мной вежливы, буду и я адекватен. Пока идёт диалог, меня не убьют, как я понял.
Мужчина усмехнулся, поднял взгляд, обращаясь к кому-то сзади меня.
— Развяжи его.
— Так это… — Засомневался голос, который меня тащил сюда со всеми удобствами ударов обо все углы.
— Он боится, что я его сразу убью. — Усмехнулся я. — Правильно боится. — Обернулся, рассматривая обладателя голоса. — Я тебя запомнил. У меня хорошая память.
— Баронет, я понимаю, что мои люди немного перестарались, доставляя Вас ко мне на разговор, но мне сказали, что разукрасили лицо Вам не они.
— Лицо? — Я снова посмотрел на своего собеседника. Как не они? А кто меня в голову пинал? А-а, его впечатлил мой вид. — Это не моя кровь. Меня испачкал своей кровью мой прошлый собеседник. Тоже, как и ты, пригласил на разговор, но был невежлив.
— Вежливость — понятие обоюдное. — Тут же парировал собеседник. — Если Вы дадите слово благородного, что не будете нападать на моих людей, Вас развяжут. Считайте себя моим гостем.
