-- Ну и как?
-- Устоять смогу! -- заявил Ван. Резко набрал высоту, перевернулся вниз головой, рухнул на прежний уровень, плавно поменял положение. -- Только потренироваться надо бы. Ты сам как?
Не обратив внимания на скрытую тревогу вопроса, я только беспечно махнул рукой:
-- Выспался! -- Взглянув на окно чердака, крикнул: -- Рвём когти!
Прежде чем последовать моему примеру, брат оглянулся и увидел вылетевших из окна мокрых близнецов. Выражения лиц этих безумцев было таким, что невольно вызывало желание немедленно драпануть подальше!
И небо оказалось безраздельно занято нашей гоняющейся друг за другом четвёркой. Пролетающие мимо птички спешили убраться подальше и побыстрее. Безумная парочка действительно на порядок медленнее нас, но зато изобретательности им не занимать! Эти двое прятались в кронах и нападали внезапно снизу, улетали высоко вверх и падали по солнцу, чтобы их было трудно разглядеть... и вообще вытворяли совершенно безумные манёвры!
Ветер бил в лицо, играя перьями в крыльях. Мне было на редкость хорошо и ни о чём не хотелось думать. Эйфорию вызывало появление двойняшек, выздоровление брата, пусть до полного восстановления ноги ему ещё далеко, и возвращение жизни в собственную душу. Я счастлив, пусть и понимаю, что это лишь своеобразный откат. Пусть!
В очередной раз нагнав меня, Данька схватился за крыло и потянул вниз. Ругаясь и поминая всю его родословную, я рухнул вместе с ним в озеро! Но вместо того, чтобы сразу всплыть, мстительно усмехнулся и нырнул поглубже, схватив упирающегося Маньяка за ногу. Данька вывернулся, пихнул меня ногой в плечо и свечой взмыл к поверхности. Взглянув ему в след, я хотел сказать пару ласковых, но передумал, экономя воздух. Как здесь, оказывается, под водой интересно! И красиво. Хотелось замереть и любоваться игрой волн на поверхности. Из-под воды всё это выглядело совсем не так, как с воздуха.
В потоки прогретой солнцем воды вплелись несколько ледяных ручейков, и холодные невидимые пальцы пробежали от затылка к пояснице, заставляя покрыться мурашками. Я развернулся настолько быстро, насколько это было возможно, и взглянул вниз, туда, где терялись солнечные лучи, во мрак дна. В воде всё казалось мутным, но мне часто доводилось плавать и привычка видеть без маски с открытыми глазами, выработалась давно и прочно. Прозрачную как детская слеза воду резали узкие клиники солнечных лучей, теряясь далеко внизу. И там, под неспокойным в волнах светом, что-то шевелилось. Едва уловимая волна снова поднялась со дна и, коснувшись меня, обдала холодом. Что это? Может это он -- путь домой?..
Лёгкие начинали гореть от недостатка воздуха. Только мне очень нужно знать... Решившись, нырнул ко дну, и едва сделал пару гребков, как поднявшаяся новая волна проморозила даже защищённые перьями крылья! В следующий миг что-то ухватило меня за основание крыла и потащило к поверхности. Извернувшись, я увидел брата, схватился рукой за лейтэр и вылетел из воды как пробка от шампанского. Ван вовремя отпустил крыло, и я повис на золотом диске, откашливаясь и судорожно пытаясь отдышаться.
Достигнув берега, Ван стряхнул меня на песок, аккуратно приземлился сам. Убедившись, что на ногах я вполне устою, звучно крикнул куда-то в область противоположного берега:
-- Даня! Сам себе шею не свернёшь, я помогу! -- Повернувшись ко мне, добавил потише: -- У тебя всё нормально?
Знобило и болели крылья, но это всё являлось незначительными мелочами. Откат, вызвавший эйфорию постепенно отступал.
-- У меня всё хорошо! -- заверил я. Но оправдать заверения не смог...
Крылья!.. В кости словно залили раскалённый свинец! Мать моя Императрица, как больно! Крылья свело судорогой, схватившись за сгибы суставов руками, я потянул их на себя, пытаясь хоть немного унять жуткую муку. Ничего кроме красного, пульсирующего сполохами багрянца тумана, перед собой я не видел. Страх вырвал из горла сдавленный стон. Только не их, только не моё небо! Не надо, лучше сразу смерть!..
-- Малыш... малыш!..
Голос светлого с трудом пробился сквозь застлавшую разум пелену ужаса и боли.
-- А по морде? -- услышал я свой собственный хриплый ответ.
-- Смотри... -- полушёпотом, как будто боясь спугнуть чудо, произнёс брат.
Когда в глазах прояснилось и моё высочество обнаружилось скорчившимся на песке, а пальцы по-прежнему до онемения стискивали суставы на сгибах крыльев, я всё-таки посмотрел на конечности, только что причинившие мне столько страданий... Пальцы сжимали полуэфирный пух.
-- Небо... -- голос отказал, когда я, не веря, сел и принялся ощупывать свои белые лёгкие крылья. Прежние... почти такие же, как были! -- Мне в дурку не пора?!
-- Мне тогда на соседнюю койку, -- сообщил Ван, потянув на себя моё правое крыло и изучая изменения. Я занялся тем же самым.
Нет, они не стали прежними. Теперь мне придётся заказывать одежду с прорезями на спине, потому что там, где раньше был стопроцентный эфир, теперь полупризрачная плоть гораздо более материальна. Несущая кость крыла стала больше и прочнее, мышцы и перья обрели более плотную структуру. Теперь их трудно назвать призрачными. Ясно чувствую, что стоит захотеть, и я снова верну им стопроцентную материальность. Только не хочется что-то. Интересно, а убрать их обратно в спину я могу?
-- ...! -- от всей души сообщил миру я. Убрать их явно возможно. Вот только это очень больно и почему-то на коже оставались порезы! Пусть пока будут, по земле не волочатся больше и ладно. -- Да ну на фиг...
-- Не можешь? -- поинтересовался брат, закончив рассматривать структуру перьев.
-- Могу, -- мрачно оповестил я, поднимаясь на ноги и отряхивая песок с колен. -- Только больно офигеть как. Ха, я ещё вот так могу! -- Крылья легли на плечи, складываясь в аккуратный компактный плащ, прильнувший к спине, плечам и ногам. -- И не мешают, смотри-ка... Ван! -- я счастливо улыбнулся, глядя на брата. -- Я всё переиграю! Всё, понимаешь? Нам не придётся умирать!
-- Понимаю... -- вздохнув, светлый яростно потёр кулаком колено и сел на песок, вытянув ногу. -- Много ты вообще помнишь, братишка?
Я сел рядом и неуверенно ответил:
-- Знаешь, вроде бы и много, но... всё как в тумане. Ключевые воспоминания очень чётко, а остальное... Примерно так, как раннее детство забывается, так же и забылась та жизнь.
От воды веяло свежестью и немного прохладой, мелкие волны накатывались на берег. Хорошую изначальные делают одежду, Таэш права. Штаны успели почти полностью высохнуть после купания.
Брату я соврал. Помнил я много, больше, чем хотелось бы. Задумываться не хотелось, но раз уж начал, остановиться не смогу.
Был ли у меня выбор? Безусловно. Но только не было выхода. И я нарушил первый закон Рыцарства. "Никогда не лги сам себе". А я пошёл на сделку с совестью, найдя самооправдание, поступился честью, бил в спины и травил неугодных с лицемерной улыбкой на лице. И однажды перестал слышать музыку, а после -- и видеть всю красоту мира. В один прекрасный момент я открыл свои старые нотные тетради и... и не смог услышать в исписанных затейливой кодировкой строках ни одной нотки. Это, пожалуй, почти сломало меня тогда, в будущем. Пришлось почувствовать себя глухим. "Крылатая душа песни" лишился и крыльев, и самой жизни. Тогда я был готов к этой жертве. Тогда... не сейчас.
