Три собаки полегли сразу, с оторванными головами, а еще три были убиты посреди улицы, практически разорванные на части. Потрясенные пастухи стали вопить и пускать стрелы в кралота, безуспешно пытаясь попасть в него. В этот момент я как раз и вышел на крыльцо. Пятеро пастухов с луками в руках пятились от наступающего на них кралота и тупо пытались зацепить его хотя бы одной стрелой.
Правда, одну стрелу Грракх демонстративно поймал в воздухе за середину, перекусил с громким треском и бросил на дороге. Его глаза фиксировали все движения людей, а окровавленная морда излучала доброжелательство убийцы-маньяка — кралот развлекался.
— Эй, вы, сейчас же прекратите стрелять в мою собаку! — крикнул я. — Если не прекратите, он вам глотки перегрызет, обещаю!
— А какого хрена он порвал наших собак? — злобно крикнул один из погонщиков.
— А какого хрена вы их спустили на мою собаку? — ответил я, уже поняв, что тут произошло, и без рассказов свидетелей.
— Да пошел ты… плати за собак по двадцать золотых! Это были обученные степные волкодавы! Иначе сейчас тебе ребра переломаем!
— Ох, как они кстати, — пробурчал подошедший сзади гном, уже закатывающий рукава рубахи, — хоть есть на ком зло сорвать! Не попили пива, так хоть морды почистим этим придуркам, все развлечение!
— Грракх, иди посиди в теньке, ладно, — попросил я, — мы сами тут разберемся.
Кралот неохотно вернулся к крыльцу, сопровождаемый испуганными взглядами людей, собравшихся из окрестных лавок и трактиров на звуки скандала. «Народ всегда падок на различные развлечения такого рода — да и что еще делать в такой дыре, как не бухать и не драться», — подумал я.
Погонщиков собралось уже человек десять — подключились какие-то их друзья, вылезшие из-за столов питейных заведений, — драка обещала быть эпической. Кое-где я заметил ножи на поясе у драчунов. И сразу решил расставить точки над «і»:
— Эй, парни, если у кого увижу нож в руке — сломаю обе руки, обещаю!
— Как бы ты сам рук не лишился, — угрюмо сказал кто-то из толпы погонщиков, и они с криками напали на нас.
Бабакан работал руками, как паровой молот: удар — бесчувственное тело, удар — погонщик лежит на земле и завывает, держась за живот. Каран тоже ловко уворачивался и бил руками и ногами — двое его противников уже лежали на земле. Все это я отметил краем сознания, пока повергал наземь своих пятерых супостатов.
Трансформация тела вирусом увеличила мою силу и реакцию в разы, и удары казались мне такими замедленными, такими банальными, что не представляли никакой, просто ни малейшей опасности для меня. На всех пятерых ушло около полутора секунд, показавшихся мне вечностью, — главное было, не убить их, поэтому я все время сдерживал силу удара.
Оглянувшись, я заметил, как какой-то говнюк тянется ножом к спине гнома — пришлось выполнить свое обещание и сломать ему обе руки ниже локтя.
Сражение завершилось быстро, к неудовольствию зрителей, рассчитывавших на гораздо более длительное представление. Наконец людям надоело смотреть на лежащих и стонущих погонщиков, и они разошлись по своим трактирам.
Каран сбегал за лопатами, оставленными у столика, и скоро появился, держа их в руках.
— Что там трактирщик — не приставал к тебе с оплатой? — с надеждой поинтересовался гном, явно рассчитывая на продолжение потасовки.
— Нет. Шарахнулись от меня, как от… хм… дракона, — с усмешкой сказал Каран и покосился на меня.
Я сделал вид, что не заметил, и мы пошли по улице на выход из города.
— Нет, я все равно хочу пива, даже если для этого придется разнести полгорода! — яростно вскричал гном. — Пошли обойдем все заведения подряд! Где пустят с Грракхом, там и попьем! Где не пустят — пусть пеняют на себя!
Как ни удивительно, в первом же попавшемся трактире нам предоставили места, с удовольствием налили пива и поставили пряной баранины. У меня были подозрения, что хозяин заведения очень даже хорошо заработал на нас, — желающие посмотреть на собаку, разорвавшую шесть волкодавов, и на компанию, уложившую десять человек, набились в зал как селедки в бочку.
Все поглядывали на нас, что-то обсуждали и как будто чего-то ждали. Чего — я понял чуть позже, когда мы уже налились пивом, наелись и были готовы двигаться дальше.
В трактир ввалились пятеро стражников в полном вооружении — с мечами, одетые в кольчуги и шлемы, — похоже, по наши души.
Старший подошел к нашему столику и сказал:
— Парни, вы нанесли ущерб уважаемому члену городского совета, которому принадлежали собаки и на которого работали избитые вами погонщики. Предлагаю вам без скандала пройти с нами на суд.
Я посмотрел на потное лицо начальника стражи, покрытое испариной от жары, на страдающих в броне его подчиненных и сказал:
— Капитан, или как вас там… извините, но мы никуда не пойдем. Если вы попытаетесь нас задержать, мы вас убьем. Я не хочу никому зла, не доводите до неприятностей. На нас напали первыми, мы защищались, убитых нет, потому не имеет смысла раздувать этот инцидент. Уходите и не мешайте нам отдыхать.
— Вы считаете, что сможете победить пятерых стражников в полном боевом вооружении? — устало поинтересовался капитан. — Сходите на суд, может, все и закончится нормально, если все произошло так, как вы говорите. У меня приказ — доставить вас. Если придется, я буду биться до смерти. Что будет, то и будет…
— Капитан, я уважаю ваше стремление исполнить свой долг, но сейчас вы не на праведной стороне, остановитесь. Расспросите свидетелей, выясните правду и доложите вашим начальникам. Мы сейчас тихо, мирно встанем и уйдем отсюда, не причинив никому вреда. Пошли, ребята!
Я поднялся с места, мягко отстранил с дороги одного из стражников — мужчину лет сорока с красным, испещренным прожилками носом, видимо, любителя выпить — и, сопровождаемый своими спутниками, вышел из трактира под молчание посетителей.
Расплатились мы заранее, так что никому ничего не были должны, и скоро мы уже шагали по улице по направлению к выходу из города. Капитан не сделал попытки нас задержать. То ли ему уже рассказали о том, как мы метелили погонщиков, ребят довольно крепких и привычных к дракам, то ли ему не понравилась моя спокойная уверенность в том, что я могу убить их всех на месте, а может, вид звериных глаз кралота внушил ему почтение к нашей компании, — в любом случае, мы спокойно ушли из трактира.
До «Ковчега» было идти минут двадцать, но мои отяжелевшие и осоловевшие от пива спутники шагали медленно, спотыкались и явно хотели где-нибудь прилечь и хорошенько вздремнуть. Бабакан влил в себя не менее пяти литров крепкого темного пива, Каран поменьше, но тоже приложился хорошо — оторвались за все время «сухого закона».
