- Убил, ограбил – признал я – Но наказание понес великое он. Куда больше? Или убить рыбака Афросия хочешь, Ракитушка?
- Темных дел творить нельзя! – вздрогнула Ивова Сестра всем телом – Жизнь отнимать нельзя!
- Отлично – с облегчением кивнул я – Тогда что же дальше? Напугаешь Афросия еще сильнее – и помрет он. Прошу тебя, Ракитушка Славная, пощади уже Афросия дурного, хватит пугать и гонять его. Раскаялся он уже…
- Раскаялся я уже – в голос прорыдал Афросий, вцепившись пальцами в волосы – Раскаялся!
- Пусть вернет украденное! Предметы священные!
- Вернешь? – вздохнул я, глядя на рыбака.
- Да не знаю я, где они! Не ведаю того! – возопил внезапно Афросий, вскакивая на ноги и начиная дубасить себя ладонями по лбу – Не помню! Не помню! Не помню, где схоронил! Не помню! Голова дурная! Голова пустая! Как не тужусь – ничего на ум нейдет! Не помню я куда спрятал! Давно бы уж отдал! Вернул бы я давно! Покаялся бы на коленях! Но не знаю я, где схоронил! Не ведаю! Все, все как в тумане густом и хохочущем…
- Чтоб тебя… - устало и зло выдохнул я. Новое осложнение.
А ведь мне следовало догадаться, что вот так просто не получится, что обязательно сыщется пара подводных камней.
Как можно не знать, не ведать и не помнить где ты спрятал украденное добро? А ответ прост – он алкоголик… запойный пропитой рыбак заливший себе и глаза и мозги. Хотя про туман густой и хохочущий он, конечно, красиво сказал… прямо от души… метафорично и критично… образованные нынче рыбаки пошли.
- Все как в тумане – раскачивался несчастный рыбак – Во мгле… вижу урывками, вижу обрывками… вот перчатка серебряна… вот чаша золотая,… а там, у камня истукан, что держит свиток,… и камни вижу я сырые… червей в избытке… пьяный хохот… грохот гулкий…
Сделав стойку словно водоплавающий охотничий пес, я замер и обратился в слух. Продолжай, Афросий, продолжай вспоминать…
- Надев корону золотую, налив вина в богату чашу, сижу вверху я, пью, смеюсь, гляжу на танцы дики,… затем встаю, танцую,… хочу я к ним, хочу веселья, но между нами есть вода… потом туман! И я на бреге,… а где схоронка? Того не ведаю я! Не ведаю! Не помню!
- Нехило – подытожил я. Рыбак в золотой короне сидящий наверху и смотрящий на дикие танцы проходящие на сырых камнях и в присутствии избыточных червей, пьяного хохота и гулкого грохота. Он хочет к ним, но между ними вода.
ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ-ДУЦ – донеслось до нас с порывом ленивого ветерка.
Так…
- Ракитушка славная – натянул я лыбу – Тут дом твой. Твои пенаты. Подскажи добрая душа, нет ли среди Игл Ерша высокого скалистого островка? Такого, чтобы прямо рядом со святилищем богини Снессы.
При озвучивании имени «Снесса» Ивова Сестра снова вздрогнула, поежилась, но все же пересилила себя, склонив голову призадумалась и спустя минуту ответила:
- Три места знаю я подобных.
- Отлично – обрадовался я – Ракитушка, спроси Зубраву, коль рядом она, не помнит ли добрая щука где именно увидела она серебряную перчатку? Где нашла? Где проглотила?
Помедлив, Сестра ушла под воду с головой, мелькнуло несколько светящихся силуэтов внизу, плотик колыхнуло волной. Ожидание и в этот раз не затянулось надолго. Вскоре я получил еще один ответ:
- Не помнит Зубрава, все как в тумане – вздохнула вернувшаяся Ракитушка.
- Они с Афросием из одной бутылки пили что ли? – зло пробурчал я – Хорошо! Ракитушка, придется нам осмотреть все три места, что пришли тебе на ум. Нет ли среди них такого, чтобы было там много залитых водой больших трещин или канав? Таких чтобы Зубрава могла бы проплыть по ним…
- Ведаю! – неожиданно звонко и обрадовано вскрикнула Ракитушка – Идем!
Выбора мне не дали – вновь накатила волна, вновь потащила нас за собой. Мягко и жестко одновременно – как бульдозер с отвалом обтянутым ситцевой подушкой… Частый плеск, брызги летящие в лицо, туманная завеса, что-то темное мелькающее вокруг нас… да тут атмосфера больше подходящая богу крабу Диграцию, а не мирной и добрейшей Иваве!
Но!
Но!
Бинго!
С первого же раза, с первого выстрела – прямое попадание в цель!
Два островка почти вплотную друг к другу – между ними лишь трехметровая полоса воды.
Один островок в виде достаточно ровной скальной площадки, находящейся почти вровень с водой. Повсюду лужи, повсюду хаотично снующие дибилиды, какие-то статуэтки, на камнях корявые изображений змей и рыб. Типичное святилище Снессы. В данный момент пустующее.
А по соседству – нечто вроде каменной свечки высотой метров в пять. Вернее в виде гнилого пустотелого дерева, или же что-то вроде колодца из дикого камня. Свечка стоит на небольшом основании из нагромождения крупных валунов, промеж которых широкие расщелины заполненные хлюпающей водой. Одна из подобных расщелин оказалась входом ведущим внутрь, в колодец.
А там!
Ну,… это конечно не мифическая пещера легендарного Али Бабы и его сорока кровавых наемников, но если сделать небольшое снисхождение к масштабам, то весьма и весьма похоже.
Внутренности этакой пещерки-колодца представляли собой испещренный выступами и трещинами камень. На дне по колено озерной воды. Вот на этих самых выступах и вставленные внутри трещин и были расставлены самые разнообразнейшие предметы, все как один сверкающие золотом и серебром. Чего здесь только не было… монеты, чаши, большое овальное блюдо, позолоченная люстра, серебряный шлем, там и сям с выступов свисали золотые и серебряные цепочки. Это был не просто склад ворованных вещей – это был настоящий храм злата и серебра! Все несколько кривовато, но при этом развешано с истинной любовью. Монетки и те в стопочках… на нескольких выступающих из воды камнях разложены особые вещицы, явно составляющие для Афросия предмет гордости обладания. Самый настоящий золотой меч – включая лезвие, странный каменный идол с позолоченной макушкой и руками, держащий перед грудью каменный же скрученный свиток, смотря на него своими рубиновыми глазками. Третий камень пустовал – и вот кажется мне, что именно на нем и лежала в свое время серебряная перчатка с золотыми наручами.
- Афросий, твою так удачу рыболова – затряс я головой в полном обалдении - Да ты просто монстр!
Говорить такое вслух я не боялся – рыбак пропойца остался снаружи, сидя на плотике в гордом одиночестве и плаксиво хныкая. Деться он никуда не мог – вокруг плота хищно плавали храмовые щуки, среди коих особенным рвением отличалась Зубрава. В общем, рыбак там и останется, если только не сумеет улететь.
- Священные предметы! – тонкий палец Ракитушки указал на зажатые в одной из трещин серебряные предметы – Принадлежат святилищу! А вот и оставленные дары!
